— Стало быть, ты вернулась из-за Эдварда Кинга. И должна следить за тем, чтобы с Дэвидом все было в порядке?
— В основном да, — сказала Стиви.
— А это нормально?
— Как я могу судить, что нормально, а что нет? — сказала Стиви, дергая за нитку, вылезшую из рукава толстовки.
— И ты сказала Дэвиду, — сказал Нейт, — что вернулась из-за его отца.
Перед этим Стиви представила Нейту общую картину произошедшего, но о мучительных подробностях — как она расплакалась и убежала — умолчала.
— Дело лишь в том, что Эдвард Кинг не знал об этом, когда позвонил мне сегодня утром, — произнесла она.
— Он тебе сегодня утром звонил?
Делясь с ним всей этой историей, Стиви не стала заходить слишком далеко, потому что рассказать могла еще многое.
— Господи Иисусе! — воскликнул Нейт, осторожно стукаясь головой о зеркальную стену. — Это вообще школа или над нами проводят какой-то эксперимент?
Стиви покачала головой.
— И что теперь будет? — спросил Нейт.
— Не знаю.
— Если Дэвид расскажет отцу, ты можешь в любой момент уехать, так?
— Думаю, он поговорит с моими родителями или что-то типа того, — ответила она, — они к нему прислушиваются. Он обладает влиянием… и у него есть самолеты. Эдвард может сделать что угодно.
— О господи. Господи Иисусе. Стиви…
— Ты сам захотел знать, — сказала она.
— А Джанелль в курсе?
— Нет, я не смогла ничего никому рассказать.
— Теперь ты с ней поделишься?
— Наверное. Она и так ненавидит Дэвида.
Стиви потерла виски и добавила:
— Послушай, мне нужно сделать кое-что еще.
Она расстегнула на сумке молнию, вытащила жестяную баночку из-под чая и поставила на пол.
— Что это? — спросил Нейт. — Оттуда змеи случайно не вылезут?
— Здесь доказательство того, — ответила она, — что человек, написавший письмо за подписью Лукавого, не совершал похищения Эллингэмов. Я нашла это в комнате Элли.
Нейт запрокинул голову и расхохотался. Раньше Стиви ни разу не слышала, чтобы он заливался таким глубоким смехом, отскакивавшим от пола и зеркал.
— Ну нет, это с твоей стороны уже издевательство, — сказал он, — ты вступаешь в тайный сговор с сенатором, который приходится Дэвиду отцом, погибают два человека, и при этом у тебя на руках оказывается улика по делу Эллингэма.
— Именно поэтому у меня по анатомии такие плохие оценки, — объяснила Стиви.
— Ты ненормальная.
— Что бы со мной теперь ни случилось, дело должно быть раскрыто. И если меня отсюда отошлют, тебе придется мне помочь.
Нейт ущипнул себя за нос и вновь принялся мерить шагами комнату.
— Ну хорошо, — наконец сказал он, — хорошо. Да. Отлично. Естественно. Давай раскроем преступление столетней давности. Почему бы, на хрен, и нет?
У Стиви зазвонил телефон, она вытащила его из кармана и увидела незнакомый номер.
— О боже, — сказала она, — похоже, это он.
— Кто?
— Эдвард Кинг, — ответила девушка.
Телефон все трезвонил и трезвонил. Стиви подумала было швырнуть его и разбить о стену, но потом решила, что лучше ответить, чем потом без конца мучиться неизвестностью.
Однако это оказался не Эдвард Кинг, а Ларри.
— Здесь кое-кто жаждет с тобой повидаться.
— «Кое-кто» — это кто? — спросила она.
Нейт приподнял бровь.
Первое правило Эллингэмской академии гласило: никаких посторонних, одни только студенты и преподаватели. Даже родители и те допускались только по предварительной договоренности. Дорога не выдержала бы наплыва автомобилей, а школа делала упор на взращивании креативного духа, что означало «нет» всяким случайностям. Посетители в ней бывали редко, в последнее время наведывались лишь полицейские всех рангов и мастей.
Значит, приехали родители. Все, конец. Стиви почувствовала, что проваливается в кучу матов для занятий йогой.
— Доктор Фентон, — сказал Ларри, — она ждет тебя в Гранд-Хаусе.
Когда девушка туда явилась, Фентон о чем-то увлеченно говорила с «Зовите меня Чарльзом», упираясь руками в столик охраны. Причем приехала она не одна. На стуле у двери сидел Хантер — с таким видом, будто в любой миг мог провалиться под землю. На нем были старые джинсы и футболка с длинными рукавами, в целом он выглядел как человек, притащившийся на чужое свидание.
— …Это самое настоящее научное исследование, — сказала она, — намного превосходящее первоначальную версию.
— Прочту обязательно, — ответил Чарльз.
На этот раз капитан Энтузиазм напомнил Стиви человека, которого достал кто-то еще более утомительный, чем он сам. Он неловко ерзал и без конца поглядывал на часы.
— Стиви! — воскликнул Чарльз, когда она подошла. — Приехала доктор Фентон, она хочет…
— Я лишь хотела проверить некоторые сведения, — перебила его Фентон, — но, похоже, выбрала для этого неудачный день.
В руке у нее был блокнот.
— Да… — сказал Чарльз. — Думаю, лучше всего будет пройти ко мне в кабинет и посмотреть расписание. Это займет всего пару минут.
— А моему племяннику нельзя сходить на небольшую экскурсию? Ему всегда хотелось здесь побывать и все посмотреть.
Хантер по-прежнему буравил глазами пол.
— Полагаю… ничего плохого в этом не будет, — произнес Чарльз таким тоном, будто на самом деле совсем так не считал. — Стиви, может, ты покажешь Хантеру в общих чертах…
Выделять эту фразу он не стал, но внимание на нее все же обратил.
— …нашу школу. Доктор Фентон, пойдемте со мной…
Когда они ушли, Хантер протяжно вздохнул. Дождь притих, день по-прежнему был серый и сырой, но уже достаточно хороший для того, чтобы немного прогуляться.
— Прости, — тут же сказал он, — это она заставила меня сюда приехать. Я знаю: нам здесь быть не положено. Как и ей. Нет, в самом деле, прости меня. Не надо мне ничего показывать, я могу подождать в машине.
— Да нет, — ответила Стиви, — все нормально. Просто сегодня…
— Скверный день, — сказал он, — я знаю.
— Знаешь?
— Слухами земля полнится, — произнес он. — Это правда? Ту девушку действительно нашли?
Стиви кивнула, но не стала добавлять, что «ту девушку» обнаружила она сама. Под пасмурным небом нового дня это знание тяжким бременем давило ей на плечи. Она нашла труп, и… с ней от этого ничего не случилось. Ни восторга. Ни счастья. Но при этом она не сдалась. В ее естестве включился какой-то защитный механизм.
