Конечно, я не могла обойти стороной торжественный прием, назначенный на следующий день. Мне нужно было проконтролировать все – от расстановки мебели до настройки звука и выбора вин.
Спустя час мне уже не сиделось на месте, и я решила явиться на корабль без предупреждения.
Единственное, перед этим нужно было выпить кофе, чтобы килограмм шоколада, съеденный во время телефонных разговоров, улегся в животе. Я заскочила в бистро де ла Бютт, прямо напротив дома.
Стеклянная дверь пожелтела, словно в нее въелся дым от постоянно дымящихся сигарет. Внутри сильно пахло кофе и табаком.
Я взгромоздилась на табурет за барной стойкой. Рядом со мной двое мужчин переговаривались с известным в районе типом – кажется, главарем местной банды. Его дружки, накачанные ребята, тоже, видимо, были не так просты. Черные костюмы, черные галстуки, черные очки да вдобавок сильный акцент, возможно сербский, – как будто сошли с кинопленки, честное слово.
Спустя какое-то время босс отдал им конверт и молча ушел. Тот, что помельче, положил конверт на колени и приоткрыл. Там лежала пачка банкнот.
Вдруг мне в голову пришла идея.
– У меня есть для вас предложение, – сказала я.
Две пары черных очков одновременно повернулись.
– Нужно передать послание одному человеку.
Очки молча смотрели на меня.
– Это через дорогу и не отнимет много времени.
– Что за послание? – спросил тот, что поменьше, с сербским акцентом.
От него сильно несло спиртным.
Я объяснила, что от них требовалось.
– Сколько? – спросил он, внимательно выслушав меня.
– Я управляющая в «ПигмаЛионе», корабле-ресторане на набережной Селестинцев. Приходите в любой день, угощу вас обедом.
Они обменялись взглядами.
– Договорились, – ответил мелкий.
Я заплатила за кофе и вышла на улицу, показывая дорогу. Они вошли в здание вместе со мной. Мы поднялись на четвертый этаж, я показала на дверь, а затем спокойно спустилась на один пролет, чтобы оттуда наблюдать за сценой.
Три неспешных удара.
Услышав звук открывающейся двери, я немного наклонилась вперед. Так я оставалась незаметной, зато сама могла следить за ходом событий.
– Что вам нужно? – спросил голос моего арендодателя.
– Мадам Ширдун не любить холодный душ. Совсем не любить.
Тишина.
Человек в квартире резко потянул дверь на себя… но ловко поставленная нога не дала ей закрыться. Дверь снова открыли, теперь уже снаружи.
Серб повторил:
– Вы не раздражать мадам Ширдун. Ясно?
– Я… я… прямо сейчас позвоню водопроводчику.
Бравые ребята в черных очках спустились и вышли на улицу. Когда они проходили мимо, я, довольная собой, показала им большой палец.
* * *
В фуникулере мне пришлось опять выслушать плаксивую речь попрошайки. Лохмотья и сальные светлые волосы просто служили прикрытием. На самом деле это был крепко сложенный детина, правда по развитию недалеко ушедший от обезьяны. К тому же отпетый лентяй.
Он еще даже не приблизился ко мне, а я уже окликнула его:
– Эй, старина, что за дела? У тебя две ноги, две руки, а компании «Феликс Потен»[1] не хватает разнорабочих. Если нужны деньги, надо работать, а не пинать балду!
Чувак ничего не ответил.
Как говорил лионский писатель Жан Лаборд: «Пинок под зад – это электрошок для бедных».
Я заявилась на корабль нежданно-негаданно и была очень довольна собой.
Для начала я решила сделать обход, чтобы найти нарушителей. Наверняка кто-то пользовался моим отсутствием и халявил, вместо того чтобы нормально работать. Я собиралась обнаружить их и быстренько вернуть в строй.
Удивительно, но все шло как надо, и это меня несколько огорчило. Чтобы не терять настрой, я прицепилась к мелочам и принялась раздавать советы, замечания и приказы. Я чувствовала, что беру таким образом в свои руки жизнь корабля. Мне доставляло огромное удовольствие управлять, контролировать, ощущать себя главной и вести весь этот народец в нужном мне направлении. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо на должности управляющей. Власть доставляла огромное удовольствие.
В тот день я почти не заходила в свой кабинет – так мне нравилось находиться в гуще событий и активно в них участвовать. В какой-то момент Натан знаком подозвал меня. Он показал на небольшое скопление людей у причала.
– У Корантена проблемы, – шепнул он.
Я тут же спустилась на набережную. Полицейский довольно резко разговаривал с моим официантом, припарковавшим свою «Симку-1000» вблизи корабля.
– Я всего на три минуты, – оправдывался Корантен, – только выгружу ящики и припаркуюсь в другом месте.
– Меня это не волнует. Вы не имеете права останавливаться здесь. На этом отрезке набережной остановка запрещена и…
– Тут я ответственная, – громко сказала я, вклиниваясь между ними.
Полицейский удивленно посмотрел на меня.
– Я управляющая кораблем. И это я попросила его остановиться здесь для разгрузки. Если вам что-то не нравится, пожалуйста, давайте поговорим.
Это было сильнее меня: что-то заставляло бросаться на защиту любого члена команды, если кто-то извне угрожал ему. Такое ощущение, что вместе с правом руководить сотрудниками мне выдали обязанность защищать их.
– Мне все равно. Правило, запрещающее остана…
– Вы не понимаете – это для мэрии. Мы организуем прием для мэра и других видных жителей города, нам необходимо разгрузить оборудование.
– Мне не давали никаких специальных указаний, вы должны соблюдать общие правила и…
– Дайте мне ваш регистрационный номер.
– Что? Но я…
– Регистрационный номер. Давайте сюда.
Я с удовольствием отметила, как всего одной фразой привела его в замешательство.
Он порылся в кармане и вытащил бляху.
В человеческих отношениях все решает сила. Выигрывает тот, кто первым сумеет вывести другого из равновесия.
– Корантен, запиши регистрационный номер этого месье.
Официант достал блокнот для заказов и карандаш и аккуратно переписал выбитый на бляхе номер. Затем я забрала у него листок и бросила полицейскому:
– Идемте со мной, я сейчас позвоню в мэрию.
– Нет-нет…
– Идемте со мной.
Я повернулась и пошла к трапу. Полицейский покорно проследовал в мой кабинет.
Большинство людей непроизвольно идут за тем, кто чувствует себя лидером. Это зависит не от звания или должности, а от собственного настроя. Вы можете собрать целую коллекцию титулов, но, если вы не ощущаете в себе внутренней силы, никто не будет вас слушаться.
