Посмотрев на часы, я увидел, что мой обеденный перерыв почти окончен.
– Мне нужно возвращаться в больницу.
Она кивнула, потом похлопала меня по плечу.
– Приезжай на ужин в воскресенье. Я приготовлю твое любимое блюдо.
Не в моих правилах было говорить ей, что мясной рулет с двенадцати лет не был моим любимым блюдом или что ее стряпня была похожа на дожидающийся своего часа сердечный приступ. Я просто кивнул.
– Тогда до скорого.
Накинув куртку, я направился к выходу из эксцентричного одноэтажного кирпичного дома, где жили они с Бобом, и вышел на прохладный осенний воздух.
Глава 19
Пейдж
Теперь я чувствовала себя неловко рядом с Кэнноном. Он видел меня в самом неприглядном свете, и, хотя ситуация оставляла желать лучшего, он так профессионально взялся за дело, что я почти не задумывалась об этом. И он был прав. Как только я приняла лекарство, все быстро прошло, и теперь я снова была как новенькая.
Кэннон на протяжении всей недели был так мил и внимателен, что мне почти не хотелось разрушать его иллюзии насчет того, что я по-прежнему нездорова. Мы не разговаривали об этом, что меня вполне устраивало. Не думаю, что я смогла бы без всякого стеснения сказать: «Теперь моей промежности гораздо лучше». То есть лучше всего было вообще ничего не говорить.
Каждый вечер мы вместе ужинали, мы готовили поочередно, и он убирался на кухне, пока я выгуливала Энчиладу. Жизнь текла в размеренном ритме, вечером мы вместе смотрели телевизор, до тех пор пока не приходило время ложиться спать, когда мы обнимались и расходились по разным комнатам.
Но в этот вечер я была уставшей. Было половина одиннадцатого, когда мы легли спать, и я целый час лежала, не в силах заснуть. Я знала, что чашка теплого молока поможет мне уснуть, но я не хотела молока. Я хотела Кэннона. Хотела испытать те чувства, которые только он мог вызвать у меня.
Набравшись смелости, я встала с постели и на цыпочках пошла по коридору. Энчилада побрел следом за мной.
Очевидно, Кэннон спал под одеялом, лежа на боку. Его дыхание было глубоким и ровным. Я приподняла одеяло и забралась на кровать рядом с ним.
– Пейдж? – спросил он низким сонным голосом. Перевернувшись на спину, он посмотрел на меня.
– Мне приснился дурной сон. – Это была ложь. Я была возбуждена. И я надеялась, что он тоже.
Он раскрыл свои объятия, и я примостилась рядом с ним, положив голову ему на грудь и зацепившись одной рукой за его талию. Его сердце у меня под ухом стучало ровно и громко, и меня окружал его мужской запах.
Кэннон тяжело вздохнул, ласково убирая волосы с моего лица.
– Ты теперь со мной. Ты в безопасности.
– Спасибо, – прошептала я в темноте.
Сунув одну руку под одеяло, я положила ее ему на живот, почувствовав под своей ладонью его напряженные мышцы. Мое сердце бешено билось, кровь стучала у меня в ушах. Я знала, чего я хочу, знала, что мне нужно сделать первый шаг, но я ужасно боялась быть отвергнутой. Кэннон мог бы отказаться, а если бы он это сделал, я была бы уничтожена. И не потому, что я была возбуждена, а потому, что я жаждала физической близости того рода, которую мы испытали в прошлые выходные.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, я повела руку ниже. Я ощутила широкую резинку его трусов, и мои пальцы, проскользнув под нее, замерли. Легкие Кэннона под моей головой раздулись, и он натужно выдохнул. Никто из нас не произнес ни слова, и мои пальцы стали опускаться ниже до тех пор, пока я не нашла его член, который уже начал приходить в состояние эрекции.
– Ты в этом уверена? – спросил он.
– Только если ты тоже хочешь меня.
– Я был бы гребаным сумасшедшим, если бы не хотел тебя. Ты – совершенство, принцесса.
– Хорошо, тогда мы заключили соглашение. – Я забралась на него, обхватив его ногами и глядя, как он улыбается.
– А ты чувствуешь себя лучше? – хрипло спросил он, когда моя нежная промежность прикоснулась к его теперь уже твердому члену.
– На сто процентов.
Я раскачивалась, прижимаясь к твердому гребню в его трусах, сдерживая стон. Этим я заслужила еще одно жадное мычание, и его руки обхватили меня за талию.
– Господи, Пейдж.
Просунув руки мне под майку, он прижал ладони к моей груди. В темноте его лицо казалось сосредоточенным, и я чувствовала себя бесстыдной, грешной и о-какой-искушающей. Сняв через голову майку, я бросила ее возле кровати и увидела, как его взгляд упал на мою грудь, словно его глаза притягивало магнитом.
Он нежно поглаживал, и ласкал, и сжимал меня, пока я извивалась на нем. В эту ночь я даже не нуждалась в прелюдии. Я пришла сюда готовой, но Кэннон, разумеется, не знал об этом. И даже если он догадывался, он не собирался скупиться и обращался со мной должным образом.
Я крутила бедрами над его восставшим членом. Было до того приятно тереться о его теплую плоть, что у меня кружилась голова.
Приподнявшись на локтях, Кэннон приник губами к одной из моих грудей, отчего с моих губ сорвался крик.
– Как быть с защитой? Я не пользуюсь другими презервативами, – прошептал он мне в шею в промежутке между поцелуями.
От мысли о всех его обнаженных восьми дюймах, пульсирующих во мне без всякого барьера между нами, я поежилась.
– Я в безопасности. Я принимаю противозачаточные пилюли, – проговорила я, прерывисто дыша.
– Думаю, ты только что стала женщиной моей мечты. Я никогда не делал этого прежде.
Серьезно? Он никогда не делал этого без презерватива? Полагаю, ему можно было верить. Чересчур ответственный Кэннон всегда делал выбор в пользу безопасности. Я была счастлива стать в этом смысле первой.
Не в силах больше ждать ни секунды, я встала на колени только для того, чтобы сдернуть свои тонкие кружевные трусики. Кэннон последовал моему примеру, стянув с бедер свои короткие спортивные трусы. Его шикарный огромный пенис вырвался на свободу. Я понимала, что странно называть пенис шикарным, но он и вправду был таким. С набухшими венами, тяжелым и блестящим на конце.
Я взяла его в руку и, опускаясь, направила к своим бедрам.
– Ты уверена в этом, Пейдж? – Он застонал, когда большая головка его члена соприкоснулась с моей скользкой плотью.
– Вполне. – Я опустилась еще на дюйм.
– Тогда оседлай этот большой член, принцесса.
Я опускалась до конца, приоткрыв в молчаливом стоне губы. Он вошел в меня до предела и даже дальше. Я не могла пошевелиться, не могла ни говорить, ни думать. Волна очень яркого ощущения прокатилась по мне, никогда прежде я не чувствовала большей близости с кем бы то ни было. Возможно, я не влюбилась в Кэннона после первого раза, но во мне созревало подлинное чувство, и я не могла объяснить, почему у меня теснило в груди, когда он не сводил с меня своих глаз темно-изумрудного цвета.
