Скрежетнув зубами, Аза принялась рассказывать о фальшивом кулоне. Когда она закончила, Верея выглядела скорее раздраженной, нежели удивленной.
– И где же он? Кулон, – со вздохом спросила она.
– Где-то здесь, – прошипела Аза. – Я разозлилась и швырнула его…
Верея подавила вздох.
– Искать ты украшение, конечно же, не будешь?
– Нет.
– Аза…
– Тебе придется либо поверить мне на слово, либо самостоятельно отыскать его, – отрезала Аза. Она и без того была так зла, что едва могла держать себя в руках, и недоверчивость Вереи все только усугубляла.
– Ладно, – согласилась Верея. – Допустим, что все действительно так… Что собираешься делать?
Аза всплеснула руками.
– Будь моя воля, я бы уже давно избавилась от них!
– Но ты не можешь этого сделать.
– Ты права, – поморщилась Аза. – Но я все равно заставлю их сожалеть о предательстве!
– Нисколько не сомневаюсь, – ухмыльнулась Верея. – Так какой план, кузина?
Прислонившись спиной к стене, Аза скрестила руки на груди.
– Мне нужно подумать…
Убить сестер она не могла, поскольку уникальная магия ковена имела свои законы, нарушить которые было невозможно. Первый из них гласил: тот, кто убьет чародейку, должен занять ее место. А второй: количество ведьм в ковене должно оставаться неизменным и насчитывать ровно столько участниц, сколько было на момент создания. Если убрать хоть одну ведьму, ковен распадется и утратит силу. Нужно придумать другой способ проучить Авери и Ро. Несмотря на заклинании, которое вынуждает их держать язык за зубами, и обязанность подчиняться, они все равно ухитрились обвести ее, Азу, вокруг пальца.
– Думаешь, в этом замешаны все сестры Ламонт и Бейли или только старшие? – задумчиво спросила Аза.
– Наверняка младшие тоже в деле, – ответила Верея. Подойдя к столу, она лениво рассматривала гору хлама. – Они никогда не отличались особым умом.
– Плевать. Они все заплатят.
– Так ты уже придумала, что будешь делать дальше?
– Я притворюсь, что не распознала фальшивку, – принялась размышлять вслух Аза. – Пусть сестрицы думают, что одурачили меня, а я в свою очередь буду тщательно наблюдать за ними. Мне интересно, как далеко они готовы зайти, дабы помешать нашим планам. А потом я их накажу, очень жестоко накажу. Я заставлю их кровь вскипеть, потом загустеть, а потом… они будут молить о пощаде…
Верея повернулась к ней лицом.
– Я никогда не сомневалась в твоей изобретательности, Аза. Но, ради волшебства, переходи уже ближе к делу, я ведь еще даже не завтракала.
Аза недовольно закатила глаза.
– Я не верю обещанию Лунной девы помочь нам отыскать портал в Ра. Поэтому, во-первых, надо вернуть блокноты Агнессы и как можно скорее найти четвертый, а во-вторых, любой ценой заполучить Адель. Она наша плата за возможность попасть домой. Заколдованный браслет связывал нас и позволял мне вселиться в ее тело, но сейчас она не надевает его. А мне нужно, чтобы…
– Когда Адель сражалась в Тефии, браслет был у нее, – пожала плечами Верея. – Именно с его помощью она велела Ламонт отнести Джентльменов с поля боя. Сама я ничего не видела, но готова поспорить, что к Драгомиру девчушка уехала с нашим браслетом. Авери должна знать больше, ведь именно ее Адель считает главной ведьмой ковена.
Аза расцвела в злорадной улыбке.
– Погоди… Ты уверена, что браслет у нее?
– Более чем. Адель ведь не идиотка, чтобы так легко отказаться от возможности получить нашу помощь.
– Так-так-так! – Азу охватило радостное возбуждение. – Это сильно упрощает мне задачу.
Верея вопросительно выгнула бровь.
– Правда?
– Да, кузина. Я заколдую браслет так, что Адель не сможет его снять.
* * *
Расположившись в углу комнаты, Малахия сидел на полу и отстраненно рассматривал трещины в потолке, из которых время от времени выползали пауки. Лука больше не держал его прикованным к креслу, более того, в «камере» появились тонкий матрас и кувшин с водой – невиданная доселе роскошь. И все благодаря Адель.
Каменная стена приятно холодила горячую кожу. Малахия был босиком и без рубашки, темные штаны свободно держались на бедрах, а грудь и запястья неизменно сковывала тьма. Запустив ладонь в спутанные волосы, Малахия машинально пригладил их. Сотни лет, проведенных в неумеренной роскоши, настолько заострили его чистоплотность, что сейчас Малахия не раздумывая отдал бы половину королевства за горячую ванну, ароматное мыло и свежевыстиранную одежду. Впрочем, он был рад и обычному ведру воды, которое каждое утро приносила Инга, дабы король привел себя в порядок.
Тысячу шестнадцать лет Малахия прожил как воплощение самого Солнца. Он был всемогущим богом. Великим королем. Сыном Звезды. Ему принадлежала вся планета, другие Инкарнаты и смертные. Неудивительно, что за всю свою невообразимо долгую жизнь Малахия ни разу не задумывался о том, каково будет потерять все это, – подобное казалось невозможным. Ведь в том временном отрезке, в котором существует Земля, Солнце всегда было и всегда будет, а значит, будет и его Инкарнат. Малахия готовился править до скончания времен, но Вселенная решила иначе и сыграла с ним злую шутку: Солнечное королевство разрушено, Санкта Илия пала, а смертные презирают бога, который столь вероломно отдал их сперва на растерзание Тишине, а потом Драгомиру и Гнилости.
И если Адель удастся осуществить свой план и сделать Инкарнатов смертными, то Малахия должен признать: он разучился быть человеком. Столетие за столетием воспоминания о былой жизни стирались из памяти вместе с воспоминаниями о жене и дочери, которых он потерял.
Горько рассмеявшись, Малахия удобнее прислонился к стене. Он намеревался провести здесь остаток дня, дожидаясь очередной встречи с Инкарнатом Черной дыры и его пыток. Несмотря на все ухищрения Драгомира, Малахия так и не раскрыл тайну Агнессы – провидицы, которая более пяти сотен лет назад подарила ему три блокнота с пророчествами. Боль и страдания не пугали его. Вряд ли в этом мире осталось хоть что-то, способное действительно испугать владыку Солнца.
Он так сосредоточился на собственных мыслях, что не услышал звука приближающихся шагов. Дверь со скрипом отворилась, и внутрь вошел Лука.
– А ты, смотрю, неплохо устроился, – скользнув по Малахии ленивым взглядом, сказал он.
– Не жалуюсь.
Драгомир не ответил.
– Что такое? – не поверил Малахия. – Даже не попытаешься восстановить свое словесное превосходство?
– Сделай милость, помолчи.
Склонив голову к плечу, Малахия с интересом наблюдал, как Инкарнат Черной дыры устраивается на полу у противоположной стены. Расстегнув две верхние пуговицы рубашки, Лука прислонился затылком к холодному камню и закрыл глаза. Он не только странно вел себя, но и выглядел иначе – уставшим и расстроенным, словно привычная броня вдруг дала трещину. В этот момент он казался удивительно юным по сравнению с самим Малахией. Упиваясь ненавистью к Драгомиру, он порой забывал, что тому чуть больше двадцати.
