– Я… я не принимала душ.
Скрытый смысл ее слов был для меня таким же болезненным, как удар в живот, и на пару секунд я разозлился. Я не знал, с какого рода мужчинами она общалась прежде, смущалась ли она по их вине своего запаха или вкуса. Но ее настроение было мне незнакомо. Ни один мужчина никогда не остановил бы женщину от минета по той причине, что, по его мнению, его член не стоит ее рта. Нет, он засунул бы его поглубже ей в горло, наслаждаясь тем, как она пропитывается его мускусным запахом. Если она хотела его грязным, тогда ради бога, она получила бы его.
Неужели Пейдж смущается своего тела… или это оттого, что она боялась чем-то не понравиться, в частности, мне?
Я глубоко втянул воздух, заставляя себя успокоиться. Не имело значения, почему она засмущалась. Моим долгом было успокоить ее. Показать ей, что нет никакой причины стыдиться. Пусть Пейдж была на несколько лет старше меня, но было очевидно, что из нас двоих я более опытен.
– Мне на это наплевать, – Я повернул ее лицо к себе и крепко поцеловал в губы. Ее глаза были опьянены страстью. Я сполз ниже, таща за собой одеяло до тех пор, пока ее игривые трусики не оказались на уровне моих глаз.
Я уткнулся носом в складку между ее ног и жадно вдохнул. Он ее запаха у меня потекли слюнки, а мой член начал пульсировать.
– Черт, от тебя так приятно пахнет, принцесса.
Она тихо застонала. Ее бедра дернулись, рефлекторно стремясь к большему.
Решив, что мне нужно чуть больше, чем ее стоны, я сел и положил руку ей на шею, поглаживая ямочку между ключиц и глядя в ее широко раскрытые глаза. Мне нужно было узнать, о чем она думает.
– Когда я ласкаю тебя языком, мы оба не должны сдерживаться.
Зрачки у нее были расширены, а рот приоткрыт. Она выглядела прекрасной, беззащитной и очень возбужденной, а я даже еще ничего не сделал, только случайно задел ее головкой члена.
– Я хочу, чтобы ты говорила мне все, о чем ты думаешь, обо всем, что ты чувствуешь. Понимаешь?
В ответ она быстро кивнула.
Я покачал головой.
– Скажи, красавица.
– Да, я понимаю.
– Хорошая девочка.
Я снова опустил голову, прижавшись к ее трусикам и жадно целуя ее. Пробуя на вкус бублики, как и обещал.
– Господи, Кэннон. – Она увернулась.
Крепче обхватив ее бедра руками, я удержал ее на месте.
– Ты никуда не уйдешь до тех пор, пока я не получу свое.
С широко открытыми, почти испуганными глазами она приподнялась на локте.
Я прижался ртом к ее трусикам, чтобы она ощутила тепло моего дыхания, но не более. Это было не то, что ей было нужно, и она дала мне это понять, хныча от разочарования.
– Приподнимись, – прошептал я.
Она приподняла бедра. Я медленно стянул трусики с ее бедер, попутно прослеживая кончиками пальцев изгиб ее икр. Когда мой взгляд упал на нежную розовую плоть, у меня перехватило дыхание.
– У тебя прекрасная промежность. – Я вошел в нее большим пальцем, нежно поглаживая. Ее губы были уже набухшими и покрасневшими, влажно блестевшими от возбуждения. У меня текли слюнки от желания. Я так жаждал попробовать ее на вкус, но мне нужно было быть терпеливым. Я должен был заставить ее сказать, чего она хочет.
Она прикрыла глаза ладонями.
– О боже, что ты сказал?
Я провел губами по ее промежности, позволив себе целомудренный поцелуй – ну, настолько, насколько поцелуй может быть целомудренным. При моей работе я видел множество женщин, которые испытывали неловкость, даже называя своими словами части своего собственного тела. Но они не должны были этого делать. Особенно Пейдж.
– Да, и я так думаю. Идеально округлый маленький клитор, прелестные розовые губы, восхитительный запах. – Я снова поцеловал ее, на этот раз скользнув языком по ее набухшему бугорку.
Она сделала резкий вдох и изогнулась от моего внимания.
– Скажи мне, что ты чувствуешь, – проговорил я, остановившись только для того, чтобы произнести эти слова. Затем я тут же вернулся, продолжив вылизывать ее.
– Так приятно. Невероятно, – сквозь стон проговорила она.
– Тебе нравится, когда я прикасаюсь языком к твоему клитору? – спросил я, наслаждаясь тем, как ей неловко от того, что она должна произнести эти слова.
– Д-да! – выкрикнула она, когда я втянул губами ее плоть.
Я двигался, стараясь понять, что ей нравится. Подгоняемый ее криками и стонами, я покусывал и облизывал ее до тех пор, пока она не начала биться о мое лицо. Я шептал непристойные слова, прижимаясь к ее шелковистой плоти, оставляя следы от укусов на внутренней поверхности ее бедер и доводя ее до такого состояния, до которого, как я полагал, прежде ее никто не доводил.
– Скажи мне, что тебе нравится, – сказал я.
– Твои губы… мне так приятно. Когда они там.
Я ласкал ее языком, двигаясь в головокружительном ритме, а она кричала от наслаждения все громче. А потом она, потеряв самообладание, запустила пальцы в мою шевелюру и стала скользить по моему лицу. Это был прекрасный момент, который, казалось, продлится вечно, всякий раз, когда я думал, что она кончает, с ее губ срывался новый стон, ее тело вновь вздрагивало. Через несколько минут, когда я упал рядом с ней, она все еще глотала воздух открытым ртом, прикрывая лицо одной рукой.
– Не прячься от меня. – Я взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони, прежде чем положить ее на мой член.
– Кэннон… – Она застонала, сгибая ладонь.
Мгновенно все мои сдерживаемые за последнюю неделю страсть и влечение пронзили меня насквозь.
– Ты нужна мне, – прошипел я, пока она продолжала медленными ритмичными движениями ласкать меня.
– Да. – Встав на колени, она протянула руку к ящику прикроватного столика. Дрожащими пальцами вынула оттуда нераспечатанную пачку презервативов.
– Эти не подойдут, принцесса. Я сейчас вернусь.
Ровно через десять секунд я вернулся, защищенный латексом, и лег рядом с ней на кровать. Она сняла майку, и я несколько секунд просто пристально смотрел на нее, упиваясь тем, что, как я был уверен, должно было стать единичным случаем помутнения рассудка с ее стороны. Мне все еще не верилось, что она позволит мне трахнуть себя.
Я лег обратно на подушки, побуждая Пейдж сесть на меня. Одной рукой я держался за основание члена, а другой направлял ее, приближая к себе. И когда это произошло – когда ее мышцы сомкнулись вокруг меня, а с ее губ сорвался вздох наслаждения, какое блаженство, никто не прервал нас.
– Вот так, аккуратно и медленно. – Я сдвинулся чуть вниз, у меня подергивалась челюсть, когда она медленно – до боли медленно – опускалась на мой член. Казалось, она решилась захватить меня целиком.
