Доминик появился так быстро, как только смог.
– В чём дело?
Судя по перевязанным эластичными бинтами кистям, выдернули его с занятий по борьбе.
– Ревёт, – ответил Мортен, кивнув на дубовую дверь.
– Почему?
– Вот ты и узнай. Ты у нас эксперт по женщинам.
Каан испепелил насмешливого коллегу взглядом за неуместность его шутки и жестом показал отойти.
– Как закончишь, подойди. – Мортен помахал в воздухе какими-то бумагами. – Есть разговор.
За дверью всё ещё всхлипывали. Доминик постучал.
– Эй, Джойс, это я.
– Что тебе нужно?
– Впустишь меня?
– Уходи.
– Тогда выйди сама.
– Не выйду.
– Не собираешься же ты жить в туалете? Брось. Открой дверь, и мы поговорим. Просто поговорим, а потом можешь хоть до ночи там сидеть, я тебя не потащу оттуда силком. Давай.
С полминуты изнутри не слышалось ни единого звука, потом раздался тихий стук каблучков по кафельному полу и звяканье замка.
Доминик взялся за дверную ручку и обернулся к Мортену и уборщице, которая нетерпеливо ждала, обеспокоенная тем, что выбивается из графика.
– Не входить. Я скоро.
Он зашёл внутрь. Джойс стояла у умывальника и вытирала платком распухшие заплаканные глазки. Из мусорного ведра выпирала гора использованных бумажных полотенец, испачканных кровью. Капрал подошёл к зарёванной девочке и обнял за плечи. Колючий подбородок уткнулся ей в шею.
– В честь чего потоп?
Джойс шмыгнула носом и грустно посмотрела на капрала через зеркало.
– Майло.
Почему-то Доминик так и думал.
– Я только что видела его в малом конференц-зале, – сказала Джойс. – Мама дала ему задание разложить слайды по коробкам, а коробки поставить в шкаф. А он взял и начал кидать слайды о стену. Потом взял пустые коробки и отнёс на чёрную лестницу. Сунул всё в чулан, а потом упёрся в стену лбом и так и остался. Профессор Аяр сказала, что в его чипе случился какой-то баг, вот он и перестал соображать. Его отвели к компьютерщикам, а те ничего не придумали лучше, чем полностью снести его интерфейс. Обновили прошивку, перезалили программу. Я же тоже скоро буду такой. – Её огромные глаза снова наполнились слезами. Доминик повернул её к себе лицом и крепко обнял.
– Шшшш, не плачь. Это совсем необязательно. Майло чип поставили несколько лет назад, а это каменный век. Сейчас их делают намного лучше.
– Я всё равно буду роботом. Глупой железкой! Какую программу поставят, то и буду делать. Буду кидать слайды о стену и тереть одну плитку по несколько часов.
– Шшшш.
– Я была в Центре борьбы с СРРК, они все такие, как Майло. Все больные становятся одинаковыми. И я такой буду! И Орешек с Букашкой меня любить перестанут, потому что я стану железякой, как консервная банка! Отвалится нога – упаду и буду валяться на полу с глупой улыбкой. Без мозгов и души!
– Глупости не говори. Не будет такого, – соврал Доминик. – Твои блохастые тебя обожают, даже эта псина на улице как тебя видит, так виляет хвостом.
– Это из-за меня. Всё из-за меня! Ревинтол, чума, все эти люди!.. Я им улыбаюсь, а они… Все они… из-за меня.
– На тридцать втором кто-то в кабинете 2765 ручку на двери свернул. Тоже твоя работа?
– Это не смешно!
– Но это же глупости.
– Не глупости это. – Джойс подняла лицо с пропитанного слезами плеча Доминика. – Ты знаешь, что не глупости. И мама это знает. И всё равно хочет сделать меня такой, как Майло.
Что можно было ей возразить? Капрал поцеловал девочку в лоб.
– Она любит тебя.
– Ты тоже.
– Меньше, чем сигареты.
– Не дай ей сделать это со мной.
– Джойс…
– Не дай ей сделать это со мной, Доминик.
На него смотрели серьёзные глаза ребёнка, принявшего взвешенное решение и отчаянно желающего быть услышанным.
– Когда настанет время, отключи мои аппараты.
– Ерунду не неси…
– …Или я сделаю это сама. У меня не будет сил, но я сделаю. Я не хочу, как Майло. Не хочу вот так.
– Джойс…
– Ты мой единственный друг. Больше мне не к кому обратиться.
– Я этого не сделаю. Ты с ума сошла? На моих руках и так много крови, на них не будет ещё и твоей. Нет. И не реви! Не смей реветь. – Он прижал её к себе так крепко, будто надеялся выдавить из неё эти страшные помыслы. – Что ж ты такая глупая у меня? Это ж надо было такое придумать? Вот увидишь, всё у тебя будет не так, как у Майло. И чип тебе сделают лучше, ты даже не заметишь, что что-то изменилось. Пойдём лучше вниз. Мортен сказал, Роман закупил для нашего кафе тирамису. Не знаю, правда, что это.
– Это торт.
– Вот и отлично. Тебе нужен большой кусок торта.
– Я не хочу.
– Хочешь, просто вредничаешь. Пойдём вниз. – Он повёл её к выходу и вывел в коридор. Мортен попытался сунуть ему под нос бумаги, но был бесцеремонно оттеснён в сторону. – Пойдём-пойдём. Хватит сидеть в туалете. Спустимся, поедим, а потом я отведу тебя на вертолётную площадку. Постоим, посмотрим на новенький мост.
Уже ближе к ночи, вернув Джойс в её комнату и уложив её спать, Доминик задумчиво брёл по пустому коридору.
Отключить её аппараты… И как она только догадалась просить его о таких чудовищных вещах? Он бы никогда её не убил. Вот же глупый ребёнок!
– Капрал?
Из тяжёлых размышлений его выдернул хрипатый голос Мортена.
– Поцеловал свою зайку в лобик перед сном?
– Ну что ты, в самом деле!
– Ладно-ладно. Не обижайся. – Мортен, мотнув головой, указал идти за ним. – На пару минут.
Он повёл его в свой кабинет.
Это было довольно тесное помещение, с потолка до пола обвешанное запчастями от пистолетов и винтовок. Посередине стоял стол, заваленный графиками и гильзами. Мортен всё ещё крутил в руках те бумаги, которыми пытался привлечь внимание Доминика несколько часов назад.
– Что случилось? – поинтересовался капрал, глядя на многочисленные компьютерные мониторы, на которых были изображены схемы Пояса Отчуждения, башен и линии возможных траекторий обстрела.
– Присядь. – Мортен указал на стул.
Доминик тронул лежащие на столе распечатки схем пуль в разрезе и сел.
– Всё так серьёзно?
– Инто, тебе говорили, что мы больше не увидим ньети Белу?
– Нет. – Доминик оторвался от бумажек и уставился на Мортена. – Она…
