Еще ранее, в 1924 г., анархистами заинтересовались члены подпольной группы «Большевик», объединявшей некоторых членов РКП(б) и исключенных из ее рядов в Кунгуре. Эта организация планировала «свергнуть бюрократический аппарат советской власти». «Определить ее программу в настоящее время очень трудно, да и едва ли она представляет какое-либо цельное, оформившееся политическое течение, очевидно это осколок мясниковщины, „правдисты“ и частью эхо прошедшей дискуссии „Троцкизм“, – словом политическая мешанина. Во всяком случае это не простое недовольство обиженных членов партии», – так определили ее политическую позицию следившие за подпольщиками и анархистами чекисты. «Большевики» вели переговоры о сотрудничестве с лидером кунгурских анархистов Василием Постниковым.
Новым объектом пропаганды анархистов становятся безработные, в период НЭПа оказавшиеся наиболее незащищенной частью населения (Амурская, Енисейская, Одесская, Оренбургская и Полтавская губ.). Уже в феврале 1923 г. анархистские агитаторы в Одессе действовали среди безработных. В начале 1924 г. одесские анархисты распространяли в этой среде литературу издательства «Голос труда», а в мае приняли участие в «беспорядках» безработных. Уже в апреле-мае 1923 г. анархисты Москвы и Владивостока организовали отправку депутаций безработных на Всероссийский съезд профсоюза пищевиков. Во Владивостоке эта попытка была пресечена арестом 23 анархистов и максималистов, но московская делегация явилась на съезд и выразила коллективный протест. 17 апреля 1923 г. полтавские анархисты из группы «Авангард» разбросали в городе экземпляры листовки «К безработным». В апреле 1925 г. во время избирательной кампании по выборам в Моссовет анархист Петров выступал на собрании перед безработными с критикой политического курса РКП(б). В то же время среди рабочих-металлистов Бауманского района были распространены 70 экземпляров воззвания, в котором выражался протест против арестов среди безработных. В 1926 г. анархисты приняли активное участие в массовых бунтах и демонстрациях безработных в Полтаве (17–18 мая) и в Ташкенте (24–26 июля 1926 г.).
Вероятно, свидетельством влияния анархистов можно считать социальные выступления с участием сотен людей под черными знаменами и случаи агитации за их проведение. Наиболее известны из них: забастовка учителей в Сырдарьинской обл. (январь 1926 г.); агитация групп безработных в Гомеле (апрель 1926 г.), Москве и Ленинграде (апрель 1927 г.), Одессе (май 1927 г., начало 1928 г.), Харькове и Ташкенте (начало 1928 г.) за участие в Первомайской демонстрации под черными флагами с лозунгами «Дать хлеба, жилищ и работы»; 3-дневные массовые демонстрации безработных в Ташкенте под черным флагом с серпом и молотом и надписью «Дай работы» (июнь 1926 г.). В этих регионах в то же время действовали группы анархистов. Встречается информация об их участии в некоторых выступлениях.
Пропаганда анархистов коснулась воинских частей, среди которых были: Кронштадтский крепостной батальон (сентябрь-ноябрь 1923 г.), экипажи линкоров Балтийского флота (1925 г.), воинские части Хабаровска (декабрь 1925 г.). В феврале 1924 г. одесское ГПУ отмечало проникновение местных анархистов в Красную армию. В сентябре 1924 г. были предприняты попытки создать подпольные группы анархистов среди моряков (Кронштадт), а анархо-синдикалисты (Ленинград) создали группу из курсантов Военной Артиллерийской школы.
Подъем анархистского движения, сопровождавшийся его численным ростом, укреплением межрегиональных связей, формированием стратегии подпольной деятельности, был прерван репрессиями ОГПУ. Наиболее активная часть анархистов была отправлена в политизоляторы, концентрационные лагеря и ссылки. Насколько мощная волна арестов участников анархистского движения прошла в 1924 – начале 1925 гг., показывают официальные цифры по арестованным: 61 – в Москве; 90 – в Ленинграде; 19 – в Московском, Ленинском и Сергиевском уездах Московской губ.; 70 – в Харькове; в общей сложности от 30 до 60 – в Брянске и некоторых регионах Белоруссии (Гомеле, Калинковичах, Минской губ.); 31 – в Севастополе и Ялте; 16 – в Ташкенте; 5 – в Саратове. В июне 1924 г. были арестованы анархисты, действовавшие в Одессе. Один из них, С. Зецер, был приговорен к смертной казни. В октябре того же года ГПУ взяло на учет 50 анархистов Одесской губ. Летом 1925 г. они были арестованы. Часть из них выслали в сельскую местность Херсонской губ. В ночь на 23 июня 1925 г. ГПУ провела «операцию по анархистам» в Полтаве. Были арестованы 28 чел. Лишь за 1924 г. ОГПУ провело 18 операций по разгрому анархистских групп, в результате которых были арестованы более 300 анархистов, в оперативной разработке в связи с анархистскими группами оказалось 750 чел. в Москве и свыше 4 тыс. по всему СССР. Аресты продолжались и в 1925 г.: в феврале – 80 анархистов, в апреле – 30 (только по Москве), в мае – 9 (по Ярославской губ.), в июне – 100. И это только имеющиеся количественные данные. А ведь информация об арестах активных анархистов в тех или иных регионах без цифр также присутствовала в отчетах ОГПУ за 1924–1926 гг.
