— Да успокойся ты. — Элен бесстрашно погладила взьерошенного грача — мутанта. — Не может грызть то, что давно спит в анабиозе. Граф-то сам из могилки вылез, а вот совесть так под землей и оставил.
— Разумеется, — поддержал я шутку. — Вещь сия для вампира бесполезна абсолютно, лишь только лишние хлопоты приносит.
— Кар-р! — насмешливо каркнул Чума, несмотря на несколько неподходящий внешний вид, старающийся добросовестно исполнить роль ворона. Тоже мне, актер погорелого театра.
Как говорится, цирк уехал, а клоуна забыли. Или он сам убежал, не суть важно. Зато публика в зале, где проходило какое-то важное совещание, подобралась небольшая, но не вызывающая особых симпатий с первого взгляда. Нет, я понимаю, первое впечатление бывает и обманчивым, но далеко не всегда. На лицах не было откровенной тупости, но больше всего они напомнили мне мерзкие физиономии ростовщиков, с коими как-то приходилось сталкиваться волею случая. Не мне, моим знакомым, но впечатления от того не стали менее отвратительными.
Быть может, деньги плохо влияют на человека? Да нет, я ведь сам отнюдь не бедствовал, получив от отца весьма немалое наследство. Тогда в чем же дело? Скорее уж это не слишком приличные люди изо всех сил тянутся к деньгам, ставя их во главу угла и не интересуясь более ничем. И все же правила приличия требуется соблюдать. Именно так говорил корнет Малахов, называя свое имя и звание только что убитому им английскому офицеру. Дело было в каком-то замухрышистом трактире, а поединок состоялся вроде бы из-за неподеленной симпатии со стороны смазливой девчушки. Говорили ему, сначала представься, а уж потом на шпагу нанизывай, так он, паразит, с тяжелого похмелья будучи, все и перепутал. Забавный человек был… Потом вроде в кадетский корпус подался, фортификацию преподавать.
Извините, господа, отвлечься изволил на воспоминания о той, давно минувшей, но все же дорогой жизни. Так я к чему… Маньяка можно и на кусочки порезать и в фарш мелкого помола перекрутить, но представиться я все же обязан до, а не после:
— Граф Бельский. Извините за столь шумное появление, но ваша охрана оказалась настолько нелюбезной, что попыталась воспрепятствовать моему желанию пообщаться кое с кем из вас.
Ответом было абсолютное молчание, нарушаемое лишь постукиванием зубов да громкой икотой одного из тузов местной финансовой колоды. Жалкое зрелище, надо признать. Примерно так я и выразился, на что моментально последовала жесткая отповедь со стороны Элен:
— Этих жалеть не стоит. Они не побрезгуют не то что последний рубль из кармана вытащить, так еще и у покойника изо рта золотую коронку изымут. А если тот вдруг оживет и пнет их по причинным местам, так они поднимут вой на весь мир. «Нарушение прав человека» — явно процитировала она кого-то мне неизвестного. — Да ну их к бесу… — Похоже, у моей готессы имелись какие-то личные причины их недолюбливать.
— Да, да! Ко мне их! — оживился Чума, продолжающий восседать на моем плече, словно охотничий сокол. — Я уж им покажу, не только где раки зимуют, но и где они лето проводят.
— И где же? — проявила вечное женское любопытство Элен.
— А в котле с кипятком… У них такой роскошный красный загар появляется!
Право слово, как дети… Особенно Чума. Меж тем один из относительно отошедших от ступора попытался было протянуть лапку к мобильному телефону, но тот ускакал от него, словно взбесившаяся крыса, то есть быстро и с писком.
— Вы что себе позволяете, — начал было раздуваться сидящий во главе стола один из иноземных визитеров, полный темнокожий мужчина лет сорока, чье лицо буквально сверкало, словно офицерский сапог, добротно начищенный ретивым денщиком до глянцево-блестящего состояния. А этот-то арап что здесь делает?
— В этой дикой страна я чувствовать себя некомфортно. Вас нужно цивилизовать и нести к вас демократический ценность… — Меж тем продолжал выходец их знойной Африки свои речи.
— А вы сейчас изволите нести полную чушь, — ответил я невесть что возомнившему о себе существу на вполне грамотном английском. — И как же вы, неуважаемый сэр, намерены приобщать нас к своим «ценностям»? Сами-то давно с пальмы спустились?
— Это есть неполиткорректность!!! — буквально взвился тот со своего места. Похоже, я угадал, иначе с чего бы такая бурная реакция? — Я подать на вас в суд, и отсудить big штраф! Вас посадить in тюрьма! Я есть коренной афроамериканец, и я жаловаться на вас и ваш варварски страна в Гаагский суд! — предпочел тот продолжить на своем плохо выученном русском. — И я сейчас звонить в ваш мэрия, чтобы вас арестовать!
— Хозяин, да заткни ты пасть этой обезьяне, — встопорщил перья Чума. — Или мне доверишь?
— Ну зачем же затыкать? — я нехорошо улыбнулся, глядя на продолжавшего свои пустые разглагольствования арапа. — Кажется, гласность, — одна из пропагандируемых ими демократических ценностей? Так что пускай разглагольствует, а то еще будут говорить, что мы тут иностранным гостям рты затыкаем. Правда, с другой стороны, мы ведь не обязаны слушать все эти глупости? Право слово, хуже ослиного рева! — с этими словами я шагнул к продолжавшему заливаться негру и на секунду прикрыв его рот ладонью произнес одно простенькое, но весьма эффектное заклинание.
Когда я отошел, он вновь раскрыл свое ротовое отверстие, намереваясь обдать нас очередным фонтаном презрения, однако, вместо заготовленной тирады оттуда вырвался громкий и проникновенный ослиный рев. Озадаченно моргнув, «афроамериканец» попытался снова. Однако! Я и не подозревал, что человеческое горло способно на такие рулады! Думаю что серые длинноухие упрямцы были бы рады пообщаться со столь красноречивым собратом!
— Теперь, по человечески он сможет говорить, только когда намерен сказать что-либо действительно мудрое. Во всех остальных случаях будет раздаваться ослиный рев, — пояснил я сущность наложенного заклинания. — Мне если честно, просто интересно, сможет ли он сказать теперь хоть одно слово как человек. — Судя по непрекращающемуся реву, ожидать подобного события в ближайшее время было бы крайне опрометчиво.
— Граф, ты маньяка ловить будешь или нет? А то старлей с Владимиром уже дышат через раз от служебного рвения, вот-вот слюна изо рта капать начнет! — заметила Элен.
— Буду, ма шери, еще как буду.
Сейчас, в непосредственной близи от объекта, мне и так было ясно, кто из сидящих в уютных креслах откормленных и холеных существ является нашей добычей, но я всегда предпочитаю красочные эффекты серому и будничному течению обстоятельств. Именно поэтому я подбросил уже бесполезную костяшку в воздух и тихо, но слышимо для всех произнес:
— Ату его, ату…
Костяной амулет с тихим шелестом рассыпался, образовав невесомое облачко пыли, которое и полетело в сторону испуганно моргающего человечка довольно субтильного телосложения, с заметно жеманными манерами. То лишь тонко, почти по-женски взвизгнул, когда окутавшая его дымка обернулась надежнейшими кандалами.
— Свидетелей тут много, неприятности могут быть, — вздохнул Владимир, наконец то начинающий привыкать к моей манере общения с окружающим миром. — Нарушение процедуры взятия под стражу, — со вздохом добавил Алекс.
