Краем глаза Сэм следил за Сибиллой. Она полностью отдалась созерцанию катастрофы.
Запись закончилась. Никто не смел нарушить молчание. Атмосфера была гнетущая.
Сэм взял на себя смелость заговорить:
– Мне бы очень хотелось расспросить вас о том времени, когда вы работали на корабле. Узнать, что там произошло. И кто был тот загадочный мужчина…
Случилось то, чего он боялся: ему ответила сиделка. Она напомнила, что интервью может растянуться на несколько дней, а мадам Ширдун привыкла ночевать у себя дома, в Комо. Кроме того, ее состояние здоровья не позволяет вести долгие беседы. В общем, настаивать бесполезно. Сэм даже не пытался бороться.
Журналисту CNN разрешили задать несколько коротких вопросов.
Четверть часа спустя двигатель вертолета загудел, а лопасти принялись разрезать воздух, распространяя в округе запах керосина.
Сибилла Ширдун тепло попрощалась с Сэмом, с журналистом CNN, помахала небольшой группе людей, все еще стоявших за железными заграждениями, и поднялась на борт.
Шум усилился, вертолет медленно поднялся, развернулся вокруг своей оси и исчез в туманном декабрьском небе.
Рабочий в желтом дождевике и синих сапогах поливал корабль из шланга. Мерзко пахнущая тина сползала по корпусу корабля, постепенно обнажая изначальную краску бутылочно-зеленого цвета. Показалось имя корабля, когда-то выведенное золочеными буквами: «ПигмаЛион».
Сэм подошел ближе и позвал руководителя операции:
– Месье Верже, я бы хотел побывать на корабле с моим фотографом, это для газеты «Ньюсуик».
Жак Верже отрицательно покачал головой:
– Это невозможно, там небезопасно.
– Как думаете, получится попасть туда позже?
– Возможно. Но обещать не буду.
– Хорошо. У вас есть моя визитка. Позвоните, если что-то изменится.
– Можете на меня рассчитывать.
Комо, Италия, 5 января 2018 года
Сэм захлопнул дверцу такси. Голова гудела. Он сто раз пожалел, что, садясь в машину, сказал шоферу пару слов по-итальянски. Услышав, что приезжий говорит на его языке, таксист не умолкал всю дорогу.
Журналист с облегчением смотрел, как белый «фиат» удаляется по обсаженной кипарисами дороге.
Наступила тишина, изредка нарушаемая пением птиц.
Среди пышной растительности он заметил высокую черную ограду, но никакой постройки за ней не было видно. Небо над головой было пронзительно голубым, и, несмотря на разлитую в воздухе прохладу, казалось, что уже наступила весна. А ведь еще накануне он пробирался сквозь лондонскую хмарь. Как будто на другой планете!
Сэм позвонил в видеофон и представился. Ворота открылись, и он пошел по аллее, обсаженной рододендронами, лавровыми деревьями и азалиями.
Журналист достал фотоаппарат и сделал несколько кадров. На этот раз он приехал без фотографа, чтобы разговаривать наедине.
Прошел почти месяц с того дня, когда корабль подняли со дна Роны.
Спустя всего час после отъезда Сибиллы из Лиона с ним связался Жак Верже.
– Вы оставили визитку, вот я и звоню.
– Отлично, спасибо. Есть какие-то новости?
– Только что нашли рояль.
Рояль.
Слишком поздно, уже не сделать трогательную фотографию встречи «старых знакомых».
– Он оказался не в главном зале, а в отдельном помещении. Честно говоря, нам очень повезло, это единственная водонепроницаемая комната на корабле. Думаю, его проектировали не для речной навигации, а для морского плавания, поэтому и предусмотрели кабину с системой жизнеобеспечения. В общем, там образовался воздушный пузырь и все эти годы рояль провел без доступа воды. Кажется, он в отличном состоянии.
– Невероятно.
– Есть еще одна странность.
– Какая?
– У него нет струн.
– Нет струн?
– Ни одной. Мы открыли, а там пусто. Только немного коричневой пыли на… на такой деревянной доске внутри.
– На деке.
– Точно, на ней.
– Очень странно.
– На самом деле это даже логично. Сначала мы удивились, а потом все встало на свои места. Пузырь-то образовался, но все равно там было довольно влажно. Струны, видимо, заржавели и со временем рассыпались в пыль. Только подумайте, пятьдесят лет под водой…
– Я понял. Будьте добры, сохраните его в надежном месте. Посмотрим, что можно будет сделать.
Время шло, а Сэм так ничего и не придумал.
Сильный запах мимозы вернул его к реальности. Как же здорово видеть эти ярко-желтые кусты посреди зимы! Чудесная Италия…
Он ждал открытия выставки Рафаэля в Академии Каррара в Бергамо, чтобы затем отправиться в Комо, который находился всего в часе езды.
Внизу вдруг показалось темно-синее озеро и словно нависающая над ним вилла Сибиллы Ширдун. Это была старинная и весьма элегантная в своей простоте постройка: оштукатуренные стены цвета охры, старые камни по углам здания и в обрамлении окон и настоящая черепичная крыша. Вокруг возвышались вековые сосны, чуть склонившиеся, будто в реверансе. Несколько камелий уже зацвели.
Казалось, время здесь замерло: все напоминало девятнадцатый век, когда виллы на берегах Комо облюбовали художники и музыканты романтической эпохи. Призраки Листа и Верди, должно быть, бродили неподалеку и в любой момент могли показаться на аллее.
Сэма встретила очаровательная молодая женщина – улыбчивая брюнетка с ярко-голубыми глазами и забранными в хвост волосами. Она говорила по-французски с обворожительным акцентом. Сэм обрадовался, не увидев знакомую ему строгую сиделку.
– Как вас зовут?
– Джулия, – ответила девушка и широко улыбнулась.
Она пригласила Сэма на уютную террасу, вымощенную камнем и уставленную большими глиняными кадками с апельсиновыми деревьями.
Сибилла Ширдун почти сразу присоединилась к ним, тепло поприветствовав Сэма. Она показалась ему более расслабленной и спокойной, чем в Лионе. Джулия поставила на низкий столик обжигающий кофе и шоколадное печенье.
– Итак, вы хотите узнать, что произошло со мной на борту «ПигмаЛиона» и кто тот загадочный мужчина, которого я упомянула в прошлый раз, – начала Сибилла, заговорщически улыбаясь.
– Так и есть.
Пожилая дама знаком пригласила Сэма присесть, и он удобно устроился в белом плетеном кресле с двумя пухлыми бледно-голубыми подушками.
– Как я уже говорила, это долгая история…
Она поблагодарила Джулию, и та удалилась в дом. Сэм взял чашку, не отрывая взгляда от Сибиллы. От нее веяло редким в наши дни спокойствием. Пожилая дама села, улыбнулась и задумчиво посмотрела на озеро. Ее глаза светились.
