– Это всё, что у меня осталось от семьи. – Ашантима положила кулон в ладонь.
– Синяя чума?
– Да.
– Но ты как-то говорила, что у тебя есть брат.
Девушка пожала плечами.
– Мы не ладим.
– Почему?
– Это уже неважно, – уклончиво ответила она. – Просто не общаемся.
– Понял.
– Этот ключ передавался в моей семье из поколения в поколение, – сказала она. – Говорят, раньше он принадлежал династии камергеров из замка Туренсворд. Отсюда и альмандины. Камень Роксбургов.
– Камень королей. А как он попал к тебе?
– Мой дед нашёл его на блошином рынке. Валялся среди бижутерии, как железка со стекляшками, весь грязный, почерневший от копоти. Но у деда глаз был намётан на драгоценности, он сразу увидел, что это не дешёвая подделка, и купил его за гроши, так этот ключ стал нашей реликвией. Брат хотел его однажды продать, а я не дала.
– Как ты сюда попала? – Эрнан внезапно задал вопрос, который задавал уже не один раз, но так и не получил вразумительного ответа.
– Мм? – Ашантима отвлеклась от созерцания бриллиантового блеска на петле ключа.
– Как ты попала в «Мэссив Генетик»? – повторил свой вопрос Эрнан. – Айлу вынудили, мне нужно было скрыться от Тёмного Илая, а ты? Ты никогда об этом не говоришь.
– А зачем? – Шан поправила напульсник и сцепила расписанные вязью татуировок руки на груди. – Моя причина такая же, как у всех. Брата уволили, нам были нужны деньги.
– Согласен, но почему здесь ты, а не он? Брось, мы же друзья. А друзья обычно доверяют друг другу.
– Ты не хочешь быть мне другом.
Смуглое лицо Эрнана озарила блаженная улыбка.
– От тебя ничего не утаишь.
– Ты этого и не утаиваешь.
– Такой уж я человек. Что на душе, то и на языке. Для этого мне даже необязательно напиваться. Но мне важно знать, насколько ты мне доверяешь. Вот я тебе доверяю. Когда ты спросила меня, кем я был до того, как попал в Пирамиду, я не стал скрывать, хотя гордиться мне здесь нечем.
– Ты всего-то был карточным игроком.
– После войны, когда мои ровесники пошли работать на заводы, я сел за карточный стол. Я был мошенником, – исправил её Эрнан. – Я мухлевал и использовал краплёные карты. Я обманывал людей, которые и так лишились всего, и кидал их на деньги, а потом повёлся на речи людей Илая и увяз по самые уши. Если у кого-то из нас двоих нет повода для гордости прошлым, то это я. Если бы не мой удачный тест во время приёмной комиссии в Пирамиде, меня бы просто пырнули ножом в какой-нибудь подворотне и оставили подыхать. – Эрнан повернул голову и, подперев её рукой, как-то странно посмотрел на Ашантиму. – Я доверил тебе свою историю, но в тебе доверия не чувствую. Если я чему и научился, сидя за покерным столом, так это читать того, кто сидит напротив. Шан, ты не просто не хочешь мне о себе рассказать, ты что-то скрываешь.
– Хорошо. – Леванеска цокнула язычком. – Здесь скрывать-то нечего. Просто я ушла из дома. Мой брат – невыносимый человек. Идти мне было некуда, я и сдала тест. И вот я тут.
– Хм… – Настырный кантамбриец скептически ухмыльнулся.
– Что? – Красиво очерченные брови девушки поползли вверх. – Ты ожидал услышать что-то другое?
Лицо Монтонари, сквозившее недоверием, проглядывалось сквозь приглушённый красный свет пустого зала.
– И кому же достались деньги? Брату, с которым ты не общаешься?
– А разве теперь не всё равно?
– А твой брат имеет отношение к этому? – Он взглядом указал на напульсники Ашантимы. – Ты всё время их теребишь, будто они тебя беспокоят. Слушай, если твой брат был козлом, здесь нечего стыдиться. Но я бы не хотел, чтобы из-за него ты боялась довериться мне. – Он аккуратно взял её руку, будто она была сделала из тонкого стекла и могла в любой момент покрыться трещинами. – Если я могу чем-то помочь, просто скажи.
– Тогда дай мне время.
Они лежали в темноте, слушая, как за дверью в коридоре наружу свищет ветер, и размышляли каждый о своём. Эрнан украдкой посматривал на будто задремавшую Ашантиму и боролся с желанием провести пальцем по её смуглому подбородку.
– Что бы ты делала, если б не было Стены? – тихо спросил он, прервав молчание.
Шан открыла глаза и повернулась к мужчине. Эрнан улыбнулся, изучая, как тени падают на хорошенькое личико леванески.
– Не знаю, – ответила девушка, отведя смущённый взгляд. – А ты?
– Я бы поехал на юг, в Кантамбрию. Посетил бы Виллу де Валента, забрался бы в трюм восстановленной «Чёрной Капитолины», прогулялся бы по улочкам ночной Альгарды. Поехал бы и в Крак Виа де Монте, Скорпионью нору, Заречье, залез бы в каждую щель Караульных башен. – Он тяжело вздохнул. – Боже, как же осточертело сидеть в этой клетке.
– Мне тоже, – печально ответила Ашантима. – Я даже нигде не бывала, представляешь? Родителям повезло – они отдыхали на озере Траунмер, у них там был дом. Хотели поселиться там, но всё не было времени этим заняться, а потом выстроили Пояс, и дом остался гнить без хозяев. А я всю жизнь провела в одном городе.
– А мы с отцом где только не бывали, – Эрнан мечтательно устремил взгляд в потолок, – даже на развалинах Туренсворда. Мне как раз шестнадцать было, и я мнил себя турдебальдом. Даже стащил с арены камень размером с перепелиное яйцо.
– Она правда такая огромная, как пишут?
– Нет. Она ещё больше. – Губы Монтонари тронула улыбка. – Это просто громадное сооружение. Королева среди арен. Удивительно, как люди в то время могли выстроить что-то подобное без подъёмных кранов и цемента. Помню, как стоял в её центре и представлял себя участником тавромахии. Закрыл глаза и будто слышал эхо гула голосов с трибун, скандирующих моё имя, и чувствовал, как под ногами дрожит земля. До сих пор помню стены, исчерканные следами от бычьих рогов. Не представляю, сколько крови за всё время правления Роксбургов впитал тот песок.
– А балкон, который держит бычья голова, ты тоже видел?
– Нет. Когда династия королей была прервана, балкон был первым, что разрушили. Всё, что осталось от Роксбургов, это руины замка, ожерелье Королевы жезлов и осколок альмандиновой короны, который сейчас хранится в музее Виллы де Валента. Кстати, недавно я слышал, что тот зубец из альмандина вовсе не принадлежит короне и что настоящая корона была вывезена во время переворота и сейчас хранится в частной коллекции.
– Ну, мы этого наверняка никогда не узнаем, – улыбнулась ему Шан. – Хотя я бы не удивилась.
– Это точно.
– А твои предки?
– Что?
– Почему они лишились титула и земель?
– Ну, – мужчина нахмурился и пожал плечом, – они много чего в своё время натворили. Думаю, это карма. Она рано или поздно всегда хватает за руку. Как вспомню их биографию, особенно своего полного тёзки, так в дрожь бросает. И как только в роду такого безумца появился такой хороший я?
