Поджав губы, она отвернулась.
– Злата…
– Не вынуждай меня врать, – сдавленно прошептала она. – Я не могу так же легко отказаться от прошлого. Помоги мне. Просто помоги.
Исайя вздрогнул, словно получив пощечину. Он смотрел на Злату и отчаянно надеялся, что все это – злая шутка.
– Я уже сделал это, забрав тебя от Марти. Или ты забыла?
– Нет.
– Ты еще пообещала, что сбежишь со мной, а потом отказалась. Мне пришлось умолять тебя…
– Исайя, послушай…
– И после всего, что мы пережили, ты вернулась к ним? – Он приближался к Злате до тех пор, пока она не вжалась в стену. Упираясь руками по обе стороны ее головы, он наклонился ближе, почти навис над ней. – Я жду.
Она сглотнула.
– Да.
Исайя в очередной раз пожалел, что не может прикасаться к людям. Больше всего ему сейчас хотелось схватить Злату за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она пришла в себя.
– Почему?
– Тебе никогда не нравилось то, чем мы занимались, ты другой, и я это знала. Но Марти, Этан и Тильда… они научили меня всему. Они – моя семья.
– А моей семьей была ты, Злата.
По ее щекам покатились слезинки.
– Они преступники. Как ты могла выбрать их?
– Когда-то и ты был преступником.
Исайя отпрянул. Голова, казалось, налилась свинцом и затуманилась.
– Значит, в Новый Шу тебя прислал Марти… – Он отвернулся. Смотреть на Злату было невыносимо больно. – Через два дня городские ворота вновь откроют. Передай ему, что это последний шанс убраться отсюда живым. В противном случае я ему не позавидую. И… думаю, будет лучше, если ты уйдешь вместе с ним.
– Ты не понимаешь! – Она смахнула слезы. – Если я не приведу тебя, они разозлятся. Очень сильно. Ты ведь помнишь, на что способны Марти, Тильда и Этан, если не получат желаемого?
– Два дня, – отрезал Исайя. – Иначе они умрут.
– Они решат, что я все это выдумала.
Он покачал головой.
– Те, кого ты называешь своей семьей, должны поверить тебе. Разве не так?
Парадная дверь со скрипом открылась, и в холл вошла Адель. Она свернула в сторону гостиной, но, заметив Злату и Исайю в соседнем коридоре, остановилась.
– Я должна с вами кое-что обсудить, – выпалила она, но тут же замолчала, поняв, что прервала личную беседу. – Простите, я не хотела мешать.
– Все в порядке, – ответил Исайя. – Злата уже уходит.
Пробормотав неловкие извинения, она проскользнула мимо Адель и, хлопнув дверью, покинула Клуб. Исайя остался стоять неподвижно. Он не сомневался, что Марти проигнорирует его предупреждение и не покинет Шу по собственной воле. Этот старый подонок никогда так легко не сдавался.
– Останься, – негромко сказал Исайя, заметив, что Адель колеблется.
Опустившись на пол, он прислонился спиной к стене, а она села напротив. Однажды они уже сидели так – в старом доме Джаспера, а их друзья спали в соседних комнатах. Адель мягко, ободряюще улыбнулась. Исайя внимательно посмотрел на нее, отметив, что ее волосы растрепались, словно она всю дорогу бежала.
– Хочешь поговорить об этом?
– Я о многом хочу с тобой поговорить, – Исайя вздохнул. – Но не сейчас.
– Хорошо. В таком случае ты знаешь, где меня найти.
Неожиданно для себя самого Исайя рассмеялся. Эти слова показались столь нелепыми, что он не смог удержаться.
– Святая Вселенная, ты серьезно?
– Извини. – Адель смутилась. – Я не слишком хороша в подобных вещах.
– В чем же ты тогда хороша?
Поразмыслив несколько секунд, она ответила:
– В искусстве самобичевания мне нет равных.
– Прекрасно, именно то, что нужно, – смеясь, ответил Исайя. – Вечером я обязательно тебя найду.
Некоторое время они сидели молча. Исайя думал о прошлом, которое предпочел бы забыть как страшный сон. Ворошить воспоминания не хотелось, но Злата и Марти не оставили ему выбора.
– Ты в порядке? – нарушила тишину Адель.
– Да. Кажется, ты хотела что-то обсудить.
– Ведьмы сказали, что не могут поместить в оружие больше лунного света, чем уже поместили. Иными словами, его попросту недостаточно. Я предполагала, что все так обернется, но надеялась этого избежать… Исайя, для того чтобы уничтожить Пожирателей, нам нужен Малахия.
* * *
Послеобеденное солнце наполняло гостиную холодным светом, пробиваясь сквозь воздушные занавески. Малахия сидел в мягком кресле и задумчиво глядел на заснеженные улицы Санкта Илии. Из окон резиденции Инквизиторов открывался превосходный вид на город. Вдали, точно марево, виднелся дворец, отстроенный только наполовину. Малахия сосредоточил взгляд на оконном стекле. Причудливые морозные узоры напоминали цветы, искрящиеся в золотистых солнечных лучах.
Тревога, преследовавшая Малахию уже более суток, росла. С каждым часом его силовое поле вибрировало все сильнее, свидетельствуя о приближении Инкарната Черной дыры. Кости ныли от напряжения, инстинкты вопили об опасности, энергия Солнца рвалась наружу. И хотя Мария и Шай также находились в Санкта Илии, Малахия приказал им не вмешиваться без необходимости, велел лишь защитить горожан.
Сожжение Йорк-Ши вместе с его жителями не прошло для Малахии бесследно. Впервые за тысячу лет он отчетливо осознал, как сильно заблуждался относительно дарованного Солнцем могущества и своего господства над всем живым на планете. У его божественности есть предел – это стало озарением. Раньше Малахия не утруждал себя подобными мыслями, ведь это он вершил судьбы людей, сейчас же это делала Гнилость. Он и не предполагал, что однажды на Земле появится что-то или кто-то сильнее него, ведь в Солнечной системе только один правитель – Солнце. Руководствуясь астрономическими законами, Малахия ошибочно решил, что судьба мира предрешена, как предрешена судьба Солнечной системы. Одна звезда и девять планет, которые будут править смертными до скончания веков, все просто и понятно. Но не тут-то было.
Даже появление Луки Драгомира не возымело столь отрезвляющего эффекта, как поглотившая планету болезнь. Чем больше Малахия размышлял, тем отчетливее понимал: его самодурство и слепота корнями уходили во времена, когда он только начал путь к трону. Тогда он был единственным Инкарнатом – Первым в своем поколении молодым божеством. Людское восхищение было столь велико, что Малахия и сам поверил в созданный ими образ всемогущего Инкарната огня и света.
Шли годы, а он все больше терял связь с реальностью, отвернув взор от маленьких городов, поселков и деревень. Он оставил подданных на милость бедности, Пожирателей и Тишины, хотя Вселенная доверила их жизни ему. Увы, Малахия не справился, и Йорк-Ши был тому очередным доказательством. Вряд ли он что-либо исправит, но вот признать ответственность за свои действия, или, вернее сказать, бездействие, еще не поздно.
