– Все, хватит отсиживаться! Клиент кричит на весь ресторан!
Я нехотя поднялась и отправилась на место казни.
При мысли о человеке, неспособном мыслить рационально, я загнала свои чувства еще глубже, чтобы даже не замечать их.
Факты и логика – вот мои спасательные круги.
Я издалека увидела клиента – светловолосого мужчину лет сорока, в бежевом пиджаке и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он сидел за небольшим столом напротив своего более молодого товарища. Судя по красному лицу, он был в ярости, совершенно неуместной для такой ситуации.
Факты. Логика.
– Добрый день, месье.
– Это вы управляющая? – спросил он с бельгийским акцентом.
– Да.
– В моей тарелке дохлая муха, – почти крикнул он, показывая пальцем на насекомое. – Ваш официант отказывается менять блюдо, это просто неслыханно!
Очень явный бельгийский акцент. Видимо, он из Намюра.
– В нашем регионе у новокрылых насекомых период размножения приходится на летнее время, что объясняет их повышенное количество в помещениях с открытыми дверями или окнами. Рестораны не являются исключением…
– Но вы должны следить за тем, чтобы они не попадали в пищу! Это же просто отвратительно!
– Она не грязная. Если вы посмотрите внимательно, – сказала я, показывая на муху, – то увидите, что это не scathophaga furcate, более известная под просторечным названием «навозная муха», а musca domestica, иначе говоря «домашняя муха», которая не имеет привычки садиться ни на экскременты, ни…
– Но это все равно ни в какие ворота не лезет! Ваш повар должен смотреть, что готовит! И потом, мухи откладывают яйца!
Чем громче он возмущался, тем больше я отстранялась, превращаясь в бесстрастного наблюдателя. Впервые в жизни я видела, чтобы бельгиец так сильно злился.
– Это невозможно. Мы готовим только самое свежее мясо, а мухи имеют обыкновение откладывать яйца в то, которое находится на последней стадии разложения. Вы сами можете в этом убедиться, – сказала я, поднося тарелку к его лицу, – здесь нет ни следа яиц.
– Они могли смешаться с едой, пока ее готовили…
– В таком случае вы точно ничем не рискуете. Если высокая температура разрушила их, значит личинки не смогут вылупиться в вашем кишечнике.
– Вы что, издеваетесь? – взорвался он, вскакивая и оглядываясь вокруг, словно призывая в свидетели остальных посетителей ресторана.
Я недоумевала, как взрослый человек мог так глупо себя вести.
В этот момент Натан, стоявший все это время поодаль, молчаливый и полный достоинства, вмешался в разговор:
– Позволю себе заметить, я уже указывал на тот факт, что муха не выглядит поджаренной, а значит, она попала в тарелку после приготовления. Это снимает всякую ответственность с повара.
Довод Натана заинтересовал меня.
Я поднесла тарелку поближе и внимательно рассмотрела насекомое:
– Так и есть. Муха не подвергалась термической обработке.
– Но это не значит, что нужно подкидывать ее ко мне в тарелку!
– Я очень сожалею, месье. Французское законодательство не запрещает мухам ни садиться на тарелки, ни даже умирать в них.
* * *
Ровно в двадцать три часа я вошла в кафе «Негоцианты». Несмотря на поздний час, роскошный зал был заполнен на две трети. Много молодых пар и несколько пожилых людей. На соседнем столике лежала забытая кем-то газета. Чтобы скоротать время в ожидании кузины, я взяла ее и погрузилась в чтение.
Бертиль влетела в ресторан со стремительностью бильярдного шара и закричала так, что все посетители обернулись:
– Сибилла! Сибилла, ну наконец-то!
Я тут же отключила эмоции, чтобы этот неуправляемый поток восклицаний не захлестнул меня. Только интеллект, только работа мозга… Держаться списка тем и ни в коем случае не выдать себя.
Она оглушительно поцеловала меня и стиснула так, что у меня чуть ребра не хрустнули.
– Как твои дела? – набросилась она. – Рассказывай! Я хочу все знать!
Именно те вопросы, которые я не переношу. Я откинулась в кресле, чтобы оказаться как можно дальше от нее. Никакого желания отвечать на допрос, и совершенно непонятно, как от него увильнуть.
Я уже заметила, что в тот день мое душевное состояние стало моим личным делом: я ни с кем не хотела делиться мыслями и чувствами.
– Все хорошо, а у тебя как? – парировала я.
Естественно, она только этого и ждала. Меня, конечно, абсолютно не волновали ее новости, но лучше уж слушать другого человека, чем раскрываться самой.
– О, столько всего произошло с нашей последней встречи, если б ты только знала…
За этим вступлением последовал бесконечный монолог с самыми занудными подробностями абсолютно бессмысленной жизни. Я узнала, как она украсила гостиную, какие комплименты наговорил ей босс и когда полезли зубки у ее младшего сына. Не разговор, а кошмарный сон! Внезапно она прервалась, чтобы сделать глоток воды, – видимо, горло не выдерживало такого количество слов. Я тут же воспользовалась возможностью прекратить пытку:
– Мне, пожалуй, пора. Завтра рано вставать.
Она чуть не поперхнулась:
– Как? Ты уже уходишь???
Половина посетителей опять повернули к нам голову.
– Да.
– Но ты ничего не рассказала о себе! Давай выкладывай все!
Боже, какая тоска.
Так, быстро, что у меня было в списке?
– В Джибути требуют независимости, представляешь?
Прием сработал. Правда, не совсем так, как мне бы хотелось, – словно я кинула монетку в автомат, а дальше его уже было не остановить. У нее, конечно, сложилось свое мнение, которое она тут же выложила во всех подробностях: мешанина из услышанных по телевизору фраз, выданная с присущей невеждам самоуверенностью.
А ведь я не позволяла себе рта открыть, не будучи полностью уверенной, что достаточно хорошо разбираюсь в теме разговора. Неудивительно, что такие пустомели с их безосновательными заявлениями невероятно меня раздражали.
Пока она трещала, я непроизвольно скорчила гримасу и, улучив момент, принялась разоблачать ее утверждения одно за другим, приводя самые весомые аргументы.
Она моментально сменила тему и заговорила о правильном питании и диетах. Снова пришлось выслушивать псевдонаучные теории, услышанные то ли в парикмахерской, то ли еще где-то.
Весь этот цирк мне уже порядком надоел.
С большим трудом удалось перевести разговор на одну из заготовленных тем, но она опять перескочила на свое – принялась болтать о последних каникулах на море и рассказывать всякие глупые истории, случившихся с ее детьми. Мое терпение лопнуло.
