Во-первых, происхождение. Жанна Ланвен родилась одиннадцатым ребенком в небогатой семье и с детства трудилась, рано освоив ремесло швеи. А Габриэль Шанель тоже выросла в многодетной семье, но мало того, что ее отец не жил с ними, то есть семья была «неполной», – в семь лет она лишилась матери, и будущей Коко пришлось учиться мастерству шитья в монастыре для бедных сирот. Кроме этого, дамы схожи тем, что их имена, воплощенные в брендах Lanvin и Chanel, пережили своих основательниц и блистают поныне, то есть энергия их таланта, достигшая расцвета приблизительно 100 лет назад, до сих пор работает, оказывая влияние на нашу жизнь. Хотя мир изменился до неузнаваемости.
Все другие обстоятельства их судеб можно назвать диаметрально противоположными.
У Жанны было два бесцветных мужа, в тридцать лет она родила дочь Мари-Бланш. Жанна избегала романов и внешних страстей, всю энергию вкладывая в развитие своего дела. Ее успех, ее работа, ее модели – все было выращено постепенно. Работавшие с ней манекенщицы утверждали, что мадам Ланвен была лишена чувства зависти и желания конкурировать. Главными достоинствами фирмы Lanvin (при бесспорном изначальном таланте создательницы) были качество и добротность: «безукоризненно, дорого, нарядно».
Шанель была, выражаясь современным языком, «медийной персоной», с невероятными, часто скандальными поворотами судьбы. Да, она тоже много трудилась, но иногда, в середине двадцатых или с 1939-го по 1954-й, вообще не работала. Ее романы! Чего стоят отношения с великим князем Дмитрием Романовым или английским герцогом Вестминстерским. Сюжеты даже не для глянцевого журнала, а для карманного издания с мягкой обложкой под названием «В объятиях принца». У Великой Мадемуазель не было ни мужа, ни детей. Но какой «пиар»!
И все же в профессиональном плане параллели между ними были.
В начале двадцатых и Шанель, и Жанна Ланвен сотрудничали с русскими эмигрантами, обе нанимали лишившихся родины и средств аристократок. Но «феномен русской эмиграции» использовали тогда многие кутюрье, невозможно было пройти мимо того, что самые родовитые, красивые и образованные девушки из разоренной страны были готовы демонстрировать платья, часами стоять навытяжку перед модисткой, терпеть ее команды и замечания – лишь бы не голодать в Париже.
Еще Ланвен и Шанель связывал дизайнер Поль Ириб. В судьбе обеих он сыграл важную роль, но очень по-разному. Талантливый карикатурист, а также художник-постановщик голливудских фильмов, Ириб для Жанны Ланвен нарисовал логотип: мать и маленькая дочь, в одинаковых шляпках, в похожих платьях, держатся за руки, будто образуя круг перерождения, любви и поддержки. В крошечной сцене художник смог передать не только суть деятельности фирмы Lanvin, которая одевала и детей, и женщин, словно нарядных кукол. Это была вся жизнь Жанны Ланвен, ее безграничная любовь к дочери, выраженная в лаконичном иероглифе.
А для Габриэль Шанель отношения с Полем Ирибом (спустя двадцать лет после того как он нарисовал эмблему Lanvin) были гораздо большим, чем очередным престижным романом. За этого человека в начале тридцатых годов она собиралась замуж, они были обручены, вместе сделали коллекцию украшений Deamond Collection из бриллиантов, золота и платины для компании De Beers в 1932-м. Шанель финансировала крайне правый, националистический и антисемитский журнал Ириба, для которого он сделал много иллюстраций, и она разделяла политические взгляды своего жениха. Но в сентябре 1935-го Поль Ириб внезапно умер от сердечного приступа на теннисном корте, на вилле Шанель La Pausa, когда Габриэль была рядом. Такого переживания никому не пожелаешь.
