Человеку ничего не стоило остаться здесь навсегда.
Сто пятьдесят, сто пятьдесят один…
Риск, что здесь, внизу, что-нибудь пойдет не так, — например, она застрянет или проход обрушится и погребет ее под камнями, — повергал ее в трепет.
Сто шестьдесят.
Она остановилась и выставила вперед левую руку, чтобы ощутить ожидаемую пустоту: здесь тоннель раздваивался. Девушка свернула влево и пошла дальше, по новой считая шаги. Этот проход тянулся дальше, чем предыдущий. Наконец она почувствовала, что он становится шире. Фрэнки задула свечу и короткими шажками двигалась вперед на ощупь до тех пор, пока ее руки не нащупали перекладины лестницы. Мгновение спустя она уже толкнула люк, вылезла у основания статуи в густой роще, в дальнем конце территории школы, и глубоко вдохнула холодный, влажный от тумана воздух.
Эта часть была самой замечательной: физически выбраться во мраке на траву, как новорожденное ночное создание. Ее глаза привыкли к темноте, и теперь ночь казалась ей яркой и живой. Чтобы найти через деревья дорогу к коттеджу «Аполлон», свеча ей не потребовалась. Фрэнки подняла с земли небольшой камешек, аккуратно прицелилась и бросила его в окошко на втором этаже.
А через секунду услышала, что оно открылось. Вниз упала веревка с узлами. Сначала она увидела ноги Эдди. У него на обеих подошвах красовались черные чернильные татуировки в виде звезд. На нем были только голубые шелковые пижамные брюки: уступать холоду он не стал. Последние несколько футов Эдди преодолел элегантным прыжком и откинул назад свои белокурые волосы. Коттедж «Аполлон» был большой и изначально предназначался для школьных кабинетов, но теперь в нем, на втором этаже, жили четверо студентов-мальчиков. Эдди, деливший это крыло с одним из них, запросто мог выйти через парадную дверь, но какой в этом был интерес?
Он прошел за ней в лесок и, как только они оказались под его сенью, прижался спиной к дереву. Она взяла его лицо обеими руками и энергично поцеловала, проведя руками по голой спине.
Эдвард Пирс Дэвенпорт был первым и единственным человеком, к которому Фрэнсис питала хоть какое-то уважение. Он был из Бостона — такой же, как она, выходец из богатой семьи, посвятившей себя торговому флоту. В качестве своей жизненной миссии Эдди определил без конца досаждать близким и чрезвычайно в этом преуспел. О его обольстительных девушках, о ванных, доверху наполненных шампанским, о том, как он разгуливал нагишом во время званых ужинов, ходили легенды. Его выгнали из четырех лучших школ страны, после чего родители парня упали на колени перед своим другом Альбертом и упросили взять Эдди в горы, где он пусть хоть какое-то время не смог бы доставлять им неприятности. Или как минимум доставлять на расстоянии. Этого было достаточно.
Эдди и Фрэнсис познакомились в первый же день, во время пикника на лужайке, строя друг другу глазки под жареную холодную курицу и лимонад. Он углядел в ее сумке номер журнала «Настоящий сыщик». Прочел какой-то сальный французский стишок. И на том все. Эдди вдруг стал ручным, по крайней мере, внешне. Фрэнсис, сказали потом, оказала на него очень хорошее влияние.
Эдди познакомил ее с поэзией: дикими, вихрящимися штормами романтиков, мудреной реальностью модернистов и сюрреалистов. А потом рассказал о своей мечте — жить такой жизнью, чтобы следовать каждому импульсу. Он показал Фрэнсис многое из того, чему научился во время своих романтических похождений, и она оказалась очень способной ученицей. Затем поведала Эдди, как делать бомбы, и прочла истории: о Бонни и Клайде, о Джоне Диллинджере и Ма Баркер. Эдди все они тут же пришлись по душе. Это были поэты — поэты автомата, не допускавшие никаких компромиссов, колесившие по любым дорогам по своему выбору, со смехом мчавшиеся навстречу солнцу. Вот так, на лужайках, в библиотеке, по углам и подвалам, Фрэнсис и Эдди связали себя нерасторжимыми узами.
Всю осень и холодную зиму они изучали науку преступлений. В подходящий момент они возьмут одну из машин Эллингэма, нагрузят ее динамитом и уедут. Наступит он уже совсем скоро, когда в горах растает лед. Ясным днем, когда их никто не будет видеть, они отправятся на запад и начнут грабить банки. Фрэнсис станет взрывать хранилища для ценностей, Эдди напишет о них книгу. Они будут заниматься любовью на полу своих конспиративных квартир и даже на дороге — пока эта дорога не подойдет к концу.
Она высвободилась из его объятий, чтобы рассказать, что происходит: Дотти пропала, к ним едет полиция, — но он беззаботно опустился на землю, увлекая ее за собой. Ее стремление поделиться этими интересными сведениями перечеркнуло желание совсем другого рода. В этом мире не было ничего прекраснее Эдди, лежащего на земле с обнаженной грудью. Мальчик далеко не милый, а грязный и дикий, почти такой же, как сама Фрэнсис. До него она спала и с другими парнями, но ни один из них ни на что не годился. Эдди точно знал, что делал. Он играл со скоростью и мог двигаться не просто медленно, а мучительно медленно. Он притянул ее вниз и дюйм за дюймом стал гладить по боку, пока она не почувствовала, что больше не может.
— Я должна кое-что рассказать, — задыхаясь, сказала она, — тебе понравится.
— Мне нравится все, что ты говоришь.
Неподалеку послышался какой-то звук, и они замерли на месте. Мимо них быстрым шагом прошел Альберт Эллингэм. Фрэнсис молча показала на него и знаками дала понять, что им надо пойти за ним. Держась на расстоянии, они двинулись следом, в сторону гимнастического зала, все еще недостроенного.
Помещение, куда вошел Альберт Эллингэм, представляло собой новый крытый плавательный бассейн — просторное сводчатое пространство, открытое и холодное, со стенами, выложенными плиткой двух оттенков: белого и цвета морской волны. Воду в бассейн еще не залили, поэтому он представлял собой лишь бетонный провал с гладкими стенами. Тепла тоже не было, поэтому внутри он больше напоминал льдохранилище. Фрэнсис в пальто стало холодно; что при этом чувствовал Эдди, можно было только догадываться. Но в этом и заключалась главная особенность парня: он никогда не замечал боли.
За дверным проемом стояла большая тачка со строительными инструментами. Поскольку единственным источником света в помещении был одинокий фонарь в дальнем углу, Эдди и Фрэнсис смогли без труда за ней спрятаться. Высокий потолок, не заполненный водой бассейн и выложенные плиткой стены обеспечивали идеальную акустику; они слышали каждое слово, хотя почти ничего не видели с того места, где им пришлось припасть к земле.
— Альберт! — сказала мисс Нельсон.
Фрэнсис услышала быстрые шаги, выглянула из-за тележки, увидела две обнявшиеся фигурки и мысленно шлепнула себя по лбу. Ну конечно. Вот почему у мисс Нельсон такие ухоженные волосы. Вот почему она носит небольшие сережки с бриллиантами, скромные, но все равно ей не по карману.
— Мэрион, — хрипло сказал Альберт Эллингэм, — у нас кое-что произошло. Элис и Айрис похищены.
Теперь холод снаружи сравнялся с холодом внутри — но в нем присутствовала какая-то искра сродни световому безумию неба перед очередной неистовой вермонтской снежной бурей.
