Пишу Вам из Малеевки… Так именуется место, где расположен один из писательских санаториев под Москвой, в котором мы сейчас с Натальей Исаевной обретаемся: меня туда загнала моя стенокардия, в последнее время принявшая несколько «агрессивный» характер.
<…> А главное, конечно, не в этом, а в том, что мы от души порадовались той награде, которую Вы получили! Сколько учеников Вы воспитали! Да достаточно и того, что на протяжении многих лет Ваши слушатели и коллеги имели счастье быть в обществе такого настоящего, такого глубокого лингвиста, как Вы. Одно общение с Вами должно было повысить их научный уровень. Я горжусь тем, что наша старая лингвистическая школа — Бодуэн, Щерба, Поливанов, Якобсон — показала себя и в Вашем лице! Правда, плюс некоторое влияние французов, идущих от Соссюра. <…> Будьте здоровы, дорогой друг! И примите наши приветы и по случаю наступивших Рождества и Нового Года. Да не принесет он нам ничего из того, чего так боится весь мир, все простые и мирные люди на земле.
Крепко жму вашу руку.
Ваш Н. Конрад.
От С.Г. Елисеева.
Париж, 25 февраля 1969 г.
Дорогой Орест Викторович,
спасибо за Ваше письмо от 20-го февраля, взаимно поздравляю Вас с получением ордена «Священного сокровища» и от всей души желаю Вам здоровья и всего, всего наилучшего. Должен по совести сказать, что к орденам я отношусь более чем безразлично, потому что хорошо знаю, как происходит выбор лиц, и в большинстве случаев, как Вы правильно пишете, «le choix n’est pas toujours judicieux»
[336]. Дочка покойного моего приятеля Комия Тоётака прислала мне вырезку из японской газеты, где были упомянуты иностранцы, получившие ордена и проживающие вне Японии. На первом месте стоял Н.И. Конрад, профессор Ленинградского университета. Меня нисколько не удивила эта неточность
[337] и многие другие неверные сведения. Газеты вообще, а японские в особенности, отличаются небрежностью и поражают меня своей плохой осведомленностью. <…> Несколько лет тому назад один из моих японских приятелей говорил мне, что мой университетский выпуск 1912 года был последним, на котором присутствовал император Мэйдзи и что из университетских профессоров этого времени никого не осталось в живых, и что когда будут чествовать 100-летие Мэйдзи, возможно, что оставшиеся в живых от этой эпохи получат медали. Медали я не получил, но орден мне пожаловали. На знаю, кого благодарить? Монаршая это милость или правительственный подарок? <…>
Поблагодарите от меня Вашу супругу и дочь за поздравление. Вера Петровна и я шлем Вам и всем Вашим наши наилучшие пожелания. Крепко жму руку.
Сердечно Ваш Сергей Елисеев.
От С.Г. Елисеева.
Париж, 4 апреля 1969 г.
Дорогой Орест Викторович,
Ваше письмо от 10 марта с. г. получил 16-го и дня через два написал в редакцию журнала «Elle» <далее речь идет о проблемах подписки абонемента на этот журнал дочери О.В. Плетнера. — Л.Е.>.
<…> Позавчера был прием в японском посольстве. Я, к сожалению, из-за моей болезни (сох arthrose), не мог присутствовать, и орден «Священного сокровища» был передан Вадиму. Никита, который приехал из Лиона на пасхальные каникулы, присутствовал там и сказал мне, что посол Мацуи, передавая орден Вадиму, сказал очень приветливое слово. Орден 2-ой степени, это уже звезда, которую носят сбоку в торжественных случаях. Я никак не ожидал такой высокой монаршей милости. Дед ныне царствующего императора присутствовал на университетском акте 1912 года, когда я получил диплом бунгакуси [бакалавр литературы. — Л.Е.].
Пользуюсь тем, что через два дня большой праздник, желаю Вам и всем Вашим «des Joyeuses Pâques»
[338].
Дружественно и крепко жму руку.
Искренне ваш Сергей Елисеев.
От Н.И. Конрада.
Москва, 8 апреля 1969 г.
Дорогой Орест Викторович!
Значит, Вы меня и видели, и слышали!
[339] Вот что значит современность! В дни нашей молодости о таких вещах писали только в фантастических романах.
В Японии показывали, а вот показывали ли у нас, это мне неизвестно. Мы на телевизор не смотрим, а от других ничего об этом не слышали.
Итак, Вы нашли меня не столь старикообразным, хотя мне с дня рождения 14 марта пошел 79-ый год… Держусь я прямо, но и Вы тоже! Вы прислали мне снимок, где Вы стоите в пальто без шляпы перед зданием Вашего ВУЗ’а. Стоите Вы прямо, фигура у Вас стройная. Так ничего старикообразного нет и в Вашем фотооблике!
То, что Вы снисходительно отнеслись к моему японскому языку, я отношу за счет Ваших дружеских чувств… Я не только не знаю современного языка, который я, например, вижу в «Asahigraph» ’е, но просто отвык от него. Что же касается самого факта получения награды, то это — иллюстрация к известному изречению: «Пути Господни неисповедимы!» И удивительна идея судьбы, приведшая к ордену всех нас троих, третий это — С.[ергей] Григорьевич Елисеев]. Кстати, он очень тепло меня поздравил, за что я ему очень благодарен. Ну, а Вам, дорогой старый друг, шлю от нас с Натальей Исаевной самые теплые приветы всем вам троим.
Н. Конрад.
* * *
В завершение этой главы я хотела бы еще раз поблагодарить Светлану Орестовну Плетнер-Хаяси за предоставленные в мое распоряжение семейные архивы, материалы и фотографии, а также за драгоценные воспоминания, которыми она со мной поделилась.
Иллюстрации
I. Ужевич. Граматыка Словенская (факсимильное издание). — Грамматика слов’янська I. Ужевича. Паризький рукопис. Пiдготували до друку I.К. Бiлодiд, Е.М. Кудрицький. Киïв, 1970.
Раздел книги Ужевича, содержащий упоминание о Японии; «Syntaxis Locorum», с. 64.
«Космография 1670». Титульный лист (факсимильное воспроизведение): Временник Общества любителей древностей, СПб., 1878–1881, XXI–LVII–LXVIII.
