Джулианна улыбнулась:
– Благодарю.
Какое-то время Шарль задумчиво смотрел на нее.
– Мне очень жаль, что соседи не в состоянии оценить твой сильный характер и целостность натуры.
Поколебавшись, она призналась:
– Многие двери, которые когда-то были открыты для меня, теперь закрылись.
Разумеется, эта ситуация огорчала ее – и даже порой заставляла страдать, – ведь Джулианна так хорошо знала всех вокруг. Но она не могла притворяться, изображая из себя ту, какой не была.
– Быть изгнанницей нелегко, – тихо заметил Шарль, коснувшись ее щеки.
– Ну, меня едва ли можно назвать изгнанницей! – вздохнула Джулианна. – Некоторых в нашем округе ненавидят гораздо больше меня. А самыми грубыми, как правило, оказываются те же самые люди, что сильно боятся перемен во Франции. Я понимаю их страх, и это помогает справляться с их неприязнью. Я не питаю к ним ответной ненависти.
– Нет, ты никогда не стала бы ненавидеть – никого, даже своих политических врагов.
Она вскинула голову, пристально взглянув на Шарля:
– Ты успел хорошо меня изучить.
– Думаю, так и есть. – Он снова погладил ее по щеке. – Но ты так и не ответила на мой изначальный вопрос – почему я?
Джулианна застыла на месте. Ее сердце оглушительно билось. Что же ей следовало сказать?
– Почему я? – снова произнес он, на сей раз твердо, настойчиво.
– Я привыкла заботиться о тебе, Шарль, прониклась к тебе нежностью, – дрожа всем телом, ответила Джулианна. Он, казалось, еще больше выпрямился, во взгляде засквозила резкость. – И привязалась к тебе настолько, что захотела быть с тобой – независимо от обстоятельств. Но это ты уже знаешь.
– Что меня действительно в тебе восхищает, так это искренность, – сказал Шарль. Это было совсем не то, что Джулианна ожидала услышать, но он добавил: – И ты знаешь, как сильно я желал тебя, с того самого момента, как очнулся от жара, практически у тебя на руках.
– Если честно, хотя ты и флиртовал со мной, тогда я и не подозревала, как сильно ты желаешь меня. – Она улыбнулась, вспомнив первые мгновения его пробуждения в Грейстоуне.
Шарль улыбнулся в ответ:
– Это все потому, что у тебя так мало опыта в любовных делах.
– Уже нет, – осмелилась возразить Джулианна.
Шарль многозначительно посмотрел на нее, словно пытаясь сказать, что у нее еще будет немало возможностей приобрести этот ценный опыт. Потом задумчиво произнес:
– Ты спасла мне жизнь. Я у тебя в вечном, неоплатном долгу. Это не редкость, когда раненый мужчина необычайно увлекается своей спасительницей, Джулианна.
Она была обескуражена.
– Я не верю, что это приземленное влечение, – ничуть.
– Это не совсем то, что я имел в виду. – Улыбка промелькнула на его лице. – Ты – благовоспитанная молодая женщина. Я понимаю, твоя семья переживает трудные времена, как и многие благородные семьи, но в ваших кругах с будущим связываются определенные надежды, не так ли? От тебя, должно быть, ожидают, что в один прекрасный день ты удачно выйдешь замуж, сделаешь хорошую партию, даже при всей своей эксцентричности. Как же ты сделаешь это теперь?
Неужели Шарль считает, что она помышляет о браке с другим мужчиной – после всего, что недавно произошло? Или он спрашивал Джулианну о ее намерениях именно из-за того, что случилось?
– Мое воспитание не было обычным, – нерешительно заметила она. – Лукас всегда надеялся найти мне мужа, который оценит мой ум, а это непростая задача.
И Джулианна подумала, что уж Шарль-то наверняка оценил ее ум.
Он был удивлен.
– Твоему брату действительно стоит всерьез позаботиться о тебе.
Джулианна задумчиво потерла руки, гадая, не питает ли Шарль матримониальных планов на ее счет.
– Лукас всегда был для меня скорее отцом, чем братом. Отец ушел от нас, когда мне было три года.
– Понятно, – кивнул он.
– Я даже не помню отца, хотя его портрет пылится где-то наверху. Он был паршивой овцой в своей семье, которая отреклась от него из-за пристрастия к азартным играм и распутству. Он унаследовал лишь это имение. Лукас принял дела семьи, когда ему исполнилось шестнадцать.
– Когда твоя мать потеряла разум?
Этот вопрос удивил Джулианну.
– Вскоре после того, как папа ушел от нас.
– У тебя действительно было необычное воспитание, – резюмировал Шарль. – И это сделало тебя очень интересной и незаурядной женщиной.
Он склонился над столом, потянулся вперед и поцеловал ее прямо в губы.
– Я думаю, Амелия что-то подозревает, – сказала Джулианна, но на ее лице заиграла улыбка. Стоял восхитительный летний день, в небе высоко и ярко светило солнце. Под утесами, где они прогуливались, шумел океан необычного, сапфирово-синего оттенка.
Легкий, прохладный океанский бриз трепал юбки Джулианны, которые путались в ногах Доминика. От конюшни за ними увязались две лохматые пастушьи собаки, которые теперь, помахивая хвостом, охотились на рябчика среди зарослей можжевельника.
– Я ей не нравлюсь, а неприязнь и подозрения – разные вещи, – улыбнулся в ответ Доминик. Грейстоун остался позади, но они были в поле зрения тех, кто мог за ними следить. Оглянувшись, Доминик понял, что их можно увидеть невооруженным глазом, да и у Джека в спальне имелась подзорная труба. Амелия могла наблюдать за их прогулкой. – Твоя сестра не любит большинство мужчин или питает неприязнь исключительно ко мне?
Джулианна потянулась к его ладони, и Доминик взял ее за руку, крепко прижав к себе.
– Много лет назад ее сердце разбили. Я не осознавала этого до тех пор, пока тебя не вверили нашим заботам, но, полагаю, она все еще питает чувства к тому мужчине – а ты немного похож на него. Мне кажется, именно поэтому она так тебе не доверяет.
– Она была увлечена дворянином, о котором ты упоминала, Сент-Джастом?
– У тебя необычайно хорошая память, Шарль.
– Ты ведь сказала, что он – патриот, и это делает его моим врагом. Разумеется, я запомнил его, – любезно пояснил Доминик. Но в глубине души он недоумевал: как же так? Он прекрасно знал Гренвилла: несмотря на то что тот не слыл дамским угодником, у него всегда была какая-нибудь красивая любовница, Доминик не мог представить Гренвилла ухаживавшим за Амелией Грейстоун. Наверняка миниатюрная строгая Амелия неверно истолковала общение с ним. – Твоя сестра подумывала окрутить графа?
– В то время он не был графом – даже не был наследником. И моя сестра не собиралась никого окрутить, она не охотится на мужчин! Сент-Джаст увидел ее на ярмарке. Он навещал ее множество раз, но, судя по всему, не питал к ней искреннего интереса, потому что после смерти своего брата просто покинул наши края и никогда больше сюда не приезжал. – Джулианна вспыхнула от негодования. – Он даже письма не прислал!
