— Надеюсь, сегодня нас никто не станет убивать.
До полуночи я не сомкнула глаз, выспавшись за вчерашний вечер и ночь. Оборотни не отходили от меня.
В лабиринт по настоянию Тобиаса и Маулеза я надела один из брючных костюмов, которые хранились в глубине шкафа. Хотя мне жутко не хватало моих стрейчевых джинсов и кроссовок. Вместо этого я обула высокие ботинки и надела черную кожаную куртку, волосы заплела в тугую косу, чтобы она наверняка не расплелась.
— Ты так стянула и прилизала волосы, что твоя голова кажется меньше чем обычно, — посмеялся надо мной Маулез, а Тобиас зарычал на него призывая к молчанию.
— Послушай Кира, в лабиринте ты будешь абсолютно одна. Там будет темно и страшно, все что у тебя останется — это ты и твоя магия. Не бойся использовать ее, навредить тому, кто будет перед тобой, он или оно сможет принять облик любого известного тебе человека, но это обманка. Иллюзия чтобы сбить с толку.
— Откуда ты все это знаешь? — чувствовала, как от его ладоней на моих плечах исходит жар.
— Неважно. Ты не практиковалась в защите, но в момент опасности все получится. Верь в себя и скорее возвращайся.
Я кивнула и… обняла его на прощание, Маулезу тоже досталось, хотя он всячески делал вид, что вынужден обниматься с пугливой девчонкой, а потом шепнул мне на ухо:
— Не попади в клетку.
Конкурсантки собрались у живой изгороди, прямо под аркой в лабиринт и снова все тянули ленту из бархатного мешочка, с которым ходила госпожа Марта. Барон был рядом, но вот Кир отсутствовал, о чем тут же спросила Клодия.
— Господин Киринн не вернулся из дворца, поэтому конкурс пройдет без него. — ответила Марта. — Кто у нас первый?
— Я! — леди Летиция шагнула вперед. На ней были кожаные лосины для верховой езды и… коричневая юбка чуть выше колена. Руки по локоть закрыты перчатками, а волосы убраны под шляпку в цвет.
— Удачи, если не сможете дальше двигаться, то выпустите искру вверх, — предупредил барон Миртил.
Девушка вздернула носик и без страха прошла в лабиринт. Что там происходило никто не знал, но она вернулась через двадцать минут, неся в руках серебряный кубок. Подол ее юбки был разорван, волосы выбились из-под шляпки, а на щеке красовалась алая царапина. В глазах… легкий испуг.
— Быстро вы, леди Летиция. Отлично, первая чаша из сервиза лорда Аристида у нас есть, — похвалил барон Миртил, забирая у нее посудину и ставя на стол.
Летиция громко икнула и откашлявшись опустилась на предложенный стул. Нарбор налил ей горячего чаю из успокаивающих трав.
— Следующая?
— Я! — в лабиринт вошла Магдалена.
Так происходило со всеми другими участницами, кто-то из них выходил со всклоченными волосами и испуганными глазами, кто-то выбегал, рыдая и трясясь от страха, но вот маркиза Дэшвуд не просто выбежала, а визжала дурным голосом катаясь по земле, будто от чего-то отбиваясь. Испытание она провалила, не принеся кубка и не поскупилась об этом сообщить, называя лорда Аристида и его конкурс настоящим адом и что ее жизнь дороже чем дурацкие кубки. Однако стоило отпоить ее чаем, как девушка стала постепенно приходить в себя и думала еще раз сунуться в лабиринт, но барон ей отказал.
Предпоследней пошла Кресида, но она отсутствовала уже сорок минут, и я не на шутку начала волноваться за нее.
— Барон, позвольте мне пойти следом, — я встала под аркой.
— Что ж… надеюсь виконтесса просто, перепутала тропинки… — было видно, что он сам взволнован, но не может нарушить правила конкурса.
И я вошла в лабиринт. Пространство за мной покрылось прозрачным слоем, напоминающим стекло. Я видела всех, кто за ним стоит, но не могла пробиться. Я даже покричала, но меня никто не услышал.
— Ладно, представим, что это лабиринт, как в Гарри Поттере, — всегда, когда мне было страшно, я начинала разговаривать с самой собой и пока активно продвигалась вперед, стала напевать песенку:
— Хорошо, все будет хорошо, я это знаю.
Ой чувствую я, девки, загуляю, ой загуляю!
Тут справа на меня набросилась длинная черная змея. Я вскрикнула, выставив руки вперед, и ужасная змея сгорела на месте.
— Черт! Чтоб вы все провалились со своими дурацкими конкурсами, — переведя дух, прошла дальше, воздух здесь был затхлый, пахло сыростью, болотом… и для пущего эффекта вдоль ног стелился густой туман.
— Если нам скажут: «Ваш поезд ушёл».
Мы ответим просто, что подождём другой.
И чтоб на перроне скучать не пришлось,
Мы накроем стол и выпьем за любовь
и будет хорошо, все будет хорошо…
Дальше я время от времени защищала себя полупрозрачным защитным куполом, превратившись в цветок под стеклянной колбой, пока в нее бились различные твари не самых приятных наружностей. То я видела мумию, то разлагающийся труп, подползающий ко мне по земле, и орала так, что чуть не охрипла, а потом топтала этот самый труп своими ботинками. Бывало, что земля уходила у меня из-под ног, превращаясь в глубокую яму, на дне которой копошились змеи или торчали острые шипы.
В такие моменты фантазия подкидывала мне странные способы атаки, то у меня в руке откуда-то появился железный бидон, который все детство лежал на дачном чердаке, и я им отбивалась от морды полульва-полускорпиона, а еще всячески старалась вызвать огонь, но он отнимал у меня слишком много сил в отличие от воды, которой я заливала ямы.
Наконец-то, в тумане показался круглый столик, на котором стояло три серебряных кубках: мой, Кресиды и Дэшвуд. Я пожалела, что не взяла с собой сумки, но были два глубоких внутренних кармана куртки, куда я и убрала эти чаши, правда пока я шла обратно, они ужасно громко звенели, и я боялась, что всякие фантомы и прочая гадость со всего лабиринта рванет на это звяканье.
В десяти шагах от выхода, я обо что-то споткнулась, а когда нащупала что это, меня пробрал холод. Я сидела рядом с неподвижным телом Кресиды.
— Боже… — прошептала я, касаясь ее шеи и… — Фух, живая, — я чувствовала слабое, но биение ее пульса. Вытянула подругу из-под куста. Платье порвано, на лице было столько кровоточащих порезов, что я испугалась, можно ли восстановить кожу.
Таща ее за подмышки по влажной траве, на которой так и норовила поскользнуться, я наконец-то оказалась рядом с аркой, но почему-то не могла в нее войти. Стекло не пропускало меня, даже когда я попыталась его разбить кубком, а затем на меня упало что-то широкое и обжигающее открытые участки кожи.
Я закричала, зашипела от боли, от ожогов. Сеть… из странного раскаленного метала, запахло горелой плотью. От моего крика Кресида пришла в себя и слабо зашевелилась.
— Кира держись! Это специальная сеть для отлова русалок, как она попала сюда?! — Разрывая подол платья на куски и оборачивая свои ладони тряпками, Кресида с трудом, но смогла немного стянуть с меня сеть, дальше я выползла из-под нее самостоятельно, жадно глотая воздух и боясь пошевелиться, чтобы не задеть обожженные руки. Лежа на животе и, впервые за все время в лабиринте, наслаждаясь тем, что здесь сырость и трава мокрая, прохладная. Я уткнулась в нее лицом и прохрипела:
