— Мне не нужно, чтобы ты его разглядывал, мне нужно, чтобы программа его опознала, — поджимая губы от боли, отвечает Чону и закрепляет бинт.
— Раз такой нетерпеливый, нужно было фото сделать — у тебя было достаточно времени даже для совместного селфи, — фыркает голос.
— Ладно, понял. Не буду давить, — поднимаясь с кровати, произносит молодой человек и идет к аптечке, лежащей на столе.
— Сегодня он отступил. Но что будешь делать завтра? Снова встанешь на его пути?
— задает логичный вопрос его собеседник.
— Завтра клуб не работает. И послезавтра тоже. Я успею прийти в форму, — отвечает Чону.
— Ты понял, о чем я.
— Я не знаю, что я буду делать. Для начала нужно понять, что это за человек и на чьей он стороне, — начиная рыться в аптечке, сухо произносит Чону, — может, он и его хозяин — это враги младшего Кана. Но тогда им незачем воевать с владельцем клуба: насколько я понял, они с Лином довольно холодно разошлись после разборки в пятницу. Так что мне всего лишь нужно донести до этой третьей стороны, что они не на тех нацелены. Черт!
— Что такое?
— Обезболивающее закончилось. И снотворное тоже.
— До больницы не хочешь дойти? — протягивает голос невзначай.
— Не хочу, — отрезает молодой человек, а затем, морщась, натягивает на себя пуловер.
— Я найду этого человека. Если он смог так тебя отделать, он действительно опасен, — замечает его собеседник.
— Если бы мы сражались не на время, я бы его сделал. Но мне нужно было понять, почему он сказал про две минуты, — убрав портмоне в карман, произносит Чону и идет в прихожую.
— И почему? — уточняет голос.
— За две минуты он может вырубить любого противника серией мощных отработанных ударов. Но я видел по его лицу: он не привык к тому, чтобы кто-то оставался на своих двоих после встречи с ним. В следующий раз мне будет проще.
— Что, полагаешь, сможешь предугадать все его ходы при следующей встрече? — фыркает голос.
— Нет. Просто не буду драться «на время», — выходя из квартиры, произносит Чону.
— То есть…
— Буду бить всерьез, — отрезает молодой человек и, захлопнув дверь, идет к лифту.
Через пятнадцать минут, купив в аптеке все необходимое, Чону возвращается обратно. У самого подъезда его телефон вновь вибрирует, предлагая ответить на звонок.
— Что? — спрашивает молодой человек.
— Я пробил то здание — куда он с лысым приехал после вашей встречи. Оно принадлежит одному известному бизнесмену. У него очень тесные связи с несколькими депутатами, и в данный момент он активно пропихивает в политику своего сына. Могу предположить, что те двое — его люди. Но кто и с кем повздорил, это еще надо разобраться.
— Ясно, — Чону вытягивает руку и опирается о стену, выдыхая сквозь зубы.
— С тобой там что? — тут же начинает беспокоиться его собеседник, — Почему дышишь так странно?
— Странно, что ты об этом спрашиваешь, — легко огрызается Чону в ответ, задирая край свитера и рассматривая багровое пятно на боку, выглядывающее из-под бинта.
— Прости, я иногда забываю о том, что ты — простой смертный, — усмехнувшись, отвечает его собеседник.
— Ну, я не простой смертный, — продолжая разглядывать пятно и дожидаясь лифта, замечает Чону, — я довольно обеспеченный молодой человек из хорошей семьи, способный отлупить любого противника без каких-либо мук совести. Конечно, при условии, что человек реально накосячил.
— Да, пункт про совесть — довольно своеобразный, — фыркает голос.
— Точно. В полицию меня не возьмут.
— И что, прям любого противника можешь отлупить? Даже мастера спорта по восточным единоборствам? — заинтересовавшись, спрашивает голос.
— Звание мастера спорта не гарантирует человеку хорошую реакцию на улице. Я как-то сходился с парой мастеров кунфу… бороться на матах — это немножко другое, — усмехается Чону, — но, согласен, туг нужно оговориться: с сумоистами я бы не стал драться. Они меня пугают.
В гарнитуре раздается смех. Чону тоже улыбается. Оба собеседника прекрасно понимают, для чего нужен этот разговор, потому и чувствуют себя довольно свободно.
Звук захлопнувшейся двери заставляет молодого человека повернуть голову…
И встретиться глазами со Стасей, изумленно глядевшей на него.
Когда она пришла? Почему он не услышал ее шагов?! Оповещающий звонок лифта, спустившегося на первый этаж, отвечает на последний вопрос: из-за шумной работы подъемной машины. Он не заметил ее приближения из-за шума от лифта!
Что на нем из одежды? Как долго она смотрит? Что успела понять? Все эти вопросы роятся в его голове, не позволяя четко отреагировать.
Кажется, он вообще завис…
Но вот Стася делает шаг в его сторону, поднимает руку и, с изумлением глядя на него, открывает рот…
***
Я словно застыла. Стою, смотрю на него и не могу выдавить ни звука.
Чону прямо передо мной, в шестом часу утра, стоит и ждет лифт, весело болтая с кем-то на корейском и при этом — разглядывая огромное бардовое пятно на идеальном подтянутом теле.
Он буквально стоит, приподняв край свитера, и смотрит на этот ужас, выглядывающий из-под бинта, продолжая какую-то легкую непринужденную беседу…
Дверь за моей спиной хлопает, и красавец-брюнет поворачивает голову, замечая меня.
Затем приходит лифт…
А мы так и продолжаем стоять, глядя друг на друга…
Не знаю, что толкает меня, но я поднимаю руку, указывая на гематому на его боку, делаю шаг вперед и произношу едва слышно:
— Это… что?..
Чону тут же опускает край свитера, прикрывая бинты.
Но меня уже несет: я подбегаю к нему, задираю мягкий белый пуловер и смотрю на идеальный пресс… черт, мои глаза — мои враги! Перевожу внимание на забинтованный торс и разглядываю размер катастрофы. Сама не замечаю, когда сажусь на корточки, потому что наверх меня поднимают силой.
— Ты с ума сошел! — тут же набрасываюсь на соседа, — Даже не думай напрягаться! — аккуратно (насколько позволяют нервы) освобождаюсь от его рук на своих плечах и вновь уделяю все внимание кошмару на его теле.
— Стася! — голос, которым было произнесено мое имя, заставляет меня прийти в себя. Не знаю — почему, но я мгновенно реагирую, поднимая на Чону свой взгляд, — Please… stop.
— Но тебя избили! Кто это сделал? Когда? Надо подать заявление в полицию! И в травмпункт съездить… Вот ведь… а я-то думала, почему тебя нигде не видно…
— Стася, — вновь произносит мое имя Чону, вновь останавливая меня.
— Но тебе надо в…