Теперь необходимо дать краткую периодизацию решения македонского вопроса вплоть до 1908 г. Россия и Австро-Венгрия, две «наиболее заинтересованные державы», которые с XVIII в. поделили Балканы на зоны своих интересов, пришли в 1897 г. к соглашению, призванному урегулировать окончательное решение турецкого вопроса. Но оно так и не было воплощено в действительность и никогда не было реализовано на практике. Между тем македонский хаос постоянно нарастал, и крупное восстание 1902–1903 гг.
[36], за которым, как всегда, последовали репрессии, сильно встревожило ведущие державы. В декабре 1902 г. Хилми-паша был назначен главным инспектором Македонии, но ему не удалось восстановить порядок
[37]. В октябре 1903 г. император Николай II и император Австрии Франц-Иосиф I (р. в 1830, правил в 1848–1916) вместе со своими министрами иностранных дел встретились в Мюрцштеге в Штирии и выработали план реформ, известных как Мюрцштегская программа. Центральным пунктом было учреждение международной жандармерии; вся Македония была поделена на пять областей, за каждую из которых была ответственна одна какая-либо великая держава. Из-за политики затягивания в решении вопросов соглашения со стороны Турции и крайней сложности финансовых мер, которые должны были быть выработаны в связи с планом реформ, переговоры так и не были завершены и ратифицированы вплоть до апреля 1907 г., хотя офицеры жандармерии прибыли в Македонию в феврале 1904 г.
Здесь снова необходимо вспомнить об отношении к этому вопросу различных заинтересованных сторон. У Великобритании и Франции не было территориальных претензий к Турции, и они делали все возможное, чтобы обеспечить проведение реформ не только в вилайетах Македонии, но также в финансовой области Османской империи. Интересы Италии сосредоточивались на Албании, чья возможная судьба, по географическим и стратегическим причинам не могла оставить ее равнодушной. Единственной заботой Австро-Венгрии было любыми способами не допустить возвышения сербов и самой Сербии и Черногории, чтобы сохранить контроль над путями в Салоники (не говоря уже о владении ими), которые проходили по территории этих двух стран, явно препятствовавших германскому продвижению на Восток. Россия уже достаточно завязла в авантюре на Дальнем Востоке
[38] и, более того, начиная с войны 1878 г. теряла влияние на Константинополь, где до того ее слово было законом. Берлинский трактат нанес удар по престижу России, и с того времени ее послы при правителях Порты работали плохо, они были то стары, то ленивы. Германия, с другой стороны, была рассудительна и успешна в выборе своих представителей. Основной характерной чертой дипломатии Германии в Турции было умение принимать решения своевременно, опережая события. Факт, который говорит в пользу германских послов в Константинополе. Начиная с триумфальной поездки Вильгельма II на Босфор в 1889 г. германское влияние, обязанное в большой степени барону фон Радовицу, постоянно росло. Кульминация этой деятельности пришлась на период 1897–1912 гг., когда послом в Константинополе был барон Адольф Маршал фон Биберштейн. Именно немцы оказывали Турции всемерную поддержку и поощряли ее действия, прибегая к лести, и воздерживались от сотрудничества с другими державами, настоятельно требовавшими от Абдул-Хамида проведения реформ. Германия также предоставляла Турции и ее экстравагантному правителю карманные деньги в таком объеме, в каком запрашивали турки. В 1904 г. Германия отказалась послать своих офицеров в зону своей ответственности в Македонию и в 1905 г. не стала участвовать в морских учениях у Митилены (Митилини). Подобная германская политика поощряла Порту и дальше проводить политику отговорок и проволочек. Вскоре Турция начала смотреть на Германию как на единственного в Европе сильного и бескорыстного друга. Германия несла ответственность за непрекращавшийся хаос и кровопролитие, в то время как другие государства действительно прилагали усилия для решения неблагодарной задачи проведения реформ в жизнь.
