Предпринимались попытки создания подпольных синдикалистских профсоюзов. Так, к созданию «черного профсоюза» стремилась анархо-синдикалистская федерация в Ленинграде (1924 – начало 1925 гг.), организовавшая группы на Волховстрое, ряде заводов и фабрик («Богатырь», «Дизель», артель «Металл», Путиловский). В Москве в 1924 г. три воззвания к рабочим с призывом организовать независимые профсоюзы выпустила анархо-синдикалистская «Группа рабочих», возглавляемая рабочим завода «Динамо» Н.И. Лазаревичем (1924 г.). Деятельность группы, включавшей до двух десятков чел., имела серьезный резонанс. Как свидетельствует обвинительное заключение по делу Н.И. Лазаревича, ее воззвания распространялись в сотнях экземпляров. Пропаганду с призывом к созданию свободных профсоюзов наряду с организацией «волынок» на заводах вели группы анархистов в Ленинском, Московском, Сергиевском уездах Московской губ.
Значительно расширилась пропаганда среди крестьян, одним из важнейших ее пунктов стало требование создания крестьянских союзов. В 1923–1925 гг. продолжалась антиналоговая агитация в деревне, имевшая гораздо более широкий, чем ранее, региональный охват (Вологодская, Гомельская, Иркутская, Киевская, Подольская, Полтавская, Приморская, Рязанская, Саратовская, Тюменская, Череповецкая губ., Джетысуйская обл. Туркестана, АО Коми и Кунгурский округ Урала). С 1923 г. в ряде регионов (Екатеринославская, Приморская, Череповецкая губ.) анархисты организуют сельскохозяйственные артели и коммуны. На Украине активную работу в этом направлении вели бывшие махновцы, участники подпольной группы в Гуляйпольском районе. В июне-июле 1925 г. возглавляемый ссыльными анархистами крестьянский кружок в Кодзвильской волости близ Сыктывкара в АО Коми насчитывал до 50 чел.
Одним из наиболее серьезных объектов пропаганды анархистов в 1923–1926 гг. становится молодежь, являвшаяся важным источником пополнения анархистских организаций. Весьма частым явлением была пропаганда среди комсомольцев (Кронштадт, Кунгурская губ., Москва, Одесса, Ярославль, Акмолинская, Иваново-Вознесенская, Иркутская, Нижегородская, Новгородская, Пермская, Петроградская, Полтавская, Приморская, Тамбовская губ., АО Коми, Татарская АССР). Группа ВФА в Малой Вишере для пропагандистской работы пыталась внедрить активистов в ячейки комсомола. Были достигнуты серьезные успехи. Действующие и исключенные комсомольцы составляли значительную часть активистов подпольных групп анархистов в Севастополе, Рыбинске и Ярославле (1925 г.), Ульяновске и Галиче Костромском и анархическом «Союзе молодежи» Краснодара (1926 г.). Активист, вышедший благодаря анархистской агитации из состава РКСМ, в мае 1925 г. стал одним из лидеров подпольного анархистского кружка в Усть-Сысольске.
Большое внимание уделялось студенческой среде. Кружки анархистов появляются в расположенных в Петрограде Географическом институте (1923 г.) и Российском институте истории искусства (1923–1925 гг.). Большое внимание анархисты обращают на вычищенных из вузов «неблагонадежных» студентов. В мае 1924 г. московская группа анархистов-студентов попыталась сплотить их в единую организацию, но вследствие «пассивности и трусости студенческой массы» попытка провалилась. В июне 1924 г. студенческая группа анархистов-коммунистов в Ленинграде выпустила листовку, выражающую протест против чистки вузов. Помимо студентов, пропаганда анрахистских идей затронула и учащихся. Так, в 1921–1923 гг. в г. Корчеве Тверской губ. действовала группа анархистов-индивидуалистов, объединявшая учащихся старших классов школы 2-й ступени. В феврале 1923 г. в Полтаве была создана группа анархистов «Авангард», состоявшая из учащейся молодежи, посещавшей ранее анархистские кружки. В ее состав входили 10 чел. Эта организация установила связь с киевскими анархистами. Активисты «Авангарда» выпустили листовку, обращенную к молодежи, распространив ее в учебных заведениях города и 5 февраля подбросив к дверям или в здания горкомов КП(б)У и КСМУ, Института народного просвещения и кооперативного техникума. В листовке они подвергли жесткой критике НЭП, политику КП(б)У и КСМУ, призывали бойкотировать комсомол и стремиться к анархической социальной революции. В 1925 г. полтавские анархисты вели агитацию среди учащихся Агрокооперативного техникума, Торгово-промышленной школы, Фельдшерской школы.
