Шедеврами Лалика для Франсуа Коти стали флаконы духов: L’Effleurt Coty («Прикосновение»), изготовленный из хрусталя баккара, с рельефной пластиной из темного стекла вместо этикетки, массивная крышка флакона украшена древнеегипетским орнаментом с жуком-скарабеем; Ambrе Antique Coty с дымчатыми силуэтами античных богинь на стенках флакона; Cyclamen Coty с изящными переплетенными фигурами порхающих наяд со стрекозиными крылышками; флакон духов Styx Coty со стоппером в виде императорской короны.
Рене Лалик разработал дизайн и изготовил более двухсот видов емкостей для духов. Трудно сейчас установить, для каких ароматов мастер выполнил только эскиз, а где участвовал в изготовлении «эксклюзивной» или, как сейчас сказали бы, «лимитированной» партии флаконов. Его стили были разнообразны, идеи неисчерпаемы: для знаменитых духов Je Reviens («Я вернусь») Worth он использовал эскиз небоскреба, для флакона к духам Poésie от D’Orsay – танец Айседоры Дункан. Каждая модель флакона могла выполняться в разных цветовых вариантах. Изобретательность Лалика не принимала в расчет ни мнения критиков, ни общественные устои. Как он сам говорил: «Творцу стоит пробовать что-то новое и возмутительное, не игнорируя любые возможные идеи».
Это его убеждение иллюстрирует флакон Le Baiser du Faune («Поцелуй фавна»), исполненный в 1928 году для парфюмерной компании Molinard. Целующаяся пара на флаконе, фавн и пастушка, – «цитата» из чувственного балета «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Клода Дебюсси. Премьера спектакля «Русского балета» Дягилева (солист и постановщик – Вацлав Нижинский) состоялась в 1912 году. Скандал на премьере одноактного балета потряс и расколол Париж. Персонажи в костюмах, придуманных Бакстом, выстраивались на сцене так, что создавалось впечатление, будто это оживший древнегреческий фриз. Нимфы, одетые в длинные туники из белого муслина, танцевали босиком с подкрашенными красной краской пальцами ног. На самом Нижинском было трико кремового цвета с разбросанными темно-коричневыми пятнами; трико дополняли лишь маленький хвостик и плетеная шапочка с двумя золотыми рожками. Нижинский являл собой существо дикое и сексуальное. «Перед нами не знающий стыда Фавн, чьи движения гнусны, чьи жесты столь же грубы, сколь непристойны, – написал критик после премьеры. – И не более того. Справедливыми свистками была встречена столь откровенная мимика этого звероподобного существа, чье тело уродливо, если смотреть на него спереди, и еще более отвратительно, если смотреть в профиль». На защиту «Фавна» встал скульптор Огюст Роден, он горячо аплодировал Нижинскому на премьере. Роден в рецензии, опубликованной в газете «Матен», отмечал: «…Фавн красив, как красивы античные фрески и статуи: о такой модели любой скульптор или художник может только мечтать. Нижинского можно принять за статую, когда при поднятии занавеса он лежит во весь рост на скале, подогнув одну ногу под себя и держа у губ флейту. И ничто не может так тронуть душу, как последний его жест в финале балета, когда он падает на забытый шарф и страстно его целует. Мне хотелось бы, чтобы каждый художник, действительно любящий искусство, увидел это идеальное выражение красоты, как ее понимали эллины». Но не все парижане разделяли вкусы эллинов и Огюста Родена.
Спустя пятнадцать лет после премьеры Рене Лалик помнил и балет, и Нижинского в роли Фавна, хотя несчастный танцовщик давно уже не выступал, проводя время в специализированных закрытых клиниках для душевнобольных. К тому же Рене Лалик был женат на дочери скульптора Огюста Ледрю – Августине-Алисе, дружившей с Роденом, так что этот балет был для него и личным воспоминанием. К сожалению, Августина-Алиса рано умерла, но у творческой пары осталось двое детей, Сюзанна и Марк. Дочь помогала Рене с дизайном аксессуаров для женщин, Марк наследовал фирму.
