– Сумасшедшая!
Распечатки с графиками разлетелись по полу.
– Вызовите охрану!
Айла бежала по коридорам, расталкивая всех на своём пути. Из-за угла кто-то выкатил каталку.
– Эй!
Железо опрокинулось и загремело о стену.
– Куда она побежала?
– Туда.
Лаборант, несущий поднос с пробирками, едва увернулся от столкновения.
– Стой! – На её пути вырос солдат. – Приказываю – стоять!
Ударом в нос Айла сбила его с ног и бросилась к выходу.
Доминик стоял у стойки администратора в фойе и ждал сестру Рэддгара, которой ему было велено врать, что брат её погиб в результате несчастного случая по своей же вине. Рядом переминался с ноги на ногу юрист «Мэссив Генетик», через которого Аврора сразу после выдачи тела потребует у несчастной вернуть обратно перечисленную ранее на счёт погибшего сумму, так как договор его с Пирамидой был расторгнут в связи с форс-мажором.
На душе капрала было так паршиво, что хоть вой. За огромными окнами хлестал такой отчаянный дождь, будто небо решило обрушиться прямиком им на головы, погребя под собой и проклятую Пирамиду, и весь город в придачу. В стороне на диване у входа над чем-то неуместно смеялся подполковник М’гату, откуда-то с потолка доносилась лёгкая музыка, скучающий администратор раскладывала пасьянс на мониторе компьютера. Пирамида будто и не заметила трагедии, которая развернулась в её стенах всего несколько часов назад.
Вдруг в стороне коридора послышался топот нескольких пар ног в тяжёлых сапогах с жёсткими подошвами, грохот разбитого стекла и плеск воды, хлынувшей на кафельный пол, будто кто-то на бегу опрокинул аквариум, который стоял за углом.
– Держите её! Держите! Стоять!
Через холл, прямиком к рамкам на входе, расталкивая всех, опрометью бросился силуэт: чёрный, тонкий, с длинной тяжёлой косой за спиной. Доминик не сразу узнал в испугавшей всех тени ньети Адлер. Следом за ней бежали двое охранников.
– Стоять!
– Остановите её!
Подножка. Айла упала и проехала по скользкому полу несколько метров. М’гату растёр ушибленную ногу.
– Вот идиотка.
Четыре руки в перчатках без пальцев схватили тощее тельце за предплечья и оттащили от выхода.
– Пустите! Мне нужно выйти! – вопила Айла, вырываясь. – Пожалуйста, я уйду! Пустите! Пустите…
Военные кинули брыкающуюся девицу у покатой прозрачной стены.
– Запрещено!
– Оставаться на месте!
Замелькало вынутое из кобуры оружие.
– Уберите пушки! С ума посходили?
– Отставить! Убрать оружие!
Брошенная сидеть на холодном полу среди безразличных работников Пирамиды, Айла глядела сквозь тонированное серое стекло на утопающий в дожде город и чувствовала, как внутри всё сильнее сжимается пружина, которая сжималась всё это время. Сжималась долго, упорно, до боли, до крика, забирая все силы и волю.
– Айла? – тихо позвал Доминик.
Боль прекратилась, внутри стало так холодно, будто вся кровь вдруг отхлынула от сердца.
Айла подняла глаза на чёрное небо, которое клубилось, как густое облако пепла, вырвавшееся из жерла проснувшегося вулкана. Рука и лоб прижались к безмолвной, холодной, мёртвой стене, за которой умерла её прошлая жизнь.
Доминик сел рядом.
– Эй, ты чего? – Он с искренней заботой тронул Айлу за плечо. – Что за цирк ты устроила? Им же только потеха…
Удар по лицу был настолько неожиданным и сильным, что капрал потерял равновесие и упал на пол, недоуменно схватившись за разбитую губу.
– Это был ты, – прошипела Айла, не обращая внимания на боль в хрустнувших пальцах. – Ты стрелял. Вот почему ГБР не нашли стрелка. Ты прятался здесь!
Амазонитовые глаза встретились с серыми.
– Айла, я… – Доминик предпринял попытку всё объяснить.
– Не смей!
Последовал ещё один удар. Доминик поднялся на локтях и плюнул на пол кровью.
– Послушай… – Он приподнялся, встав на колени.
– Что послушать?! – закричала Айла. – Ты всё это время рядом был, в глаза мне смотрел, улыбался! Мы же вместе… – Дрожащая рука указала в сторону города. – «Сердце Чарны» – твоя пушка… Твоя! Я видела пули. Пуля из головы Рэда точно такая же, что вынули из тела моего отца! Скажешь, нет?! Ты стрелял в них обоих! Ну скажи, что это был ты!
Айла смахнула с бледной щеки слезу. Глаза всех свидетелей были направлены на капрала. Подполковник тихо ухмылялся.
– Айла…
– Ты?
– Да, я, – сознался Доминик, не веривший в то, что когда-нибудь ему придётся ей в этом признаться. – Я стрелял.
Айла засмеялась.
– Чего она смеётся? – зашептали невольные свидетели открывшейся правды.
– С ума сошла.
– Ой-ёй, бедная девочка.
– Я так и знала, – давилась смехом Айла. – Знала с самого начала. Знала, что нельзя тебе верить! Всё, всё, что случилось после смерти отца, всё – твоя вина. Твоя вина!
Доминик молча наблюдал, как согнувшаяся напротив него в три погибели плачущая девушка сходит с ума. Её безумие вдруг стало столь очевидным, что бросалось в глаза. Будто где-то глубоко внутри неё лопнула та тонкая нить, которая всё это время удерживала Айлу от падения в пропасть. Даже её взгляд изменился. Секунду назад в нём была растерянность, гнев и тень надежды, а теперь её глаза были черны, как две могилы, на дне которых в этот момент умерла та растерянная девочка, которую он когда-то вывел из Пустоши.
– Айла, ты знаешь не всё.
Но она его не слушала.
– Надо было дать тем патрульным из Сектора 7 разбить тебе голову и оставить подыхать!
Он не сказал Айле, что со спины на бесшумных подошвах к ней подкрадывается санитар.
После укола успокоительного в шею она снова засмеялась. Только теперь смех её был тихим, низким, похожим на рокот, который слышится под землёй перед землетрясением.
Снотворное подействовало быстро. Веки её отяжелели, перед глазами всё стало мутным и серым, как образы, проступающие сквозь грязное от копоти окно.
Уже теряя сознание от сонливости, она упала, как сломанная, и стукнулась бы головой об пол, но Доминик успел её подхватить и аккуратно уложил, подставив ей под затылок ладонь.
– Вот оно какое – чувство вины, – цокнул языком подполковник, глядя, как нежно капрал гладит ньети Адлер по голове, будто убаюкивая. – Доложите Авроре.
Глава 35
