Он сочувственно погладил меня по руке.
– Потому что сегодня лучший для этого день. Лендры, подобные Россе, чувствуют это. Спроси хоть у Офы: дети тверди безошибочно определяют самые безопасные дни, когда легче всего заживают раны, когда можно начинать новые дела. Успокойся, Дара. Не нужно бояться. Я вот не боюсь.
– Да ты никогда ничего не боишься, – возразила я и сдулась. Спрятала руки в карманы, чтобы он не увидел, как мелко дрожат пальцы.
– Почему же. Боюсь. Иногда. Но недостойно мужчины выказывать страх, – Я хотела было спросить, чего же Геллан боится больше всего, когда он пояснил сам: – Больше всего я боюсь не успеть. Опоздать. Подвести. А это, – он взмахнул искалеченным крылом, – боль или досада, на которые можно не обращать внимание. Я дал согласие, поэтому спокоен и готов. Тем более, ты знаешь, что крыло никогда не станет прежним.
Я сникла. Всё-таки слышал. Потом подняла глаза и возразила:
– Росса сказала, что сумеет помочь. Нужно верить. И точка. Геллан кивнул, соглашаясь, но я понимала: он просто не хочет спорить со мной.
– Я попрошу… Дара. Лучше тебе не находиться со мной рядом, когда Росса…
– Нет-нет-нет! – запричитала я, испугавшись, что он меня отправит куда подальше, и я не смогу ни видеть, ни знать того, что случится. – Я с ума сойду! Не гони меня, пожалуйста. Ты обещал мне, что всегда будешь рядом. Вот и я хочу, мало ли что эта Росса придумала.
Он стоял как изваяние. Неуживчивый, далёкий. С глазами-льдинами.
– Я не хочу, чтобы ты видела мою слабость, – произнёс очень явно и громко, не давая себе шанса дрогнуть.
– Какой ты друг после этого? – разозлилась я. – Только что – и в кусты. А меня как паршивую собачонку – вон. Я хочу поддержать тебя. И от того, что застонешь или упадёшь в обморок, ты не станешь для меня хуже. Мы уже столько всякого пережили вместе. Пусть и это случится, разделённое на двоих.
Я увидела, как дрогнуло его лицо, как потеплели глаза, но смотрел он серьёзно и немного отстранённо, как инопланетянин из далёкой галактики.
– Ты будешь держать меня за руки? – спросил так, словно предлагал мне замуж выйти – торжественно и даже сурово.
– Буду, – не моргнув глазом, согласилась я, понимая, что если сейчас засомневаюсь или дрогну, он отправит меня к чертям собачьим подальше.
Геллан кивнул и сжал мои ладони в своих, словно утверждая, что я согласилась, и нет пути назад. А мне было всё равно: я тонула в его глазах, взволнованных и живых, тонула, забыв, как дышать, падала на дно сердца и не хотела возвращаться…
Глава 30. Слушая тишину, находишь истину
Дара
Мы остановились ближе к полудню, когда солнце встало над головами высоко. Парадом командовала Росса, и никто ей слова поперёк не сказал. Даже Барк перестал язвить. Его основательно подтряхивало.
– Выпить бы сейчас чего-нибудь, – провыл он с тоской и, вжав голову в плечи, снова превратился в дряхлую птицу – неразговорчивую и усталую.
Всеобщий мандраж – вот как это называлось.
Пиррия примостилась на краю воза, кусала губы и прижимала к себе Тиная.
– Он раньше не прятал крылья. До того, как… Я не знаю, летал ли когда-нибудь. Ни разу так и не спросила, – неожиданно поделилась она со мной прошлым. Они тогда меньше были, беленькие…
– Беленькие? – переспросила, и никак не могла понять, почему она запомнила их белыми. Пояснить Пиррия ничего не успела – Росса позвала меня громко, и я вскочила на ноги.
Колени подгибались. Мышцы тряслись, словно я пробежала несколько километров. Откуда-то вынырнул Лерран.
– Если надо, я могу помочь, – красивый у него голос, но до Геллана всё равно далеко. Брови сведены, лицо заострилось. Лерран – красавчик. И странно, что предлагает помощь.
– Не нужно, – отказывается Геллан.
– Не доверяешь? – кривит Лерран рот и отводит взгляд. Кажется, он расстроился. Вот же ж…
– Не в этом дело. Со мной будет Дара. А больше никто не нужен.
Они смотрят друг другу в глаза, как из пистолетов собираются палить. И у меня такое впечатление, что они понимают, о чём недоговаривают. Лерран кивает и уходит. И лицо у него спокойное, но не маска, которой часто прикрываются, чтобы спрятать лишние эмоции, а по-настоящему расслабленное лицо победившего олимпийца. Странно-то как.
– Идём? – вырывает меня из созерцания голос Геллана. Я моргаю, отвожу взгляд от Леррановой спины.
– Он красивый, правда? – самое время сейчас говорить об этом! Недоумённо пожимаю плечами и хлопаю ресницами.
– Красивый? Да нет, странный он какой-то в последнее время. Если бы не знала, какой он изворотливый и подлый, беспринципный и холодный, подумала бы, что подлизывается. Но это не его стиль. Да и не похоже совсем. Скорее, гадость какую-то задумал, не иначе.
– Не задумал. Ему сейчас… непросто. Пытается найти место, куда ногу поставить при ходьбе. Справа и слева пропасть. Осталась тонкая стёжка. Вон он и щупает. Не хочет, чтобы камень попался на пути или яма. Ему отчаянно хочется пройти путь и не свалиться. Новая неизведанная задача, которую надо решить.
– Геллан, ну его, нашли о чём сейчас говорить, ей-богу… – волнение никуда не уходит. Мы медленно отдаляемся от вынужденного привала. Где-то там ждёт нас Росса. Хорошо хоть не окрикивает, не подгоняет.
Лендра расположилась в жиденьком перелеске, на аккуратной полянке. Расстелила прямо на снегу одеяла, обложилась пузырьками. Больше ничего подозрительного я не обнаружила. Честно говоря, страшилась увидеть молоток, зубило, пилу… ну, или чем там кости ломают? Ведь просто так, без инструментов, не обойтись?
Геллан скинул с плеч мягкое одеяло: тонкие кожистые крылья, не привыкшие к холодному воздуху, мёрзли и не переносили грубую ткань. Ранки и трещинки затянулись, светились новой розовой кожицей.
– Ложись, – махнула рукой Росса в сторону разостланных одеял.
– Я не лягу, – твёрдо заявил Геллан. – Не буду лежать носом в твердь.
Он плавно опустился на колени. Красивый до кома в горле. Золотые волосы убраны в тугой пучок. Лицо открыто. Белая рубаха шевелится от дыхания ветра. Крылья слабо трепещут за спиной. И не было в его позе ничего унизительного или жалкого.
– Так будет больнее, – тихо предупредила Росса.
– Пусть. Со мной будет Дара, – он сказал это с той же интонацией, что и Леррану. Росса не стала спорить и возражать. Вздохнула только тяжко.
Геллан протянул руки – я упала перед ним на колени и вложила пальцы в горячие ладони. Он расслабился, прикрыл глаза.
– Готов? – спросила лендра.
– Готов, – выдохнул Геллан.
Росса стояла вся в белом. Длинный балахон почти до земли, руки открыты, чистые, аж светятся. Волосы убраны, отчего лицо её кажется крупнее. Непривычно видеть лендру такой. Без улыбки, без буйных кудрей.
