– Вы синтезируете сыворотку против синдрома Ходячего Мертвеца в чашке Петри?
– Мы с профессором Сели Аяр работаем над созданием многих лекарств, но этот синдром находится в списке тех заболеваний, лекарство от которых пока не найдено. Поэтому, помимо прочего, мы работаем над биосовместимыми материалами и препаратами, которые уменьшат риск отторжения пересаженных тканей у таких больных.
– И с какими же заболеваниями борется «Мэссив Генетик»?
– Синяя чума прошла мимо вас?
При словах «Синяя чума» журналистка почувствовала, как по её спине скользнул противный холодок. В её голове ещё были свежи воспоминания о горящих дымоходах крематориев на Острове Скорби, которые работали круглые сутки, когда город накрыла эпидемия. Её взгляд обратился к окну. На горизонте, далеко-далеко, виднелась Стена.
– Н-нет, конечно.
– Тогда мне странно слышать этот вопрос.
– Простите, просто он был в списке. Я… Я понимаю, вы тогда проделали огромную работу. – Девушка замялась, подбирая слова. – Скажите, а действительно нужно целых сто лет?
– Наши исследования дали только приблизительную цифру. Но сами подумайте, если во время эпидемии всё население города подверглось заражению, разве может быть иначе? Вы сдавали кровь на выявление вируса в пассивной форме?
– Да, – кивнула Кристина.
– И какой был результат?
– Положительный.
– Как и у всех, кто подвергся поголовной проверке в Гёльдерлине. Да, вам повезло не оказаться в числе тех восемнадцати тысяч погибших, но вы стали носителем, чей иммунитет справился с вирусом и поместил его в карантин. Да, вирус не передастся по наследству вашим детям, и, более того, они родятся уже с врождённой невосприимчивостью к нему, но в вашей крови он всё равно останется, и все те, кто вступит с вами в контакт со стороны, например, во время поездки в Богров или Новый Негерд, могут заразиться, что приведёт к новой эпидемии. Поэтому генерал Адлер и принял решение окружить город Стеной сроком на век. Жизнь человека коротка, и этого времени вполне хватит, чтобы умер последний носитель вируса. Да, это жёсткая мера, но у него не было выбора.
Девушка тяжело вздохнула. Ей очень хотелось верить, что Аврора поведает ей по секрету, что Стену снесут гораздо быстрее. Она снова полезла в заметки.
– Здесь ещё спрашивают про ревинтол.
– Да, мы работаем над его формулой.
– А что это?
– Ревинтол – это множество вариантов сывороток, которые мы создаём на основе крови Доминика под эгидой «Треангула». В идеале она позволит солдатам быстрее возвращаться в строй после полученных ранений. Да, она не обманывает смерть, но помогает организму быстрее восстановиться. Для испытаний ревинтола мы и набираем добровольцев.
– А почему берут не всех? Почему так много отверженных? Разве вам не всё равно, кому делать укол?
– Потому что ещё мой отец выяснил, что ревинтол по-разному действует на людей. Когда он только начал изучать кровь менейра Каана, у первых добровольцев была почти стопроцентная анафилактическая реакция, и лишь у отдельных людей её не наблюдалось. Он изучил их данные и понял, что всё дело было в ДНК.
– Они все дальние родственники?
Аврору позабавила эта наивная догадка.
– Не совсем. Я бы сравнила это с аллергией. У многих есть аллергия на арахис, мёд или клубнику. А у кого-то её нет. Ревинтол – это и есть арахис, мёд или клубника, поэтому мы предпочитаем вводить его только тем, у кого не будет на него нежелательной реакции, и параллельно работаем над тем, чтобы создать универсальную формулу, которая подойдёт любому.
– Солдату «Треангула»?
– Разумеется.
– Жаль, а я уже подумала, что через пару лет смогу найти ревинтол в обычной аптеке между полками с обезболивающими и витаминами.
– Боюсь, это нереально. Во-первых, потому что изучение сыворотки ещё слишком далеко от завершения. А, во-вторых, её создают для солдат и поставки по завершении работы будут осуществляться только в «Треангул»
Кристина невольно вжалась спиной в кресло.
– Как я уже сказала, ньети Нуннен, ревинтол не вылечит рак, но поможет пулевому ранению затянуться за пару часов, что намного важнее солдату, чем секретарю или менеджеру по продажам.
Кристина сразу подумала про травматологические отделения больниц, но промолчала.
– А если человек, которому был введён ревинтол, передумает и захочет покинуть «Мэссив Генетик», что тогда?
– Это исключено. Все добровольцы подписывают договор, по которому они обязаны находиться под постоянным наблюдением врачей или кураторов. Мы всегда озвучиваем это условие, поэтому все наши добровольцы знают, что назад пути нет.
По окончании интервью Кристина пожала руку Авроре, свернула полупрозрачный экран планшета, собрала вещи и вышла за дверь, где её уже ждал огромный охранник, призванный сопроводить журналистку до выхода из Пирамиды, – что тот и сделал, исключив любую возможность прокрасться на задний двор ради пары заветных снимков эвдонского капрала.
Уже выходя за пределы парковки, по направлению к шлагбауму, Кристина остановилась, с печалью оглянувшись на нависающую над её головой стеклянную пирамиду. Ах, если бы только удалось проскользнуть мимо охраны и оказаться на заднем дворе! Она бы быстро узнала эвдонца, они же все на одно лицо, будто их с начала времён выводили как племенных лошадей: высокие, рыжеволосые, голубоглазые, с широкими плечами, крепкие – их видно в толпе, как белых ворон. Всего бы один снимок…
– Чего вздыхаешь? – высунулся из кабины криво припаркованного на бордюре броневика какой-то чернявый мужчина, который до этого ковырялся в бардачке. То ли кантамбриец, то ли цыган, поди разбери этих полукровок.
– Госпожа Сантери запретила мне сделать снимок Доминика Каана, хотя Роман Вольски обещал, – посетовала Кристина.
– Этот наобещает, – почти с насмешкой заметил незнакомец, сунув за ухо незажжённую сигарету. – Так ты, значит, была у Авроры?
– Да.
– И как она тебе?
– Мне она показалась милой, умной, интересной, – соврала Кристина, как если бы хотела оставить о себе хорошее впечатление.
– Аврора Сантери – самая мерзкая гадина, которую я когда-либо видел, – перебил её чернявый и улыбнулся сквозь густую щетину.
– Да? – удивилась журналистка.
– Была бы моя воля, я бы её задушил.
– Вы, должно быть, шутите?
– Нисколько.
– А вы кто? – спросила мужчину ньети Нуннен, рассматривая его узкое, смуглое, покрытое россыпью мелких белых шрамов лицо, будто когда-то его обладатель упал на битое стекло.
– Работаю здесь. А что?
– А вы можете мне помочь? – с надеждой спросила журналистка и сделала неуверенный шаг к сотруднику «Мэссив Генетик». – Вы можете провести меня на задний двор? Мне нужна всего пара снимков…
