– Тогда стоил.
– Только вашей заслуги здесь нет. У нас не было приказа его убивать. Только проучить, как поймаем, чтобы впредь не сбегал.
– У военных так принято? Вон капрал тоже учил меня доверию, едва не скинув с крыши.
– Кстати, об этом. Чтобы вы не думали, что здесь это норма. Вот.
Он достал из кармана мини-планшет и нажал кнопку. Вверх всплыла проекция бланка на имя Авроры.
– Вам нужно это подписать, – объяснил Рошер. – Я потратил пятнадцать минут, чтобы составить это заявление. Подпишите, и я уйду.
Он протянул ей планшет.
– Что это?
Айла прочитала приведённый в документе текст.
– Но это неправда. – Она удивлённо уставилась на подполковника. – Он не угрожал расправиться со мной и не пытался отцепить мои руки от перил. Он меня держал.
– Какая разница?
– А такая, что это враньё.
– Не подозревал, что вы симпатизируете капралу.
– Я ему не симпатизирую, но и обвинять в том, что он не делал, не собираюсь. То, что здесь описано, – попытка убийства. Зачем это вам?
– Он скинул вас с крыши, – напомнил подполковник с каким-то совсем неприкрытым ехидством. – И он должен быть наказан. Чтобы его наказание было правомочным, нужно, чтобы было подписано официальное заявление. – Он ткнул в экран. – Просто подпишите, и мы разойдёмся.
– И как его хотят наказать?
– Это не должно иметь для вас никакого значения.
– Не буду я это подписывать. – Внутри Айлы будто всё закипело от негодования.
По пухлым губам Рошера скользнула зловещая ухмылка.
– Что ж, ваше право.
Он нажал какую-то кнопку на экране планшета, и в углу заявления появилась подпись Айлы.
– Что?! Да как вы?!.. – Адлер вскочила с места, едва не опрокинув стул.
Какая-то медсестричка с лангеткой на руке в замешательстве уставилась на девушку и подполковника.
– Будем надеяться, что в следующий раз вы будете умнее.
Рошер свернул планшет и кивнул двум охранникам, которые, повинуясь молчаливому приказу подполковника, сопроводили Айлу в одиночку.
– Не знал, что её нельзя сбрасывать с крыши, – с подчёркнутым безразличием произнёс Доминик, глядя перед собой в белый потолок медицинского бокса, куда Аврора в приказном порядке сказала ему явиться для сбора крови. – Она не выглядела напуганной.
– Как тебе не стыдно? – пожурил его разочарованный голос профессора Аяр, доносившийся из динамиков.
– Поверь, мне стыдно за другие вещи, – ответил Доминик и прикрыл глаза, поправив эластичную повязку, которая прижимала к внутреннему изгибу его локтя тонкую прозрачную трубку, по которой в подвешенный под кроватью контейнер стекала кровь. Сели собрала почти пятьсот миллилитров для новых опытов, и Каан уже начал чувствовать привычное головокружение.
– Твоя рука могла не выдержать её веса, а это привело бы к падению, ты это понимаешь?
– Я бы её не отпустил. Я знал, что делаю.
– Доминик, у Айлы боязнь высоты, – пыталась вразумить упрямца Сели. – Она могла не выдержать стресса. А это может исказить все её показатели.
– Так вот что тебя беспокоит?
– Правила «Мэссив Генетик» запрещают…
– Я знаю, что они запрещают, – отмахнулся Доминик. – Ты лучше скажи, как там Джойс? Видел её сегодня в столовой. Почти ничего не съела.
– Я не могу разглашать эту информацию, ты же знаешь.
– Ой, да брось.
Профессор Аяр тяжело вздохнула.
– Сели?
– Ей хуже, Доминик. Лёгкие продолжают отказывать. Я прописала ей дигнатон и проповин дважды в день, но эффекта никакого. Если так и будет продолжаться, ей заменят лёгкие ещё до Нового года. И она стала многое забывать. Сегодня утром, например, она не могла вспомнить пароль от своего компьютера.
– Она и раньше была рассеянной.
– Ты не хуже меня знаешь, что это не рассеянность. Она набирает свой пароль несколько раз в день уже несколько лет подряд. Это всё равно что забыть дату своего рождения. У неё не сработала даже мышечная память.
– А что Аврора?
– Сказала брать у тебя кровь для новых формул.
Они замолчали, было слышно только, как работает вентилятор компьютера.
– Ты бы к ней не привязывался, – первой нарушила молчание Сели.
– А кто сказал, что я к ней привязан?
– Мы не слепые.
– Мы просто общаемся. Врачей она видит чаще, чем собственную мать, парень, который ей нравится, старается, как ты выразилась, «к ней не привязываться», а отец делает вид, что её вовсе не существует. Я один считаю, что это неправильно?
– Доминик…
– Вместо того чтобы учить меня жизни, лучше бы принесла мне сюда сигаретку. Курить хочу до чесотки.
– Госпожа Сантери запретила тебе курить.
– А я думал, её псы перетряхивают мои вещи в поисках украденных серебряных ложек.
– Это тебе же на благо. Когда ты куришь, учащаются твои приступы.
– Будто ей не плевать.
– Мне не плевать.
– Конечно, ведь мои приступы влияют на качество сывороток.
– Если ты не прекратишь добывать сигареты, Аврора рассмотрит вопрос о взыскании.
– Правда? Тогда Аврора может меня сразу уволить. Я уйду из Пирамиды даже не обернувшись.
Женщина на пару минут замолчала, будто давая Доминику время подумать над собственными словами.
В комнате, где она обычно сидела вместе с другими психологами, которые считывали показания «ВЭСПЕР» с мониторов, на этот раз было пусто и тихо. Кривая эмоциональных показателей эвдонца змеилась на мониторе.
Аяр нажала кнопку расшифровки данных.
– К-17-34-05, – тихо зачитала данные «ВЭСПЕР». – Показатели в норме, за исключением небольших эмоциональных отклонений, которые говорят о раздражении. График полиграфа указывает на ложь, когда подопытный говорит о своём равнодушии.
Конечно же, он врал. Это было ясно и без машины. Сели Аяр заметила на графике монитора резкий скачок синей кривой, отвечающей за эмоциональный фон Доминика.
Сели включила переговорное устройство.
– Как ты себя чувствуешь?
– Курить хочу, сказал же, – огрызнулся капрал, не открывая глаз, и положил ладонь на смуглый холодный лоб. – И спать. Сколько тебе ещё нужно моей крови?
– Ещё миллилитров сто.
– Голова кружится, будто я на долбаной карусели.
Он перевернулся на бок и попытался устроиться на подушке поудобнее.
