Сияющий оглянулся. Они встретились взглядами, и этого хватило, чтобы всё понять. Ирвин осознал – чтобы иметь хоть какие-то шансы победить, да что там, просто выжить в этой пучине чар, они должны рискнуть.
- Делай всё, что считаешь нужным, - выдохнул он, поймав Лили за ладони.
Она кивнула, крепче сжимая пальцы мужа, и запрокинула голову назад, шумно втягивая воздух – а вместе с ним и витавшую в воздухе магию.
- Ты сможешь, - прошептала она напоследок. – Ты целитель, Ирвин. В этом твой дар.
Он только сжал зубы – и отбросил в сторону все ограничения, годами навешиваемые на собственную магию. Заставил себя вспомнить о том, что магия не имеет цвета, не имеет вкуса, не бывает доброй или злой. Всё зависит от того, кто владеет ею. От человека.
А сила, разлитая здесь двенадцатью некромантами и одной молодой звездой, нейтральная. И если он целитель, если он действительно хоть что-то умеет, то способен втянуть в себя всё это – и передать Лили переработанным, чистым, лишённым посторонних домыслов.
Сделать так, чтобы поток чужой силы не покалечил её, как Танмора, а подчинился.
Глава двадцать седьмая
Ирвин застыл и закрыл глаза. На какое-то мгновение мир вокруг него вновь перестал существовать – он чувствовал только клокотавшую в воздухе магию. Перенасыщенные силой облака грозились обрушиться потоками мелких искр им на головы, и Ирвин знал, насколько болезненными будут мелкие ожоги, как чужеродная энергия переплавит своих жертв, испепелит их, превратит в пыль…
Он крепче сжал ладони Лили и, стараясь не задумываться о том, что будет дальше, потянулся к магии. Да, она была чужая. Да, она была не свойственна ему, как целителю. Да, она могла его убить.
Ирвин заставил почувствовать себя не магом, обладающим неким конкретным даром, а абстрактным существом, чем-то эфемерным, способным только вдыхать и выдыхать энергию. Он знал, что Лили не сможет позвать к себе чужую силу, ведь некроманты не склонны подпитываться из внешних источников – за редким исключением.
Облако, уже почти добравшееся до своих создателей, внезапно застыло. Оно будто ощутило громкий призыв Ирвина, затормозило, можно сказать – почти что задумалось. Магия вывернулась, словно дикий кот, не позволяющий, чтобы его погладили Призванная для того, чтобы кому-нибудь принадлежать, на свободе сила тоже чувствовала себя чужеродной и мечтала воссоединиться с кем-либо.
Ирвин услышал крик – возможно, прозвучавший на подсознательном уровне. Некроманты звали вытекающую из них силу. Объединившись в круг для того, чтобы вновь соединиться с утерянным, они теперь раскрыли все свои резервы, и магия вытекала на свободу, пытаясь приобрести какую-нибудь форму.
Самое удивительное, что магия действительно тянулась к чему-то, что порывалась оживить. Сияющего поражало то, что, сколько б сил ни теряли некроманты, этого всё равно было слишком мало для совершения задуманного. Но пока эта дюжина могла бороться, что б ни ожило с помощью отпущенной на свободу магии, принадлежало бы им, было бы в их плену.
Ирвин попытался рвануть магию на себя, но та не поддавалась. Она была слишком умной, подвижной, живой, чтобы так легко сдаться, опять стать частью человека. Возможно, неуёмная сила обрела что-то вроде гибридного сознания, и именно оно без конца то рвалось в небеса, то стелилось по земле, просачиваясь сквозь чужие сети, расставленные едва ли не повсюду.
Сияющий попытался окутать поток силы мелкими нитками собственной, заключить её в плен, втянуть в себя, но та не сдавалась. Она рвалась на свободу с такой силой, что спустя несколько мгновений тонкие нити лопнули, выпуская всё то, что таилось внутри. С каждым мгновением энергии становилось всё больше, и нельзя было разглядеть небеса за сплошной завесой из полыхающей искристой пелены.
Некроманты тоже выплетали сеть, куда более действенную, подтягивающую клубящуюся силу с каждой секундой всё ближе и ближе. Ирвин понимал, что ещё несколько мгновений – и битва будет проиграна окончательно. Пострадают не только они, а и все вокруг – дети, жители столицы, может быть, вообще все на континенте. Магическая волна способна покрыть собой огромные площади в поисках предмета, в который могла бы влиться – и пока не найдёт, не остановится. Хорошо, если она вольётся в какое-то кладбище… а если помчится по океану и, не сыскав вреди глубинных вод нужные кости, выпрыгнет на берег Объединённой Державы?
Тогда он сменил тактику. Некроманты пытались захватить свою же магию силой, а Ирвин расслабился и, всё ещё крепко сжимая руки Лили, скорее мысленно, чем физически позволил себе потянуться к некромантскому волшебству.
Он звал силу. Не приказывал ей, не велел вновь потерять свободу – предлагал очиститься, избавиться от уз, наброшенных бывшими хозяевами, сбросить с себя эфемерные цепи. Он предлагал магии себя как сосуд, некое универсальное вместилище, способное не просто впустить чары глубже, а и дать им свободу действия.
Ирвин будто жертвовал своей плотью и кровью ради спокойствия чужого дара, и тот оказался на удивление податлив. Магия вновь была кошкой, ластящейся к ногам того, кто её кормит, кто готов почесать за ухом и подарить немного ласки.
Сияющий отпустил одну руку своей жены, чтобы дотянуться до магического облака, запустить в него пальцы, позволить себе почувствовать приятную, мягкую текстуру, вздрогнуть от лёгкого покалывания мелких искорок.
Магии это понравилось. Она вновь протекала сквозь щели в сети, только уже не Ирвиновой, а той, что была выстроена некромантами, опять стелилась, ласково прижималась к новому хозяину, обещавшему не бить, не заставлять подчиняться, а оберегать, подарить полную свободу, не ограничивать дурацкими правилами, не прятать в артефактах… Ирвин словно говорил с чужими чарами, умолял их подчиниться, повиноваться, прислушаться к нему – ради их же блага!
Магия верила. Она собралась в плотный шар с длинным шлейфом и обрушилась на Ирвина с такой силой, что тот едва устоял на ногах.
Казалось, он сгорал. Всё внутри было сплошным ожогом, захлёбывалось в огне сердце. Тело сопротивлялось, напоминая Ирвину, что он – всего лишь целитель. Не некромант. Он не способен обладать этим.
Ирвин мысленно потянулся к Лили, толкнул куда более родственную ей силу в направлении девушки, но та не поддавалась. Ведь именно он, по мнению вдруг ставшей разумной магии, обещал себя в качестве жертвы. Он должен был носить это в себе, а не посторонняя девушка… И как бы Лили ни пыталась раскрыться навстречу силе, ничего не получалось, магия билась о её тело и возвращалась обратно, причиняя Ирвину ещё больше боли.
…Пожал погасил только льдистый холод браслета. Ирвин чувствовал, как странная магия, неизведанная, нисколечко не напоминавшая всё то, с чем он прежде имел дело, окутывала его с ног до головы. Облегчение было временным, точечным, но теперь Сияющий понял, что шанс есть. Крохотный, смешной, но есть!
Зазвенел, поддаваясь призыву, браслет, и Ирвин решился. Если не рискнёт сейчас, разве он сможет дожить до следующего шанса? Неизвестно.
