— Ты не хочешь быть моей девушкой? — спрашивает Бесов.
— Хочу, — негромко отвечаю ему я.
— Тогда почему отказываешься?
— Потому что ты был прав — мы совсем не знаем друг друга. Рванув в отношения с такого старта, мы можем здорово обжечься. Оба. Я хочу узнать тебя. Я не хочу, чтобы это было быстро и скомкано, и закончилось скорым расставанием… Я опять слишком много говорю?..
— Ты всегда слишком много говоришь, — отвечает Бес, глядя мне в глаза.
— А ты не говоришь совсем, — замечаю я, справедливости ради.
— А ты сейчас цепляешься к словам, — парирует этот несносный человек.
Улыбаюсь. Открыто, но при этом — немного смущенно. Мне до сих пор не верится, что я здесь, я с ним, и мы… общаемся. Просто общаемся.
— Ты расскажешь мне, что у тебя произошло? — спрашиваю тихо, немножечко робея.
— Только после того, как ты признаешься, — продолжая смотреть мне прямо в глаза, говорит Бесов.
— В чём? — вновь напрягаюсь я.
— Ты действительно соцработник? — его глаза улыбаются, в отличие от губ.
У меня на душе тепло.
— Заканчивала универ по этой специальности, — сознаюсь по большому секрету.
— Это удивительно, — вдруг произносит он.
— Что именно? — не переставая любоваться его лицом, спрашиваю тихо.
— Что ты забрела в нашу берлогу. И именно в тот день, — он проводит большим пальцев по моему виску, убирая волосы с лица, — Ты — красивая, Мила.
— А ты — Бес, — фыркаю, надеясь перевести всё в шутку.
Слышать его комплименты для меня волнительно.
— А я — чудовище, — вдруг сознаётся Бесов.
— Почему ты так говоришь? — волнение просачивается в мой голос, хотя я так стараюсь не разрушить ту атмосферу доверия, что возникла между нами.
— Потому что тот, в кого я превратился, не может зваться по-другому, — сжав челюсть, произносит Бес.
Что ж, я тоже сейчас не та, за кого себя выдаю.
Поэтому молчу, надеясь, что он скажет больше.
— Я стал нелюдимым, подозрительным, злым, недоверчивым и агрессивным. Я бы хотел, чтобы ты узнала меня другим. Но это уже невозможно, — не отрывая от меня своих тёмных глаз, говорит Бесов.
— Отчего ты так изменился? — спрашиваю его едва слышно.
Бесов смотрит на меня, ничего не отвечая, а затем наклоняется к моим губам и целует. Нежно, мягко. Так, что начинают неметь пальчики ног… так, что тело забывает, как дышать… так, что в голове разом становится пусто и легко… Поцелуй резко углубляется, и внизу моего живота мгновенно завязывается тугой узел желания. По внутренностям маршируют бабочки-слонотопы, уничтожая все другие чувства и оставляя лишь одно — страсть. Взаимная. Всепоглощающая. Не просто животное влечение — глубокая, пустившая корни в сердце, имеющая эмоциональную привязь к партнёру, страсть. И я чувствовала — Бесов ощущал тоже самое. Мой Бес. Моё чудовище. Мой глоток свободы. Его колено переместилось, расположившись между моих ног, и слегка надавило на то место, что жаждало его внимания больше всего… Одна рука забралась под мой свитер, сминая мягкий материал и пробираясь к груди, — лифчик одним движением был задан наверх, а его ладонь, наконец, накрыла потяжелевшую грудь. Накрыла… и жадно смяла! Из моих губ вырвался приглушенный стон. Мне нравилось, когда он становился грубым.
— Я не хочу с тобой останавливаться, — прерывая поцелуй, но не отрывая от меня своих губ, произносит Бесов.
— Зачем тебе останавливаться? — уже ничего не соображаю я.
— Не люблю прерываться в процессе, — всё ещё тяжело дыша, говорит он, а до меня медленно доходит…
У него нет презервативов.
У меня их, естественно, тоже нет.
— Чёрт, — искренне простонала я, расслабляя тело и опадая на кровать.
— Это странная реакция, — произносит Бесов, продолжая нависать надо мной, — но мне нравится.
— Ты плавишь мой мозг, — сознаюсь ему абсолютно честно.
— А ты — мой, — серьёзно отвечает мужчина.
Затем опускается на кровать, ложится рядом и подтягивает меня к себе.
— Я хочу кушать, — произношу через несколько секунд, с ужасом узнавая в своём голосе капризные нотки.
Это я так откровенно расстроилась, что не смогла заняться с ним сексом?..
Стыд и позор тебе, Мила. Мастер маскировки. Степень бакалавра.
— У меня ничего нет, нужно готовить, — размеренно дыша мне в затылок (отчего я получала неописуемое удовольствие), говорит Бесов.
— Почему-то я не удивлена, — улыбаюсь во весь рот, — сейчас что-нибудь придумаем, — поднимаюсь, медленно встаю с постели…
— Ты в моём доме, — вдруг произносит Бес.
— И? — поворачиваюсь к нему, поправляя задравшийся лифчик.
— Значит, готовить буду я.
Обычно после таких слов я бежала с кухни общаги и отыскивала в своей тумбе пакет доширака, оставляя мастер-шефа наедине со своими кулинарными экспериментами, после которых кухня, как правило, оставалась практически уничтоженной…
Но Бесу я почему-то поверила. Поверила, что он умеет готовить. И когда этот верзила прошёл на просторную кухню и достал из холодильника овощи, начиная готовить рагу из кабачков, картошки, морковки и томатов… в общем, считайте, что я влюбилась. Когда в блюдо добавился сметанный соус, а сверху посыпался тёртый сыр, я обнаружила себя сидящей на табурете с ногами, потерявшей время и удивленно уставившейся на спину этого загадочного во всех отношениях мужчины…
Бесов достал пару тарелок (а у него на кухне всего пара и имелась), вытащил вилки из такого же бедного ящика для приборов, поставил чайник и сел со мной за стол.
— Это ведь не твоя квартира, — говорю ему, не прикоснувшись к еде.
Все в этом помещении говорило об этом. Отсутствие какого-либо уюта, какая-то странная пустота, при наличие необходимой мебели…
— Да, не моя, — не стал отнекиваться Бесов.
— А где твоя? — наглею я.
— Давай поедим?
Ну, не сейчас — так не сейчас.
Пробую рагу и застываю, неверующе глядя на этого гуру-вегана.
— Ты где учился так готовить? — удивленно спрашиваю.
— В моей семье было много… женщин, — криво улыбается Бесов и начинает методично уничтожать свой обед-тире-ужин.
Я присоединилась к поглощению еды, забыв обо всех вопросах и просто получая наслаждение.
— Ты какой-то волшебник, — пропустив момент, когда тарелка опустела, говорю ему.
— Если бы был волшебником, не жил бы здесь, — отзывается Бес, и странное дело: вроде как это была шутка, но произнесена она была едва ли не со злостью.