Наблюдается и тяготение к анархизму со стороны самих же протестующих против советской действительности комсомольцев и членов КП(б)У. Так, в марте 1923 г. активисты группы «Авангард» в кооперативном техникуме Полтавы вели дискуссии с членами КСМУ и КП(б)У, открыто критикуя их взгляды. Во время операции ОГПУ по разгрому анархистских организаций в Москве 13–15 октября 1923 г. среди 39 арестованных анархистов преобладали студенты, из которых было немало комсомольцев и членов КП(б)У. «В процессе операции выяснилось, что анархизм имеет тенденцию внедряться в комсомол и партию различными путями и способами», – констатировалось в докладной записке зампреда ОГПУ Дерибаса о проведенной операции. Указывалось, что чаще всего комсомольцы не афишировали свое участие в анархистских кружках. некоторые из них читали крестьянам анархистские газеты. Среди анархистов оказался даже член партии «Ленинского набора» И.Ф. Кириллин – намеренно вступивший в партию сторонник анархо-подпольников.
Аналогичная ситуация имела место в Ярославле, где в марте 1925 г. ОГПУ арестовало членов небольшого анархо-синдикалистского кружка, а также – анархистской группы «Голос народа», расклеившей 30 листовок на стенах домов во время кампании по выборам в горсовет. С помощью клише, сделанного из линолеума и типографской краски, они изготовили еще 100 штук прокламаций, планируя приурочить их расклейку к 1 мая. Был подготовлен текст воззвания к крестьянам. Все 11 арестованных были молодыми людьми, самому старшему из которых было 27 лет, самому младшему – 18. Все они были выходцами из рабочих (7 чел.) или крестьян (4). Преобладали рабочие (6) и безработные (2). Двое арестованных были кандидатами в члены РКП(б) и 1 – бывший член РКП(б), двое действующих и один бывший член комсомола. Организаторами ярославских подпольщиков оказались кандидат в РКП(б) и бывший член этой партии.
Историк Т.Ю. Кочепасова приводит пример, когда в начале 1925 г. в Ульяновске был создан «комитет нелегальной анархистской организации», действовавшей вплоть до ареста ее участников в мае того же года. Эта группа была создана курсантами губернской партийной школы Григорием Кольцовым, Тимофеем Борисовым и Петром Глебовым. Свои же собрания подпольщики проводили едва ли не в стенах этой же школы. За короткий срок организация выросла до 17 чел. Среди них были мелкие кустари, портные, библиотекари и учителя. Трое подпольщиков состояли в комсомоле, а один – в РКП(б). Хотя группа и именовала себя анархистской, но, как подчеркивает Кочепасова, ее политическая позиция колебалась между «левым коммунизмом» и анархизмом. Жесткую же критику большевистской диктатуры подпольщики соединяли с призывами обратиться к «заветам Ильича». При этом они активно распространяли анархистскую литературу и собственные самиздатские брошюры. При переписке они активно использовали условный шрифт. Основная деятельность подпольщиков сводилась к проведению собраний и вербовке сторонников. Наибольшее внимание уделялось пропаганде среди деревенской молодежи.
Другим примером поворота к анархизму со стороны недовольных комсомольцев является попытка члена комсомола, сотрудника Харьковского ЦИТО 19-летнего Г.И. Бреславца в апреле-сентябре 1925 г. создать в Харькове анархистский кружок. Бреславцем были составлены наброски тезисов для обсуждения, носившие довольно сумбурный характер и в целом выражавшие недовольство централизацией и бюрократизмом в политике РКП(б). Средства же для проведения «практической деятельности» он попытался выкрасть из ящика стола завхоза ЦИТО. При этом выяснилось, что уже в 1922–1923 гг. под влиянием своего отца, левого эсера, Бреславец читал анархистскую литературу. Кроме того, его сестра ранее состояла в одной из анархо-коммунистических групп и в 1918–1919 гг. участвовала в махновском движении, но затем порвала с анархизмом и вступила в комсомол и партию большевиков. Впрочем, позднее она была исключена из РКП(б), поскольку скрыла пребывание в рядах у махновцев. В ответ на нанесенную сестре обиду Бреславец укрепился в критическом отношении к большевикам и вновь начал изучение анархистской литературы. В июле 1925 г. вместе с комсомольцем Карпищенко он пытался бежать в Польшу, чтобы «проводить революционную работу». Оба они были задержаны при попытке перехода границы и направлены в харьковский Дом предварительного заключения, а вскоре освобождены. Возможно, за Бреславцем велось агентурное наблюдение. В это время он поступил на курсы ЦИТО. Одновременно Бреславец вел переговоры о создании организации с комсомольцем Синайским, членом КП(б)У П. Бондаренко и безработным М. Борзиленко, вел агитацию среди комсомольцев на своем курсе. Целью своей работы он считал создание «левой коммунистической» или «анархистской» группы, целями которой должны были стать «борьба с бюрократизмом в компартии и скорейшее достижение истинного социализма». Судя по имеющимся материалам дела, убеждения Бреславца так и не сформировались до конца и, будучи недоволен бюрократизацией и социальным неравенством в СССР, он колебался в выборе между анархизмом и левым коммунизмом. В то же время Бреславец планировал установить связи с анархистами через Синайского, имевшего с ними знакомства. Итогом стал арест Бреславца и прекращение деятельности его кружка.
