Robert Piguet
Бомба Робера Пиге
Кутюрье Робер Пиге (1898–1953) очень повлиял на современную парфюмерию: его вкус и смелость дали возможность свободно проявиться парадоксальному дару парфюмера Жермен Селье, и это многое изменило в индустрии ароматов.
Пиге приехал в Париж в 1922 году из небольшого швейцарского городка Ивердон-ле-Бан. Юноше было двадцать с небольшим, его отец, владелец банка, не мог понять стремления младшего сына «женщин не раздевать, а одевать». Первое ателье Пиге в Париже, на улице Монтень, не продержалось и двух лет – траты превысили доходы, и разорившемуся бунтарю пришлось вернуться в Швейцарию под опеку семьи, которая решила, что теперь уж он точно станет финансистом, как его старшие братья. Но спустя несколько месяцев упрямец вернулся в Париж и поступил на работу к Полю Пуаре: знаменитому, экстравагантному, но, увы, находящемуся на излете своей невероятной карьеры. Когда-то, еще до Первой мировой, Пуаре царствовал и блистал в Париже. Карнавалы, театрализованные балы, духи во флаконах от Рене Лалика – имя Пуаре означало роскошь, энергию и шик, придуманные им туалеты были замысловатыми, платье превращалось в восточные шаровары, накидка могла быть скроена наподобие кимоно. Пуаре умел создавать уникальный, творческий, бурлящий мир вокруг. Но после войны избыточность «бель эпок» себя изжила, женщины за годы лишений привыкли носить более удобные платья и шляпы, стали тратить меньше материала… Габриэль Шанель приписывают жестокую фразу, которой она якобы «уничтожила» Пуаре. В Опере он будто бы спросил ее: «Мадемуазель, вы всегда в черном, почему? Носите траур?» – «Разумеется, месье, это траур! По вашей жизни».
Да, они принадлежали к разным поколениям, но скорее эстетически – Пуаре был старше Шанель всего на четыре года. Возможно, он просто слишком рано нашел свой стиль, выразил очень разнообразно, да так и не смог его перерасти.
«Пуаре вел себя как царек в своем государстве… этого полного эксцентричного человека знали всюду, в газетах постоянно помещали на него карикатуры. Он часто устраивал для рекламы блестящие приемы», – вспоминала дочь писателя Ксения Куприна.
То, что молодой Робер Пиге какое-то время работал рядом с легендой моды Полем Пуаре, не могло не повлиять на стиль швейцарца. Он воспринял высочайшие критерии оценки качества кроя, материалов, всех компонентов – Пуаре был непревзойденным мастером шитья, ведь он в свое время начинал у Дусе, потом работал у Ворта. Кроме того, Пиге, вблизи наблюдая масштабные затеи и фантазии Поля Пуаре, понял, что «от кутюр» требует размаха и экстравагантной игры, иначе тебя не заметят.
С другой стороны, то ли Пиге напугали эти стремительно выходящие из моды вычурные экзотические «навороты» в творчестве Поля Пуаре, то ли изначально его вкус был другим, – но впоследствии Пиге всегда руководствовался принципом: в одежде убирать и упрощать все, что можно упростить и убрать. Покинув Пуаре, Робер Пиге некоторое время рисовал эскизы обуви для Bally и работал в английском доме моды Redfern, но эта фирма не смогла пережить кризис 1929 года.
Еще надо добавить, что когда спустя 10 лет Поль Пуаре вконец разорился, закрыл фирму, вообразил себя живописцем и оказался на грани нищеты, Робер Пиге входил в число немногих (вместе с Жанной Ланвен), кто пытался поддержать бывшего «короля моды» и ходатайствовал перед Синдикатом Высокой Моды о пенсии для него. Другие коллеги не смогли простить Пуаре былого успеха и высокомерия.
В 1933 году Робер Пиге получил свою долю наследства отца, нашел в Базеле инвесторов-текстильщиков и снова открыл ателье в Париже. С размахом. Прошло совсем немного времени, и его назвали «принцем моды Парижа». Швейцарца!
