Минутой позже все пятеро набились в «пежо» Дельпеша. Журналист сел за руль, отец Дюваль, чей вес явно перевалил за центнер, настоял на том, чтобы сесть впереди, Арман же кинулся первым устраиваться на заднем сиденье, посередине, предоставив Кларе и Мади втискиваться по бокам.
Вскоре Дельпеш затормозил во дворе лагеря. Отец Дюваль вылез, рысцой сбегал за биноклем, запыхавшись, притрусил обратно, и они снова умчались, перебудив обитателей лагеря и оставив их удивленными и встревоженными.
В порту Дельпеш припарковался рядом со зданием управления, позвонил и произнес несколько слов в домофон. В окнах вспыхнул свет. Через минуту заспанный человек открыл дверь, протянул Дельпешу связку ключей, и тот бегом вернулся к машине.
— Порядок, они у меня.
Они буквально пролетели несколько километров до маяка Кандальников. Дельпеш поставил машину как можно ближе к нему, почти на моле.
— Построен в тысяча восемьсот тридцать четвертом году, — проинформировал отец Дюваль. — Высота пятьдесят три метра. Не самый высокий маяк во Франции, но лишь немногим уступает маяку Гури на мысе Аг или Гранвильскому на мысе Рок.
Сооружение было ярко освещено. К маяку вела узкая гравийная дорожка. Массивная шестигранная колонна была сложена из плотно пригнанных серых камней, снизу до самого верха тянулось десять круглых окошек, светившихся бледно-желтым светом и напоминавших безупречно ровный ряд пуговиц на гигантском мундире.
Дельпеш не сразу подобрал правильный ключ. Наконец дверь отворилась.
— Двести двадцать три ступеньки, — сообщил отец Дюваль.
— После вас, мадемуазель. — Арман галантно пропустил Клару вперед, чтобы соединить приятное с полезным.
65. 00.11.08
Воскресенье, 20 августа 2000, 02:46
Старая ферма Люсьена Верже, остров Морнезе
Передо мной стоял убийца моей матери.
Опустив голову, изображая покорность, я чуть-чуть продвинулся вперед, стараясь не смотреть на Валерино, но чувствуя, что он прямо напротив.
Пора!
Я выдернул руку из-за спины и, вложив в удар всю свою ненависть, выбросил ее вперед, целясь отбитым горлышком бутылки в горло.
Валерино предугадал нападение и мгновенно отскочил в сторону. Железная рука стиснула мое запястье.
— Брось это, — процедил Валерино.
Я поморщился, но не сдался.
Он сжал сильнее — боль была адская. Я все же еще сколько-то продержался, но в конце концов выпустил осколок. Валерино грубо толкнул меня на стул, мрачно глянул на Брижит. Та забилась в темный угол рядом с камином и затравленно молчала. Помощи от нее не дождаться.
— Думаю, теперь ты знаешь все, — усмехнулся Валерино, — и тебе захотелось погеройствовать. Могу понять. Но ты уже просек, что это пустой номер.
Он пнул бутылочное горлышко, и оно откатилось к противоположной стене. Я проводил его растерянным взглядом. Валерино посмотрел на часы:
— Давай быстрее. Время идет. Сосредоточься на том, что мы ищем. Мы не можем сидеть здесь до утра.
Сосредоточиться мне не требовалось. Я все вспомнил — предельно отчетливо.
Последнее застолье. Все кричат. Папа наклоняется ко мне, шепчет на ухо: «Смотри, Колен. Смотри. Вот оно, сокровище. Оно здесь — Безумство Мазарини».
Теперь я все знал. Но мне надо было выиграть время, придумать что-то еще, найти другое оружие. Не поднимая головы, я шарил взглядом по сторонам.
Ничего.
Разве что старые ржавые грабли или… Рядом с камином лежала коса и выглядела достаточно острой, но шансов у меня в окружении четырех взрослых не было.
Нет, надо пойти на хитрость.
Соврать.
Комнату залил свет маяка. Окна были слишком грязные, чтобы снаружи можно было разглядеть, что происходит внутри, даже если бы у фермы кто-то чудом оказался в этот час.
Медленно ползли секунды, размеренные вращающимся лучом маяка.
— Мы здесь зря теряем время, — сказал Валерино. — Мы все обшарили. Простучали стены. Все перевернули. Здесь нет клада! Надо валить, пока еще не поздно. История с Безумством Мазарини — полная чушь, Жан Реми горазд был на выдумки.
— Жан его нашел, — спокойно возразил Максим Приер. — Просто мы слишком глупы, чтобы понять. — Он наклонился ко мне и приставил указательный палец к моему виску. — Колен, то, что мы ищем, у тебя в голове. Твой отец спрятал там ключ к своему секрету. Мы все это знаем. Так вспоминай уже! Какого черта, больше тебе не на что рассчитывать!
— Есть… есть одна картинка, — пробормотал я.
Валерино и Тьерри резко обернулись.
— Что?
— В голове всплыла одна картинка… вроде шифра. Но я не знаю, что она означает. Бред какой-то.
— Выкладывай! — возбужденно потребовал Максим Приер. — Мы поймем.
— Папа начертил ее на земле, под столом, во время последнего обеда. Велел мне запомнить и стер.
— Давай уже! — нетерпеливо крикнул Приер.
— Мне надо это написать.
Не дожидаясь разрешения, я встал и направился к окну. Валерино хотел было вмешаться, но Приер вскинул руку:
— Не лезь! Пусть рисует.
Недоверчивый Валерино наставил на меня пистолет. Я поднял палец, показывая, что хочу всего лишь начертить знак на пыльном стекле.
Максим Приер подошел ближе, готовый вмешаться при малейшей попытке к бегству. Я лизнул палец и, стараясь нажимать как можно сильнее, стал выводить на толстом слое пыли цифры во всю ширину стекла.
00.11.08
— И все? — удивился Приер.
Я кивнул и отошел от окна.
— Что за ерунда?! — прошипел Валерино. — Мальчишка над нами издевается!
И тут впервые подал голос Тьерри:
— Не уверен. С Жана вполне сталось бы придумать такую хитрую штуку.
— 00.11, — рассуждал вслух Максим, — может означать время. Часы и минуты… А может означать положение солнца. Во всяком случае, это указывает направление, исходя из определенной точки. Отсюда, например. Но 08? Это о чем?
— Число шагов? — предположил Тьерри. — Или высота? Может быть, на острове есть место, расположенное на высоте ровно восемь метров над уровнем моря?
Максим Приер развернул карту и склонился над ней вместе с Тьерри.
Валерино вздохнул:
— Напрасно стараетесь, парень морочит вам голову. Он попросту тянет время.
Луч маяка снова осветил ферму. На мгновение шесть цифр вспыхнули огненными знаками.
00.11.08. Моя единственная надежда.
Ничтожная.