Удар, который царь Фердинанд I Кобург нанес по престижу младотурок в октябре 1908 г., провозгласив независимость Болгарии, придал значимости участию Болгарии в македонском вопросе. Сербия, озадаченная аннексией Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины
[39] и пришедшая в бешенство фактом провозглашения Болгарии царством (ее хозяйственный прогресс до этого момента недооценивался Сербией, потому что в ее глазах это было всего лишь вассальное княжество), казалось, скоро будет сокрушена, словно железными тисками сдавленная с обеих сторон. Международное положение страны в то время было таковым, что Сербия не могла ждать помощи и поддержки от Западной Европы. События 1908 г. показали, что Россия также не сможет поддержать ее. Греция, громко заявившая о компенсации, получила ответ от западноевропейских держав, что если она поднимет шум, то не получит ничего, но если будет вести себя как благовоспитанный ребенок, то со временем ей могут отдать Крит. Ну а события 1908 г. пробудили Россию, заставив увидеть реальное положение дел на Ближнем Востоке, она неожиданно обнаружила возросшее влияние Германии в Константинополе, явное возрождение Австро-Венгрии как великой державы, которая заявила об аннексии Боснии и Герцеговины, ненадолго подтвердив свое влияние в Болгарии. Несмотря на то что уже построенная железная дорога через Сербию по долине реки Морава – единственная экономически и стратегически выгодная дорога из Берлина, Вены и Будапешта в Салоники и Константинополь, в январе 1908 г. барон А. фон Эренталь, министр иностранных дел Австро-Венгрии, опубликовал свой фантастический план строительства австрийской железной дороги через Новипазарский санджак. Россия поняла, что дни Мюрцштегской программы сочтены. С этого времени развернулась борьба между славянином и тевтоном за овладение Константинополем и господство на Ближнем Востоке. Требовалось что-то делать, чтобы восстановить утрачиваемые позиции на Балканах. После того как в январе 1909 г. Эренталь пошел навстречу младотуркам, предоставив им гарантию от убытков, тем самым положив конец их бойкоту, Россия в феврале того же года освободила Турцию от выплаты остаточных сумм старой военной контрибуции 1878 г. Вопрос был улажен таким образом, что Болгария должна была выплатить капитализированный оброк не своему экс-сюзерену султану, а России небольшими траншами по льготным условиям.
О последствиях младотурецкой революции 1908–1909 гг. на Балканах; о событиях, приведших к образованию Балканского союза, что было благосклонно воспринято Россией; о всеобщем осознании, что ни парламентское правление, ни свержение Абдул-Хамида не означало начало золотого века в Македонии и Фракии. Обычно утверждают, что идея и заслуга создания Балканского союза принадлежат царю Фердинанду I и М. Венизелосу. Однако все держалось в тайне и было столь профессионально организовано, что до сих пор невозможно твердо утверждать, кому из них в большей степени принадлежит честь положить начало этому знаменательному событию. Болгария была демократичной страной, но царь Фердинанд, благодаря своей прозорливости, терпению и опыту, а также влиятельным династическим связям и пристрастию к путешествиям, практически всегда был сам себе министром иностранных дел. Несмотря на то что царь являлся крупным венгерским землевладельцем и имел глубокую предрасположенность к империям Центральной Европы, выглядит вполне правдоподобным, что царь Фердинанд все свои таланты и бурную энергию направил на создание Балканского союза, когда он увидел, что для Болгарии пришло время определить свою дальнейшую судьбу за счет турок. И если три других балканских государства удалось убедить принять то же самое решение, тем самым это было лучше для них всех. Было совершенно ясно, что Россия не могла по-иному, кроме как с искренним участием, отнестись к созданию Балканского союза. Идеология панславизма уже давно потеряла свое влияние, и ни один человек в России даже и не мечтал, и не желал вхождения какой-либо части Балканского полуострова в состав Российской империи. Контролировать Константинополь можно и не владея Балканами, и Россия только приветствовала возможное сокрушение турок силами греко-славянского союза, чтобы тем самым воспрепятствовать дальнейшему продвижению германских государств на Восток.
