– Итак? – спросила Францони.
– Находку следует доставить во дворец королевы, – сказал гонец-мушкетер. – Ее величество желает немедленно осмотреть образа.
– Туда проследует и кардинал, – косясь на Рошфор, добавил поборник. – Ее высокопреосвященство также выразила желание побеседовать с четверыми, обнаружившими сокровище.
– Как и ее величество, – сказал мушкетер. – Находку и вышеупомянутых четверых следует переместить в Апельсиновую оранжерею. Капитан Дартаньян велела доставить четверых через вход со стороны садового лабиринта, а клад – через ворота для вылазок в северной стене.
– Послан вызов и благородной даме из Альбы, леди Дейемс, – сказал поборник. – Тела погибших велено отправить в госпиталь для всестороннего изучения. А все при них обнаруженное – капитану Дартаньян во дворец королевы.
– Не нашлось при них ничего, – сказала лейтенант стражи. – Говорю вам, те двое других даже не являлись подземельщиками. Кто их прикончил, те и обобрали дочиста… Если было что брать.
– Вчерашние беспорядки, начавшиеся в гравийном карьере, вызвали усобицу среди отверженцев, – сказала Рошфор. – Хотя и без мага не обошлось, судя по тому, что там чудище появилось. – Она посмотрела на Доротею и отвела взгляд, не изменившись в лице. – Иные отверженцы последнее время ведут себя необычно. Я считаю, для разрешения этой загадки полезно будет арестовать известных лиц из Ночных Трудяг. Надо выяснить, что им известно.
– Всегда рада помочь поборникам ее высокопреосвященства, – довольно кисло ответила лейтенант, уже предвидевшая дополнительную работу, притом немалую.
– Какой загадки? – спросила Доротея. – Знать не знаю никаких заговоров и тайн! И вовсе я не возрожденная Дева Элланды, или как там ее!
– Так, – сказала Рошфор. – Тебе кто об этом наплел?
– Не имеет значения, – ответила Доротея. – Я просто к тому, что не выдумаешь глупее причины упрятывать человека в тюрьму!
– Что-то обеспокоило Ашалаэль, а с нею и ее высокопреосвященство. Поэтому мы не можем обойти вниманием ни единой зацепки, – сказала Рошфор. Немного помедлив, тихо добавила: – Ты же знаешь: будь на то моя воля, ты была бы свободна.
Ни Рошфор, ни Доротея не отдавали себе отчета в том, что все прочие с интересом прислушивались к их разговору, хотя и старались не выдать своего любопытства. Стоило Рошфор замолчать, как Сестуро демонстративно стал убирать карты.
– Складывай монеты, Дюпаллидэн, – велела Францони. И посмотрела на лейтенанта стражи. – Насколько я помню, мы вынули сорок восемь штук…
– Так точно, сьёр, – ответил Анри. Оглядел кучку и повторил: – Сорок восемь. Правда, на столе их лишь сорок семь.
– И правда с цифрами дружишь, – пророкотал Сестуро. – Подозреваю, один золотой под стол закатился… прямо там, где сидит наша коллега-стражница… ну да, вон он!
Анри нагнулся за упавшей монетой. Та лежала прямо возле сапога лейтенанта и, кажется, мгновением раньше находилась прямо под ним. Анри отправил золотой к остальным и все вместе – в ларец. Доротея очень осторожно, кончиками пальцев, уложила сверху Алмазные иконы.
Письмо оставили на столе.
Рошфор протянула за ним руку… Четверо друзей быстро отвели взгляды, но, тотчас сообразив, как подозрительно это выглядело, снова стали смотреть. Что, естественно, выглядело еще подозрительнее.
Рошфор, казалось, ничего не заметила. Или просто не придала их конвульсиям никакого значения. Положив письмо поверх икон, она опустила крышку ларца и накинула язычок. Потом выпрямилась и посмотрела на Францони.
– Ларчик маленький, но тяжелый, – сказала она. – Не хочу выглядеть глупо, неся его с кем-то вдвоем. Может, позволите одному из моих поборников о нем позаботиться?
– Нет, – сказала Францони. – Впрочем, я так понимаю, что наш крепыш-доктор вытащил его из пруда. Давайте согласимся на том, чтобы этот юноша и дальше нес свой улов? Он не мушкетер и не поборник…
– Прекрасно, – сказала Рошфор, властным взглядом останавливая лейтенанта стражи: та уже раскрывала рот, без сомнения намереваясь предложить собственные услуги. – Я велела подать две кареты к южным воротам. Мне не дано понять, чем руководствуются архитекторы. Строят здание там, здание тут… а соединяют годы спустя. Или вовсе не соединяют. Ворота есть, камины есть, а стен нет! – Она тряхнула головой и вернулась к насущному. – Вот мое предложение. Я и вы, Францони, а также по два человека с каждым из нас едут в первой карете. Мы везем ларец, а те четверо следуют во втором экипаже. Вы согласны?
– Если Сестуро будет с ними, то да.
– А от меня – Депернон.
Францони улыбнулась и согласно кивнула.
– Итак, договорились, – сказала Рошфор. После паузы добавила: – Не думаю, чтобы у отверженцев или у кого-то еще хватило смелости попытаться перехватить клад, но не будем терять бдительности!
– Я велела конному отряду ждать нас опять-таки у южных ворот и оттуда сопроводить, – сказала Францони. – Полагаю, этого хватит, чтобы лишить мужества любых подземельщиков… и прочее отребье, пожелающее напасть.
– Представьте, и меня там отряд ждет, – сказала Рошфор, и ее губы изогнулись в подобии тонкой улыбки.
– И я могу отряд из казарм вывести, – предложила лейтенант стражи. – Всего через час мы…
– Отбываем немедля, – сказала Рошфор.
– Да, – согласилась Францони. – Чем раньше сокровище окажется в безопасности во дворце, тем лучше. В путь!
20
Дворец королевы представлял собой скопище крупных строений весьма разного возраста. Самое старое и самое новое разделяли шестьсот лет. Между собой их соединяла россыпь сущих курятников – зданий поменьше, каждое из которых возводилось соответственно стилю, текущей моде и личным капризам того или иного монарха. Полет архитектурной фантазии сдерживали разве что оборонительные соображения. Да и то опасались скорее гнева жителей Лютейса, а не внешних врагов.
Внутрь дворца вели десятки входов. Некоторые выводили прямо на ближние улицы или к реке, другие – во внешние здания или монастыри. Большей частью люди входили и выходили посредством восточных ворот. Там просителей, обладающих некоторым рангом, провожали в передний внутренний двор… где они и проводили свои дни за игрой в кегли, чтением, выпивкой и едой… а главное, за бесконечными разговорами – в надежде как-нибудь пробраться в глубины дворца, а там уж отхватить какую-нибудь синекуру либо удостоиться назначения или решения своего вопроса королевскими министрами или даже самой королевой.
В карете, катившейся мощеными улицами Лютейса, разговоров почти не велось. Конные мушкетеры и поборники разгоняли уличную толпу, так что карета не замедляла хода даже на мостах. Четверо друзей не отказались бы поболтать. Они красноречиво поглядывали друг на дружку, даже приоткрывали рты временами… присутствие Сестуро и Депернона заставляло их спохватываться.
