Используя для привлечения внимания громкий гудок, а для объяснения своих намерений — сигнализацию флажками (называемую флажным семафором), «Рыгающий-2» в конечном итоге поравнялся с «Почтенной Свиноматкой», и Безумный Дядя Джек и миссис Диккенс вскоре поднимались на борт торгового судна по веревочной лестнице; к этому времени мама Диккенса уже легко обходилась без костылей.
— Где моя дорогая Мод? — вопрошал БДД.
— Где мой маленький Эдмунд? — вопрошала мама мальчика.
Мистер Спартакус Бриггс ждал их на палубе в окружении небольшой группы матросов. Он выступил вперед.
— У меня плохие новости, — сказал он, не зная, с чего начать.
Леди Констанция Бастл подошла к первому помощнику капитана и, удивительным образом поводя бровями, шепнула ему на ухо:
— Позвольте мне сделать это, Спартакус. — Повернувшись к Диккенсам, она сказала: — Действительно, мы живем в ужасные времена. Я вынуждена сообщить вам печальную новость: некоторые люди — среди них и пассажиры, и члены команды — два дня назад рано утром были смыты волной за борт…
— Моя любимая? — простонал Безумный Дядя Джек.
— Ваша жена в полном порядке, сэр, — поспешил успокоить его мистер Бриггс, кладя дяде Джеку руку на плечо. — Она отдыхает со своим неподвижным горностаем в каюте Эдмунда, крепко привязанная к кровати.
— Какая радость! — воскликнул Безумный Дядя Джек.
— А Эдмунд? — спросила миссис Диккенс. — Мой Эдмунд?
— Ему не так повезло, миссис Диккенс, — сказала леди Констанция, которая умела сообщать дурные новости родственникам, поскольку ей часто приходилось это делать. — Боюсь, его смыло волной за борт…
— Какое горе, — вставил Безумный Дядя Джек.
Миссис Диккенс заплакала навзрыд.
— …вместе с нашим капитаном Скримшенком, помощником кока и другим пассажиром… — добавил мистер Бриггс, стремясь подчеркнуть, что утраты понесла не только семья Диккенсов, но и корабельная компания. — Мы уже два дня кружимся на месте в надежде найти их, — продолжал он, — но, судя по всему, они исчезли без следа.
Миссис Диккенс содрогалась от рыданий.
— Волна появилась словно бы ниоткуда, — продолжала леди Констанция. — Море было спокойным, светила луна. Мне довелось быть свидетельницей происшествия. Я совершала ночной моцион на палубе и увидела помощника кока…
— … который стоял на ночной вахте, — подхватил мистер Бриггс. — Он был хорошим мальчуганом. Из него вышел бы со временем образцовый матрос.
— Я видела, как помощник кока разговаривал с мистером Эдмундом, капитаном и другим пассажиром, мистером Смитом, — сказала леди Констанция. Подойдя к плачущей матери Эдди, она обняла ее за плечи. — Дело в том, что на корабле пропал драгоценный камень, а кто-то из них его нашел. Они были счастливы. Я увидела, как алмаз блеснул в руках у капитана, — после этих слов ее тон переменился, — но через мгновение огромная волна, появившаяся ниоткуда, смыла их за борт. Это произошло так быстро и неожиданно, что никто из них не успел даже вскрикнуть. Я бросилась бежать по влажной палубе, чтобы поднять тревогу, но поскользнулась, упала и потеряла сознание. — Она потрогала небольшой синяк у себя на лбу. — Я ничего не могла сделать, пока не очнулась, но это произошло лишь через несколько часов.
Воцарилась тишина. Даже у тех, кто уже слышал ее рассказ, снова побежали по спине мурашки. За один миг исчезли два мальчика и двое мужчин, не говоря уже об одном из самых ценных в мире алмазов…
— Ложь! — громко выкрикнул голос откуда-то сзади.
Все обернулись и, как вы уже догадались (или сделали вид, что догадались, а на самом деле посмотрели на картинку), увидели перепачканного и мокрого Эдди Диккенса, взбирающегося на борт корабля.
— Ты жив! — с восторгом воскликнула его мама; бросившись к сыну, она крепко обхватила его руками. По правде говоря, это было одним из немногих проявлений родительской любви, с какими довелось столкнуться Эдди на протяжении всей его жизни. — От тебя пахнет черепахой! — заметила она, продолжая сжимать сына в объятиях.
Мама Эдди никогда не переставала удивлять своего сына. Откуда она могла знать, как пахнут черепахи? Тем не менее она была права. Ее сын подплыл к кораблю на спине черепахи. Конечно, ему приходилось корректировать направление ее движения, поскольку она не знала, куда ему нужно, а он не говорил по-черепашьи. (Должны же черепахи разговаривать на каком-то языке! Хотя при мне ни одна черепаха не издала ни звука.) Как бы то ни было, черепаха оказалась очень дружелюбной и любопытной: очевидно, она получала удовольствие от того, что участвует в приключении.
— Леди Констанция лгунья, а если бы ее план осуществился, она стала бы вдобавок и убийцей! — воскликнул Эдди. — Не беспокойтесь, мистер Бриггс. Капитан и все остальные тоже живы и здоровы; осталось только послать за ними спасательную лодку.
— Этот мальчик явно сошел с ума! — выкрикнула леди Констанция. — События последних дней выбили его из колеи, и у него помутился разум.
— Думаю, я смогу доказать свою правоту, — сказал Эдди и направился к своей компаньонке, оставляя за собой мокрый след на палубе.
Хотя леди Констанция была намного выше его ростом и плотнее по комплекции, а у него не было при себе оружия, она попятилась назад. Похоже, она знала, что он сейчас скажет.
— Что происходит? — неуверенным тоном спросил мистер Бриггс. Он переводил взгляд с мальчика, которого считал утонувшим, на благородную леди и обратно.
— Она сказала, что алмаз «Собачья кость» был смыт волной за борт, но я знаю, где она его спрятала! Она сама хвасталась… и насмехалась над нами. — После небольшой паузы он добавил: — А потом заставила нас сесть в прохудившуюся гребную шлюпку.
Вокруг леди Констанции и Эдди образовалась небольшая толпа, которая постоянно пополнялась матросами, пожелавшими узнать, из-за чего разгорелся сыр-бор. (Хотя я никогда не понимал смысла этого выражения, оно мне очень нравится, и я долго ждал случая вставить его в книжку. Вот и дождался.)
— Говорю же вам: он сошел с ума! — взвизгнула леди Бастл. — У мальчика поехала крыша.
Мистер Бриггс посмотрел на нее печальным взглядом.
— В таком случае, леди, надеюсь, вы не будете иметь ничего против того, чтобы мальчик отвел нас туда, где, как ему кажется, спрятан алмаз, — рассудительно проговорил он.
Эдди, с которого все еще стекала вода, направился к своей каюте. Подойдя к ней, он распахнул дверь. Безумная Тетя Мод все еще лежала на кровати, привязанная к ней канатом, в том же положении, в каком оставил ее Эдди два дня назад.
— Вы пожаловали весьма кстати, у меня осталось совсем мало времени, — сказала двоюродная бабушка Эдди, когда все желающие вошли в каюту. — В полдень я выхожу замуж за архиепископа Кентерберийского, а мне еще нужно успеть завить усы.
