В некоторых отношениях эти Адам с Евой напоминают нашего старинного знакомца LUCА. Как и он, эти двое не оставили никаких материальных следов своего пребывания на земле, если не считать тех, что сохранились в нашем геноме. Ни костей, ни зубов, ни орудий труда, ни произведений искусства, ни окаменелых отпечатков ног в вулканическом пепле. Ничего. Но если бы не было их, не было бы и нас, разумеется. Каждый ныне живущий представитель мужского пола получил свою митохондриальную ДНК от матери, но в конечном итоге — от «Евы». Свои Y-хромосомы он унаследовал по отцовской линии, восходящей к дикому доисторическому «Адаму».
Нельзя не сказать и о том, до чего неправильно принимать эти истории, рассказанные палеогенетиками, за буквальное подтверждение библейского мифа. Начать с того, что ни один из специалистов не утверждает, что митохондриальная Ева была некогда единственной женщиной, а Y-хромосомный Адам — единственным мужчиной на всем белом свете. Если учесть, что они совсем не знали друг дружку, как бы им было тогда одиноко! Конечно, эти прародители жили не одни, были у них соплеменники, родители и дети. Как говорится, все как у людей. И были они в свое время, скорее всего, вполне типичными представителями ранних Homo sapiens, не выделявшимися ни богатырской силой, ни могучим интеллектом, ни прочими добродетелями. А если вспомнить, что на палеогенетических родословных схемах фигурируют не люди, а гаплотипы, то легко понять, что под обозначениями «Ева» и «Адам» могли скрываться целые группы древних Homo, в геномах которых содержался один и тот же гаплотип, предковый, давший начало всем современным
[234]. В популяции таких индивидуумов могло быть и пять, и десять, и даже больше. Почти наверняка одним гаплотипом дело тогда не ограничивалось. Были и другие, но их носители со временем поумирали — от голода, холода, инфекций, или просто зверь заел. Остались только потомки «удачливой мамаши» (альтернативное прозвище для митохондриальной Евы) или «счастливого отца», от которых мы все и происходим. Поэтому правильнее всего говорить о том, что все наблюдаемое сегодня разнообразие человеческой митохондриальной ДНК восходит к группе первобытных женщин, обладавших общим гаплотипом (то же верно и по отношению к Y-хромосоме).
Одно время пользовались популярностью гипотезы, говорящие о том, что предковая популяция (или популяции) нашего вида серьезно пострадала от какой-то природной катастрофы и находилась буквально на грани вымирания. Возможно, рассуждали некоторые специалисты, был момент, когда на всем белом свете оставалось всего около тысячи или нескольких тысяч представителей нашего вида. Еще чуть-чуть, и наше место на планете досталось бы неандертальскому человеку или денисовцу. На профессиональном языке генетиков и эволюционистов это называется «пройти сквозь бутылочное горлышко». Ситуация, вполне сопоставимая с той, в которой оказались сейчас горные гориллы — в Африке их осталось чуть меньше тысячи. Разнообразие гаплотипов при этом должно было быть не очень велико, так что вполне можно предположить, что сохранился лишь один из них, самый удачливый. Но с виновником убыли горных горилл все понятно, чего не скажешь о причинах «бутылочного горлышка», через которое пришлось просочиться предкам Homo sapiens. В поисках ответа ученые обращались к различным катастрофическим событиям прошлого.
Еще не так давно активно обсуждалась вулканическая гипотеза, связывающая почти полное вымирание архаического человечества с извержением вулкана Тоба на индонезийском острове Суматра. Считается, что это самое катастрофическое по масштабу и последствиям вулканическое извержение, произошедшее на планете за последний миллион лет. Его абсолютная датировка составляет 75 000±900 лет назад.
Выбросы пепла и газов во время мощных извержений оказывают существенное, хотя и кратковременное, воздействие на глобальный климат. В учебниках можно прочитать про извержение вулкана Томборо (или Тамбора), случившееся все в той же Индонезии в 1815 г. В атмосферу Земли попало столько пыли, что поверхность планеты стала получать меньше солнечного тепла, чем обычно. Следующий, 1816 г., вошел в анналы западных историков как «год без лета». Глобальная температура упала всего на три четверти градуса Цельсия, но и этого оказалось достаточно для сильного похолодания, вызвавшего во многих странах Северного полушария гибель урожая и голод. Более масштабной катастрофы, связанной с вулканами, в историческое время не случалось. Так вот, при извержении вулкана Тоба объем выброшенных из недр земных веществ был в 12 раз больше, чем при извержении Томборо. Расчеты показали, что в результате планета примерно на шесть-десять лет погрузилась в состояние «вулканической зимы», а вызванное вулканом похолодание могло растянуться почти на тысячелетие. Тропическую Африку, где жили наши архаические предки, должны были постигнуть сильные засухи и резкое сокращение количества растительной пищи, доступной гоминидам и другим крупным млекопитающим. Можно нарисовать картину колоссальной экологической катастрофы, сопровождающейся массовой гибелью травоядных и всех, кто живет за их счет, то есть хищников и падальщиков. Большинство ранних Homo sapiens должно было тоже погибнуть, а тем немногим, кому посчастливилось выжить, и предстояло сделаться родоначальниками всего будущего человечества
[235].
Красивая и увлекательная гипотеза, с катаклизмами, страданиями и хеппи-эндом, прямо находка для журналистов и популяризаторов науки. А какой увлекательный роман на основе этого сюжета сочинил бы Рони-старший, живи он в наши дни! Но, увы, как водится в науке, даже самые «киногеничные» истории становятся предметом холодной и безжалостной критики. Палеоклиматологические исследования не выявили выраженных следов сильного похолодания в Африке около 75 000 лет назад. Эти данные подтвердили мнение некоторых палеоантропологов, отрицающих сильное воздействие долгой вулканической «зимы» на древних Homo sapiens. Надо сказать, что до сих пор наши представления о том, что происходило с человеком разумным на его исторической родине, базируются в основном на данных археологии и палеоантропологии. Генетические исследования немногочисленны, а результаты некоторых из них ставят под сомнение реальность «африканского бутылочного горлышка». Еще в 2012 г. появилась работа, в которой показано, что наблюдаемые паттерны генетического разнообразия современного человека вполне можно объяснить и не прибегая к этой гипотезе. Уточненные данные, включая вновь проведенную калибровку молекулярных часов, привели ученых к выводу, что численность африканских популяций человека современного типа в позднем плейстоцене могла составлять от 120 000 до 350 000 особей единовременно. Очень немного по современным меркам, но совсем не похоже на вид, стоящий одной ногой в могиле. Была построена демографическая модель для доисторического человечества, в которой никаких «бутылочных горлышек» и «вулканических апокалипсисов» вовсе не предполагается
[236].