Еще больше, чем флаконы, Рене Лалику нравилось создавать вазы – здесь не требовался большой «тираж», можно было сделать уникальную вазу и разбить форму, чтобы никто и никогда, даже он сам, не повторил это произведение. Это было подобно самому изменчивому творению природы – облакам! Потом Лалик увлекся изготовлением стеклянных фигурок-«маскоттов» для капотов роскошных машин, затем изготовлением фонтанов из стекла и даже отделкой интерьеров класса «люкс» для французских лайнеров: «Париж» в 1929 году, «Иль-де-Франс» в 1927 году и «Нормандия» в 1935-м. Любопытно, что при постройке роскошного океанского лайнера «Нормандия» фирма Lalique занималась дизайном салонов и ресторанов, а духи в подарок первым пассажирам заказал Жан Пату – это были флакончики духов Normandie Jean Patou, они вставлялись в небольшую металлическую модель лайнера, дизайн флакона разработал Луи Сюэ. Рене Лалика к тому времени интересовали только масштабные проекты: например, построить церковь из стекла, сделать огромные скульптуры для алтаря – тоже из стекла! Или установить небывалой красоты фонтан на Елисейских Полях в 1932 году (позже фонтан был демонтирован из-за дороговизны обслуживания).
Когда мастера не стало в 1945-м, его сын Марк Лалик (1900–1977) возглавил фирму. Он снова начал делать флаконы для духов.
Еще при жизни отца Марк создал проект флакона духов Femme (1943) для Марселя Роша. На создание флакона Марка вдохновила соблазнительная фигура американской киноактрисы Мей Уэст. Духи, заключенные в «фигуристый» парфюмерный сосуд, упакованный в коробку, отделанную черным кружевом, с целью рекламы были разосланы самым известным и состоятельным женщинам эпохи: актрисам Арлетти, Мишель Морган, Эдвиж Фейер и Даниель Дарье, герцогине Виндзорской и Лилиане де Ротшильд. Femme – женственный фруктовый шипр парфюмера Эдмона Рудницка, действительно был настоящим шедевром, парфюмерным открытием и откровением.
Марк Лалик модернизировал завод в Винжен-сюр-Модер и постепенно отказался от производства стекла в пользу хрусталя, применив к нему некоторые технологии отца.
После Второй мировой войны Марка пригласил к сотрудничеству его друг детства, совладелец марки Nina Ricci – Роберт Риччи. Для Coeur Joie («Радость сердца») – первого аромата от Nina Ricci – Марк Лалик в 1946 году создал флакон в форме короны из цветов, обрамляющей сердце.
А через два года родилось совершенство – легендарные духи L’Air du Temps Nina Ricci. Нежные и романтичные L’Air du Temps символизировали «дух времени» – возвращение к радости и кокетливой женственности. Марк Лалик заключил золото ароматной жидкости во флакон из стекла ручной работы, увенчанный фигуркой хрустальной голубки. В 1950 году голубка обзавелась парой, и два целующихся голубя, символизирующих мир и любовь, вспорхнули над флаконом. Флакон, как и духи L’Air du Temps Nina Ricci, узнаваем и хорошо продается по сей день. Эти духи можно назвать несовременными, как несовременны ангелочки-амуры или расшитые розочками подушки, и тем не менее подобные милые вещицы нужны и востребованы.
В течение последующих двадцати лет Марк Лалик создал для Nina Ricci множество изысканных флаконов. В 1952-м появляется навеянное известным библейским сюжетом хрустальное яблоко для духов Fille d’Eve («Дочь Евы»), в 1961-м – духи Capricci в богатом флаконе из шлифованного хрусталя в форме тяжелого шара с восьмигранной пробкой. А в 1974-м на свет появилась бутылочка в форме сердца с центральной частью из граненого хрусталя, созданная Марком Лалик для аромата Farouche Nina Ricci.