Цифры арестованных и подозреваемых свидетельствуют о том, что в это время движение действительно пережило новый период расцвета. Ведь в то время еще не было массовой фальсификации дел под заказ руководства страны, как это имело место в эпоху «большого террора». Показательно, что даже аресты 1924–1925 гг. не уничтожили анархистское движение, на что указывает количество возродившихся анархических групп. Мало того, анархисты, более склонные к групповой автономии и самостоятельной деятельности, на местах оказались куда организованнее и упорнее в своих попытках проводить агитационно-пропагандистсткую и организационную работу, нежели их товарищи по несчастью – меньшевики и эсеры различных течений. В связи с этим обстоятельством интересную оценку анархистским группам дает историк Е.А. Кляченков, исследователь оппозиционной деятельности социалистов и анархистов на Брянщине и в Орловщине в первое десятилетие правления большевиков: «судя по информации ОГПУ, анархисты были единственными, кто во второй половине 1920-х гг. проявлял более заметную активность в Брянском промышленном районе. Если среди меньшевиков и эсеров больше встречались случайные выступления, то среди анархистов прослеживалась определенная организованная работа: нелегальные собрания, распространение листовок, попытка организации забастовки. Неслучайно в сводках чекистов шла речь о наличии „анархоподполья“».
В июле 1926 г. анархист А.Г. Ильюкевич попытался создать подпольную анархистскую организацию в Бежецке. Ильюкевич проводил собрания с участием бывших членов секретариата местной группы анархистов-коммунистов И.Е. Богдановым и М.А. Смирновым, обсуждая проблему поиска средств, организации экспроприации и приобретения литературы. Планировалось провести первое организационное собрание в Жоховском лесу. К этому моменту Ильюкевич установил контакты с московскими анархистами (Боровым, Сажиным, Солоновичем и известным толстовцем Чертковым), а также с представителями анархистской эмиграции из США. От последних он получал литературу. Уцелевшая часть группы «Набата» в Харькове продолжала работать по объединению анархистов Украины. В 1926–1927 гг. связанный с ней В. Белаш установил связь с подпольными группами махновцев в Гуляй-Поле. В 1927 г. в Одессе состоялось нелегальное совещание анархистов Юга Украины. Появляются новые анархистские организации, как, например, группа бывшего махновского командира А. Буданова в Мариуполе (1925 г.) и объединявшая несколько подпольных кружков из числа студентов и рабочих молодежная группа Е. Борониной в Ленинграде (1926 г.), подпольная группа анархистов в Бежице (весна – осень 1927 г.), анархо-синдикалистская группа в Ростове-на-Дону (1926–1927 гг.), группа Л. Лебедева в Днепропетровске (1928 г.), возрожденная организация «набатовцев» в Харькове (1930–1934 гг.), анархо-синдикалистский кружок Д. Абламского в Черкассах (1932 г.). В 1928 г. в Выксе среди бывших ссыльных анархистов образуется подпольная группа в составе 19 чел. Кроме того, в селах Барково и Досчатое под Выксой были созданы еще две анархистские группы, поддерживавшие связи с выксунскими товарищами. Выксунские анархисты имели связи со своими единомышленниками в Кулебаках и на Мордовщинской судоверфи. Участники Выксунской группы проводили собрания на своих квартирах, активно обменивались литературой. В феврале 1928 г. организаторы группы, Н.И. Тузов-Зольнов и Ахрамеев, отправились в Москву, где встретились с С.Г. Кропоткиной и неизвестным французским анархистом. Кропоткина снабдила их анархистской литературой и сообщила новости о расколе в анархистской среде Москвы. В 1928 г. московская группа В. Бармаша, объединявшая до 20 чел., приступила к разработке программы подпольной анархистской партии в СССР. Вскоре из ее состава вышли А.Н. Андреев, З.Б. Гандлевская и Ф. Гецци, выступившие за объединение в небольшие автономные законспирированные группы. В 1929 г. здесь возникает подпольная группа во главе с В.В. Кожуховым, В. Макарьянцем, А.С. Пастуховым, Д. Скитальцем (всего – до 12 чел.), имевшая связи с Челябинской группой анархистов и ссыльными активистами анархистского движения. В 1925–1930 гг. анархо-мистики распространили деятельность своей организации за пределы Москвы, создав орденские структуры в Нижнем Новгороде, Сочи, Ленинграде и др. городах. В декабре 1929 г. анархисты-подпольщики распространили листовки в Красноярске.