На фотографиях – холеный, спокойный, очень элегантный человек. В работе ему удавалось совмещать размах и рационализм. Парадоксальность и расчет. В этом своеобразном сочетании и состоял главный талант Робера Пиге. Он, например, придумал разделить платья не на две, а на три категории: утренние, дневные, вечерние, – это похоже на маркетинговый ход ради увеличения линейки продукта, но мэтр смог обосновать такое разделение как необходимость. Еще Пиге умел замечать одаренность других, у него в разное время работали молодые ассистенты: Кристиан Диор, Пьер Бальмен, Юбер де Живанши, Джеймс Галанос, – таким образом Пиге значительно повлиял на моду двадцатого века. Кристиан Диор, например, вспоминал о своей работе у швейцарца с благостной улыбкой благодарности, особенно отмечая, что научился под руководством маэстро безжалостно «убирать». Диор усвоил, что элегантности не существует без простоты – никаких оборок, «фру-фру» (так французы называют воланы) и лишних деталей. В то же время Диор вспоминал, что в Доме моды Пиге царила атмосфера «гаремных интриг» и мастер с удовольствием их наблюдал, время от времени «подливая масла в огонь».
В 1938 году ставший известным и успешным Дом моды Робера Пиге переехал на Елисейские поля и занял целое здание. «Ах, конечно, я там не была, но все говорят, что у Пиге царит немыслимая роскошь!» – вздыхала в конце сороковых знаменитая манекенщица Пралин, работавшая у Пьера Бальмена. Салон модного Дома Piguet был оформлен в стиле оперного театра. Наверх вела лестница, украшенная красными позументами и зеркалами в золоченых рамах, потолки были расписаны орнаментом. Там были комнаты лавандового, розового, зеленого цвета, диваны обиты шелком разных расцветок. Чтобы попасть в кабинет маэстро, надо было нажать на звонок, затем ждать перед дверью и волноваться, любуясь на мигающую надпись «ждите», как в фантастическом фильме.
Робер Пиге смог сделать свое предприятие элитарным клубом, а себя окружил ореолом таинственности. Его клиентками были богатые наследницы, жены банкиров, египетские принцессы и итальянские маркизы. И еще салон посещали знаменитости: поэту и драматургу Жану Кокто и его партнеру актеру Жану Маре Пиге шил костюмы, писательнице Габриэль Колетт – пальто и объемные туники, скрывающие полноту; Эдит Пиаф заказала мэтру «маленькое черное платье» для выступления в зале «Олимпия». Клиентов Робера Пиге приглашали раз в неделю на вечеринки для узкого круга. Это было закрытое сообщество, где разговаривали на особом сленге посвященных. Самого маэстро гости салона называли Бобом.
Во время войны Робер Пиге решительно отказался от предложения открыть филиал своего модного дома в Берлине. Салон в Париже тоже был временно закрыт, часть времени кутюрье проводил в США, часть – в Швейцарии, родной и нейтральной. Совсем закрывать бизнес он не собирался, но чем подогреть интерес клиентов в «темные времена»? Ответ был: нужен флакон с духами, каких никогда не было! И представить их оглушительно, чтобы имя Робера Пиге прогремело! Так и было сделано.
Композицию духов Bandit Robert Piguet (1944) придумала парфюмер, дипломированный химик Жермен Селье (1909–1976). Она тоже принадлежала кругу «бо-бо», дружила с Жаном Кокто и другими знаменитостями. Для первого аромата Робера Пиге Селье сочинила жесткий, богато звучащий кожаный шипр. На фоне темной, плотной кожаной базы распускались яркие цветы, и постепенно шлейф аромата становился чувственным, откровенно сексуальным. Недаром Жермен, совсем не скромница, а вовсе даже наоборот, заявляла, что ей нравится, как пахнет белье манекенщиц.
