– Я могу дать вам другой характер. Но давайте расставим точки над «i»: вы не сможете перепробовать их все.
– Все? Вы так говорите, как будто их не так уж и много.
– Так и есть.
– Но ведь в мире столько людей, и все непохожи друг на друга…
– И, несмотря на это, у них в распоряжении не так много способов упорядочить хаос.
– Что вы имеете в виду?
– Ваш характер – это всего лишь способ адаптации к миру. Рождаясь, человек сталкивается с чем-то… мягко говоря, впечатляющим, не правда ли? Он видит то, что невозможно объять взглядом или мыслью, то, что несравнимо больше его самого. Это похоже на хаос. А человек устроен так, что ему необходимо понимать. Если он чего-то не понимает, приходит мучительный страх. В самом юном возрасте мы все испытываем ужас перед огромным миром, в который пришли, и инстинктивно ищем способы взаимодействовать с ним в зависимости от того, каким он нам видится. Само собой разумеется, все это происходит бессознательно. Наше видение мира и наш опыт взаимодействия с ним усиливают друг друга.
«Наше видение мира и наш опыт взаимодействия с ним усиливают друг друга». Эти слова почему-то задели меня за живое.
– Так формируется характер. Опираясь на него, ребенок, а потом и взрослый учится находить в жизни равновесие, которое, правда, частенько становится источником страданий.
– Понимаю.
– Мы сами не замечаем, как характер объясняет нам, что происходит в большом незнакомом мире. Мы создаем что-то вроде внутреннего переводчика, а вместе с ним – собственную картину мира и правила жизни. Так у нас появляются иллюзии, верования и суеверия, с их помощью мы справляемся с тем, что выпадает на нашу долю.
Я слушала, открыв рот. Постепенно я начинала понимать, как именно характер заслоняет от нас объективную реальность.
– Вы говорите, что характер помогает нам выпутываться из трудных положений, но, судя по тем трем характерам, которые я примерила на себя, он заодно подкидывает много неприятных моментов. Когда из-за безотчетных страхов мне за каждым углом мерещится преступник, я прихожу к выводу, что было бы куда лучше видеть реальность без фильтров.
– Вам так кажется… На самом деле человек, замечающий опасности там, где их нет, находится в более выгодном положении, чем тот, кто лишен этого умения. Вы можете придумать способы обезопасить и защитить себя, это успокаивает и позволяет тем или иным способом найти баланс в жизни. Вы можете даже гордиться своей предусмотрительностью!
– Ну-ну… Верится с трудом…
Фирмен улыбнулся:
– Это из-за вашего характера – сомнение идет рука об руку со страхом.
– Не понимаю, какая между ними связь.
– Вы боитесь других, а значит, сомневаетесь в их словах. Вы боитесь себя, а значит, сомневаетесь в своих решениях.
Какое-то время я переваривала его слова.
– С чего вы взяли, что я боюсь себя?
– Сомнения рождаются, когда мозг хочет притормозить душевный порыв, в то время как самые лучшие решения человеку подсказывают инстинкты, сердце и интуиция. Интеллект тут ни при чем. А когда сам себе не доверяешь, включается мозг и ставит под сомнение то, что невозможно объяснить логически.
Он замолчал. Я погрузилась в раздумья, пытаясь понять, действительно ли так сильно сдерживала то, что поднималось из глубин подсознания.
Падающий из люкарны свет подчеркивал ослепительную белизну расставленных по комнате орхидей. Они выглядели удивительно юными на фоне старых запыленных книг, видимо давно поселившихся в высоких книжных шкафах.
– Вернемся к нашим баранам, – сказала я спустя некоторое время. – Вы говорили, что у людей не так много способов совладать с хаосом…
– Так и есть. Когда начинаешь изучать различные взгляды на мир, верования и иллюзии, которые нам, людям, волей-неволей пришлось создать, довольно быстро замечаешь общие принципы. Да, каждый человек уникален, но эта уникальность, скажем так, довольно поверхностная. Кроме того, в устройстве психики есть своя логика: стратегии приспособления напрямую связаны с тем, какими люди видят самих себя и окружающих. Исходя из этого, они развивают в себе те или иные качества, умения и… вытекающие из них недостатки. Поэтому страдание – логичное следствие определенного характера. Все взаимосвязано, понимаете?
– Да…
– Конечно, в мире столько характеров, сколько и людей. И все же среди них можно выделить определенные группы, каждая со своими особенностями и внутренней логикой.
– Понимаю.
– Наше братство опирается на схему из девяти характеров, каждый из которых представляет собой отдельный тип личности.
– Девять типов личности… А что это за схема? И кто ее придумал?
Несколько секунд магистр молчал. Я уже думала, что он проигнорирует вопрос.
– Наше братство обладает знанием о самой древней, самой таинственной и, осмелюсь сказать, самой могущественной в мире схеме характеров…
Он замолчал, но отголоски его слов звучали у меня в голове. Я чувствовала, что немного приблизилась к тайне, вокруг которой ходила несколько дней. Видимо, он начинал доверять мне…
– А кто ее разработал?
Оскар испытующе посмотрел мне в глаза. Он словно взвешивал, имею ли я право получить эту информацию. Я выдержала взгляд, стараясь выглядеть серьезной и в то же время спокойной и расслабленной.
– Интересный вопрос… Многие задаются им.
Он снова закрылся. Я почувствовала себя обманутой и даже слегка обиделась.
Ладно, не страшно, главное – не сдаваться, выцарапать еще что-нибудь.
– А как вы различаете эти характеры? У них есть названия?
– Нет, просто номера.
– Номера… С первого по девятый, да?
Он молча кивнул.
– А какие номера у тех характеров, которые вы мне дали?
– Сначала был первый тип, а потом второй.
– Правда? Это случайно так совпало? То, что я начала с первого, а потом перешла ко второму, – это же не просто так?
– Так получилось, что характеры, которые вы мне описывали, соответствовали именно этим типам.
Интересно, это действительно так или порядок объясняется чем-то другим?
– Любой человек может причислить себя к одному из этих девяти типов?
– Да.
– То есть, если знать систему, можно понять, к какому типу относится любой человек?
Никакой реакции.
– Это так? – настойчиво повторила я.
Он нехотя кивнул. На его лице было написано неудовольствие.
– Мне очень интересно! Вы не могли бы объяснить подробнее?
Старик покачал головой:
