– Малыш, мы не всегда делаем то, чего хотим.
– Но у нас всегда есть выбор.
– И ты счастлив?
– Да, насколько это возможно.
Подперев голову рукой, Инкарнат Марса произнесла:
– Если в этом разрушающемся мире осталось место для счастья, быть может, его еще можно спасти. – Она улыбнулась. – Знаешь, до инициации я жила с семьей в небольшой деревеньке высоко в горах. Всю человеческую жизнь я видела только овец, коз да коров, благодаря которым у нас была еда и одежда. Мои родители и братья были счастливы, наслаждались простыми фермерскими буднями и другой жизни не желали. Но я всегда чувствовала, что рождена для чего-то большего. И каждый раз, стоило посмотреть на звездное небо, меня охватывала непреодолимая тоска… Будто мой дом где-то там, во Вселенной, а не здесь. Полагаю, тебе такое чувство незнакомо, ты рожден на своей планете-покровительнице.
– Так и есть.
– Поэтому, когда Малахия пришел за мной, я ни минуты не сомневалась. – Мария мотнула головой, словно отгоняя воспоминания. – Мне понадобится два-три дня. Если стану спешить, у Инкарната Нептуна могут возникнуть подозрения. Магия – дело тонкое.
– Соня не должна пострадать. – Исайя многозначительно взглянул на нее.
– Можешь не волноваться, я буду осторожна.
– Рад это слышать. – Он поднялся. – И еще кое-что… Помнишь, кто переломал тебе кости в долине Солнечных ветров?
Этот вопрос явно задел Марию за живое. Не отрывая взгляда от места, где только что сидел Исайя, она крепко сжала подлокотники своего кресла.
– Нет. В одно мгновение меня придавило к земле, словно навалилось что-то очень тяжелое. А потом… тело парализовала невыносимая боль, и я потеряла сознание.
Исайя смотрел на нее сверху вниз.
– Вокруг тебя не было глубоких ям, разбросанной земли или валунов? – спросил он, подумав о великанах, которых создал в том бою. Вполне возможно, что это один из них раздавил деву Марса – в буквальном смысле.
– Нет, ничего такого. – Она растерянно моргнула. – По крайней мере, так мне сказал Шай. Но уверена, что со мной рядом не было твоих жутких громил, если ты об этом.
Ее слова породили новую догадку, которая могла все объяснить.
– Лука тогда был в долине. – Исайя направился к двери. – Он появился ближе к концу… незадолго до того, как погиб брат Адель. Ты собственными глазами видела, как Драгомир создал гравитационную аномалию, которая парализовала Малахию и Шая. С ее же помощью он сравнял Санкта Илию с землей. Как ты думаешь, достаточно ли этой силы, чтобы переломать Инкарнату кости?
Исайя даже не оглянулся. Он был уверен: его слова попали в цель.
В комнате повисла тишина.
* * *
Несмотря на колючий холод, в небольшой оранжерее цвели белые пионы. Стеклянный купол снаружи укрыло толстым слоем снега, из-за чего проникающий внутрь свет казался тусклым и серым. В центре площадки на возвышении стоял каменный саркофаг, утопавший в цветах. Витавший в воздухе нежный аромат был чужд этому месту и вызывал у Адель смешанные чувства.
Оказавшись в замке волшебниц, она не могла не заглянуть сюда. Адель не знала, сколько простояла вот так, не двигаясь и глядя на блестящий камень гроба. В оранжерее, где покоился Яго, время словно замедлялось, позволяя полностью окунуться в горечь потери. Но на этот раз что-то изменилось: несмотря на боль, Адель больше не плакала.
После того как Соня потеряла контроль над своей силой и убила нескольких представителей Клуба, Адель вместе с Исайей и его Джентльменами приняли решение отправить ее в замок Двенадцати волшебниц. Здесь, в горах, вдали от смертных и других Инкарнатов, она никому не навредит, если помешательство повторится.
Придя в сознание, Соня, как и следовало ожидать, ничего не помнила. Адель попросила не рассказывать ей о предсказаниях и о том, что ее сущность Инкарната была шпионом Луки Драгомира. Бедняжка не должна отвечать за то, что не в силах контролировать.
Поселив Соню в западное крыло замка, Адель с друзьями ежедневно являлись сюда при помощи ведьм, чтобы проследить за ее состоянием и ненадолго составить компанию. Когда на смену Адель и Таеву, дежурившим сегодня, пришли Исайя и Линкольн, она отправилась в оранжерею.
– Адель, – мягкий голос вернул ее к действительности.
Оглянувшись, она увидела Таева, застывшего на пороге.
– Все в порядке? – спросил он, глядя то на нее, то на гроб.
– Да. – Адель жестом пригласила его войти. – Я просто… хотела посетить его. До того как мы перебрались в Новый Шу, я мечтала покинуть стены замка, не находя в себе сил быть так близко к Яго. Не скажу, что мне стало легче, но более… терпимо.
– Понимаю. – Таев поравнялся с ней. – Со временем даже самые глубокие раны затягиваются, и жизнь продолжается. Я знаю, каково это – бояться потерять близких, хотя мне и неизвестно, что чувствуют те, кто потерял. Извини. Не стоило касаться этой темы.
– Потеря Яго навсегда все изменила, но я должна попытаться двигаться дальше. И видит Вселенная, я бы отдала все что угодно, лишь бы вернуть его.
Инкарнат Сатурна улыбнулся.
– Он гордился бы тобой. Ты столько делаешь для человечества… Другие Инкарнаты никогда не придавали жизни простых смертных хоть какого-то значения.
– Каждая жизнь важна, Таев. Люди обожествили Инкарнатов, надеясь на их заступничество, а взамен не получили ничего, кроме тысячелетнего рабства.
– Надеюсь, у тебя получится избавить мир от Инкарнатов.
– Увидим. Ты представляешь свою жизнь без сверхъестественной силы, вечной молодости и бессмертия? – спросила Адель. – Можешь вообразить себя снова человеком?
– Да, вполне. – Он кивнул. – И знаешь, что бы я сделал первым делом?
– Что?
– Обнял маму.
– Непременно так и сделай. – Адель грустно улыбнулась.
Таев кивнул и замолчал, задумавшись о чем-то своем. Некоторое время Адель не решалась нарушить воцарившуюся тишину. Ее мысли были заняты прошлым, в котором она могла обнять Яго в любую минуту, – тогда у нее еще была семья.
– Таев, я могу попросить тебя кое о чем?
– Все что угодно. – Он заинтересованно посмотрел на нее.
– Ты можешь принимать образ только живых людей? – голос Адель дрогнул.
Быстро сообразив, куда она клонит, Инкарнат Сатурна ответил:
– Нет, не только. Главное, чтобы я видел их прежде. Ты уверена, что это хорошая идея?
Адель вздохнула.
– Я не успела попрощаться с ним. – Она повернулась к Таеву. – Я пойму, если ты откажешься.
Таев задумался. Вероятно, ему не хотелось бередить раны Адель, но также он понимал, что ей это действительно нужно.