Мадам Ланвен и мадемуазель Шанель успешно трудились на соседних улицах в центре Парижа, существуя в параллельных вселенных, и тем не менее однажды обе выпустили великие духи, которые восхищают любителей парфюмерии до сих пор: Chanel № 5 (1920) и Arpege Lanvin (1927).
Духи Chanel № 5 предвосхитили эпоху «ар деко», а Arpege увенчали эту эпоху, выразив ее гармонично и полно. Эти столь различные по глубине и звучанию духи часто сравнивают между собой. Их объединяли альдегиды, цветочные эссенции, древесно-амбровая база. У Arpege и Chanel № 5 действительно половина ароматных нот общая, но ведь и из семи музыкальных нот написано все многообразие музыки в мире! Отличия между самыми известными ароматами Lanvin и Chanel – смысловые, несовместимые.
Сначала была Chanel № 5. Шанель выбрала из нескольких предложенных парфюмером Эрнестом Бо композиций вариант, который показался ей самым необычным; в нем содержалось много альдегидов, это и делало аромат абстрактным, колючим и искрящимся, «джазовым». Эрнест Бо потом еще почти сорок лет сотрудничал с Шанель и даже утверждал, что у нее «проблемы с обонянием» – настолько неожиданным и «передовым» был ее выбор. А мадемуазель говорила, что уже тогда, в 1920-м, месье Бо ценил свою работу слишком дорого. С выбором аромата она не ошиблась: духи Chanel № 5 стали хитом на все времена. Разумеется, они собирались из ингредиентов класса «люкс» – а как еще, если вы хотите дарить флаконы герцогиням, графиням и примкнувшим к ним Ротшильдам?
Но в чем причина их феноменального успеха?
Chanel № 5 были придуманы после экспериментов кубизма в живописи, конструктивизма в архитектуре и в преддверии экспериментов джаза в музыке. Эти духи – своего рода трансформер, блестящая рама, которой смогли воспользоваться миллионы женщин для создания собственного комплементарного портрета. Супрематизм в парфюмерии! Универсальное творение в прямоугольном флаконе, с золотистой жидкостью внутри. Шанель в профессии почти каждым своим действием создавала инновацию – она сознательно к этому стремилась, и ей часто это удавалось. Может, поэтому из всех кутюрье, начинавших карьеру в 10-е годы ХХ века, она единственная продолжала работать до 1970 года, и не на «птичьих правах» музейного экспоната?! Подумать только, в 87 лет диктовать моду!
Причины, по которым Жанна Ланвен создала духи Arpege, были совершенно иными. Главный аромат модного дома Lanvin возник оттого, что у мадам Ланвен был уникальный талант любви.
Детство Жанны, как мы упомянули, было тусклым и трудовым, первый муж попался неинтересный пустой бездельник (да и второй тоже), так что свою главную и единственную любовь, свое подлинное счастье, Жанна себе просто родила.
Она звалась Мари-Бланш, или Маргерит, или Ририт. Дочь Жанны Ланвен подрастала в сказочных нарядах, сшитых матерью с такой тщательностью и любовью, что мало кто мог остаться равнодушным и не заказать подобное платье для своего ребенка. Когда Мари-Бланш стала девушкой, по воспоминаниям очевидцев, довольно-таки мрачной, мать посвящала ей коллекции взрослой одежды. Потом Мари-Бланш вышла замуж за принца, то есть за графа де Полиньяк. Мадам графиня пела со сцены классические арии серебряным голосом, брала уроки фортепьяно у знаменитой пианистки Нади Буланже, привыкла жить в замках (их купила ее мать) в разных районах Франции и вращалась в блестящем, но расслабленном обществе аристократов и «бобо» – «буржуа-богемы». В этом кругу рассуждали об искусстве, наряжались в шелковые пижамы и мечтали, иногда покуривая опиум. Одно омрачало прекрасную картину: Мари-Бланш стеснялась проявлений бурной любви со стороны матери. Нужна же разумная дистанция?! В конце концов?!
