— Усаживай, — скомандовал Антон, пытаясь вытолкать на середину помещения анатомическое офисное кресло на колёсиках. Получалось плохо. Маленькие колёса вязли в ворсе ковра и отказывались ехать категорически. Пришлось его просто перенести.
С облегчением избавившись от женщины, инспекторы, в лучших традициях сериалов, включили настольную лампу, тоже невесть почему сначала ярко вспыхнувшую, но, к счастью, не перегоревшую, направили её в лицо бессознательной и принялись искать любое подобие верёвок. Не нашли. Пришлось взять из канцелярского набора ножницы и срезать толстые, витые шнуры со штор.
Привязали. Сначала руки, потом ноги. Добротно привязали, намертво, без всяких там хитроумных морских узлов и более сухопутных «бантиков».
— Охрана разрежет, — резюмировал призрак, отходя в сторону и указывая рукой на Солодянкину. — Приступим? Мне скоро здешних с Печатью снова оббегать.
— Зеркало притащи. Желательно не маленькое.
Швец скорым шагом вышел из кабинета и почти сразу вернулся, с натугой неся тяжёлое даже на вид ростовое зеркало на изящной подставке.
— В спальне взял.
— Поставь там, — Сергей указал за спинку кресла с женщиной. — Потом понадобится.
Когда призрак избавился от своей ноши, установив её точно в том месте, на которое ему указывал напарник, Иванов, глубоко вздохнув, активировал Печать и приложил служебную метку к голове Виктории Егоровны. Называть эту властную женщину Викой у него почему-то язык не поворачивался.
Та застонала, и через секунду открыла глаза.
Надо отдать должное Солодянкиной — по возвращении в сознание она не издала ни звука. Попробовала верёвки на прочность, покрутила головой, убеждаясь, что всё происходит взаправду. Сощурилась из-за направленной в лицо лампы.
— Иди, проверь, как там дела, — не глядя на друга, выступил с предложением инспектор, становясь перед креслом. Швец вышел без лишних расспросов. Действие Печати на обслугу подходило к концу и никому из инспекторов не хотелось разбираться с не в меру ретивыми пробудившимися.
Едва он, нарочно-медленно, показательно растворился в воздухе, Иванов заговорил с сидящей:
— К тебе приходил старец. Помочь. Ты не поняла доброты, — парень намеренно строил фразы не как диалог, а как констатацию фактов. — Принялась гадить. Мы пришли тебе разъяснить, что так поступать нехорошо.
На лице Виктории Егоровны не дрогнул ни один мускул. Она слушала, словно окаменев и на подсознательном уровне чувствовалось — ей не страшно.
Вот только длительная беседа в план инспектора не входила.
— За это ты потеряла пять лет жизни.
Правая бровь Солодянкиной слегка изогнулась, имитируя удивление, а вся её фигура невесть как приобрела глумливую, презрительную позу. Причём парень готов был поклясться — она не двигалась. Похоже, природный талант прожжённой бизнес-вумен сработал. В управлении большими деньгами без этого никак нельзя, и одного покер-фейса мало.
В полном молчании Иванов с усилием развернул кресло передом к зеркалу, невольно взглянув в отражение. Идиотская картина. Связанная, обманчиво-беззащитная женщина и некто в придурковатой маске, завёрнутый в чёрный плащ. Получился бы достойный постер для любителей абсурда: «Злодей и его жертва».
Рука легла на затылок Виктории Егоровны, и она прямо на глазах начала стареть. Поначалу незаметно, однако со стремительностью подростковых прыщей выскакивающие тут и там морщинки, посеревшая кожа, поплывшие вниз одутловатыми мешочками веки были способны убедить кого угодно в реальности происходящего.
И спокойствие хозяйки особняка дало трещину.
— За что?! — вскрикнула она с такой неподдельной болью и ненавистью, что инспектору стало не по себе.
Судорожно, будто раненая птица, в кровь раздирая руки, Солодянкина начала рваться из кресла. Путы выдержали.
— За что?!! — уже вопила связанная. — За что-о-о...
Последние буквы, напоминающие предсмертный выдох обречённой, пробирали до мозга костей.
Иванов стоял статуей, осознавая, насколько неприятно ему заниматься всей этой гадостью. Однако он понимал и то, что если сейчас не добьётся успеха — ситуация значительно ухудшится и Валюхина... Валюхина, обычная женщина без обычного женского счастья, может вполне не увидеть внуков. Приходилось быть твёрдым.
— За непонятливость, — сурово пояснил он. — Тебя же просили по-хорошему успокоиться, а ты убийц подослала.
— Вы кто? — тут же переключилась на Сергея связанная, стараясь не смотреть в зеркало.
— Мы? Те, кто приходит к таким, как ты.
— Но я же обещала заплатить! Срок ещё не прошёл!
— Не нужно денег. Себе оставь. На косметологов понадобятся. Сиськи в очередной раз подтянешь.
Отказ от денег подействовал на неё весьма странно. Два непонимающих глаза уставились в пластиковую маску. Похоже, у женщины в голове не укладывался отказ от честно заработанного гонорара. Всех по себе меряет.
— До тебя так и не дошло, — подпуская горечи в голос, принялся растолковывать Сергей. — Твои сбережения нам не интересны. Понимаешь? Мы не наёмники, не каратели. Мы — справедливость, — выдал он заготовленную фразу (пока ехал в такси — придумал. Прозвучало солидно, не ошибся). — Нас не купишь. С нами не договоришься, нас не найдёшь. Мы сами приходим. И на холуев своих не надейся. Не справятся. Больше скажу. Можешь даже попытаться нам отомстить, заодно и посмотришь, как это — умирать.
Ловким движением парень схватил со стола обычную шариковую ручку, валявшуюся там прямо поверх каких-то бумаг.
— Фокус-покус! — торжественно объявил Иванов и сунул её в ладонь Солодянкиной. — Смотри.
Отражение в зеркале постарело ещё немного.
— Тебе помогли с проклятием. Подсказали, как снять. Теперь я тебе показываю, как его наложить. Через любой предмет. Ты и знать не будешь, что именно станет твоим смертным приговором: чашка кофе, расчёска, лист бумаги. Можешь попытаться снять, я не против. Если успеешь...
— Сколько... лет... сейчас ушло, — пробормотала женщина, завороженно глядя на саму себя.
— Полгода, — буднично сообщил гость в маске. — Играем дальше?
— Не надо! Пожалуйста...
По щекам связанной покатились слёзы. «Верить или нет? — рассуждал Сергей. — Скорее — нет». И сразу сообщил о своих выводах:
— Банально. На слезу брать — какой примитив... — а затем огорошил. — Я пошёл. С подружкой твоей всё в порядке. Покушение не удалось. Если с ней или с её семьёй что-нибудь случится — жди в гости. Пожар, ДТП или хулиганы на улице — не прокатит. Ты будешь жить, пока жива она. Ну и семья, конечно... Или это я уже говорил? — он виновато развёл руками, притворно сетуя на свою забывчивость. — Так же не советую портить Ирине жизнь по мелочам — сразу жди новую ручку. Годика так на три-четыре. В общем, любое поползновение в указанную сторону — и тебе край.
