— Спокуха, Старски
[12]. Ты уже это перерос.
— Что ты делаешь ночью посреди дороги? — не опуская оружия, спросил Дельпеш.
Из машины выбралась блондинка, втиснутая в обтягивающее пурпурное вечернее платье.
— Не валяй дурака, Дидье, — сказала Клара. — Ты же видишь, это девчушка.
Мади присвистнула:
— Надо же, Хатч… Фигура у тебя получше, чем по ящику…
— Не смей так разговаривать с дамой, нахалка, — оборвал ее журналист.
— С мадемуазель, — поправила Клара. — И это она не ко мне проявила неуважение, а к твоей клоунской тачке.
Дельпеш опустил пистолет и вздохнул:
— Ну ладно. Мы торопимся. И ты, очкарик, вылезай, иди сюда, поговорим.
Смущенный Арман выбрался на свет.
— Вы, как я понимаю, из лагеря? Принимая во внимание обстоятельства, не думаю, что ваши вожатые устроили большую ночную игру.
— А вы? — вопросом на вопрос ответил Арман. — Задумали репортаж про оборотней? Мне показалось, ваша завтрашняя первая полоса уже готова.
Дельпеш прикинул: что могут делать эти детишки одни, ночью, на дороге? Сложив вместе то, что ему было известно, он понял.
— Послушайте, не из той ли вы троицы, что откопали из-под развалин сарая в Чаячьей бухте?
— А вы весьма неплохо информированы, — хмыкнула Мади.
— Хуже чем хотелось бы. Стало быть, вы друзья Колена? И вы его ищете… или прикрываете? Ребятки, нам надо с ним увидеться. Мы хотели бы поделиться некоторыми сведениями. Сдается мне, парень в большой опасности.
Арман хотел было ответить, но Мади заорала:
— Замри!
Клара изумленно уставилась на нее.
— Моя подруга сказала «замри», нам надо подумать, — пояснил Арман. — Деррик, можешь убрать свою пушку и припарковать машину, а то она торчит прямо на перекрестке.
«Пежо» с открытыми дверцами и зажженными фарами в самом деле стоял почти ровно в центре круга света от фонаря, и Дельпеш, которому не слишком понравилось ни то, что его обозвали Дерриком, ни то, как насмешливо глядела на него Клара, отогнал машину к обочине. Подростки шушукались в стороне.
— Ладно, — наконец объявил Арман, — мы решили, что можем вам доверять. У нас всегда была слабость к журналистским расследованиям, хотя моя подруга немного ревнует к блондинкам. Это все ее средиземноморская кровь. Так вот, — продолжил он, не дав Мади времени возразить, — мы тоже ищем Колена. Его нет в лагере, он исчез посреди ночи. А теперь выкладывайте, что известно вам.
— Круто ведешь дела, малыш, — усмехнулся Дельпеш. — А что именно ты хочешь узнать?
— Все!
— Это займет немало времени. Уточни.
Арман задумался. Ему было немного не по себе — смущала блондинка-вамп в обтягивающем платье. Да, этот журналюга ни в чем себе не отказывает…
Заговорила Мади:
— Для начала — эти три портрета, там, на рекламе твоей газетки. — Она показала на приклеенный к фонарному столбу листок.
— И что?
— Двоих мы знаем. Жан-Луи Валерино, человек с желатиновыми мозгами, и Жан Реми, зомби. А третий кто?
Дельпеш вопросительно посмотрел на Клару. Секретарша кивнула, и он ответил:
— Третий — Максим Приер. Второй человек в ассоциации Святого Антония, лучший друг детства Жана Реми — до несчастного случая в Сангвинариях — и лучший друг Жана-Луи Валерино после всего случившегося.
— Он тоже умер или пропал? — спросил Арман.
— Не думаю. Наверное, все еще шатается где-то поблизости, но я много лет его не видел. По последним сведениям, живет на континенте. Не так давно открыл дизайнерское бюро. Он неплохо умел работать с рисунками, фотографиями, обрабатывать их на компьютере, именно этим и занимался в ассоциации — восстанавливал в рисунках разрушенные объекты. Кстати, логотип «Островитянина» тоже его рук дело. — И с гордостью глянул на свою красно-белую машину.
— Красиво, — похвалила Мади. — У него талант. Но если он водился с Валерино и Жаном Реми, то его, наверное, интересовало не только рисование? Он был их сообщником? Вы ведь на это намекаете? Они, все трое, были сообщниками?
— Нет, — возразил Дельпеш. — Они, все трое, были связаны с одним делом, но ничто не доказывает, что они были сообщниками. Жан Реми точно не был.
— Только не надо лицемерить! — воскликнул Арман. — Ясно же, это одна преступная компания, именно на это вы намекаете тремя фотографиями. По бокам сообщники, Жан-Луи Валерино и Максим Приер, а в центре руководитель, Жан Реми.
Все четверо посмотрели на листок. Дельпеш выглядел сбитым с толку. Внезапно Мади что-то подняла с земли и радостно вскрикнула:
— Я знаю, где Колен! Смотрите! — В руке она держала красный клочок. — Помните про Мальчика-с-пальчик? Нам надо только идти по следу.
Арман возликовал.
Однако Дельпеша ничуть не заинтересовала находка Мади. Он не сводил глаз со своего листка на столбе.
— Что ты сейчас сказал, малыш? Насчет рекламы?
— Я? — удивился Арман.
— Да.
— Что, поместив фотографию Жана Реми посередине, вы намекаете читателю, что он — мозговой центр, а Приер и Валерино — его сообщники.
— Ты ошибаешься, мальчик, — медленно проговорил Дельпеш. — На этом листке фотография Жана Реми не посередине. Она справа. А посередине фотография Максима Приера.
59. Призраки крипты
Воскресенье, 20 августа 2000, 01:23
Руины аббатства Сент-Антуан, остров Морнезе
Тьерри шел по пыльной дороге, ведущей к аббатству, которая теперь была хорошо мне знакома. С обеих сторон невысокие сосны и каменные дубы, между черными кривыми ветками мелькает бледная луна.
Я нарочно отставал от Тьерри на пару шагов, время от времени отрывая в кармане клочки бумаги и бросая на тропу. Я старался экономить — кто знает, куда мы направляемся, а запас бумажек в кармане не мог быть неисчерпаемым.
Ветра почти не было, мне повезло. Если Арман проснулся, если понял, если сумел сбежать из лагеря, если заметил первую бумажку — в общем, много «если», — он пойдет по моим следам.
И как далеко?
До аббатства-то уж точно.
Тьерри все ускорял и ускорял шаг. Луч фонаря шарил в темноте, ничего толком не освещая. Я двигался почти вслепую, пытаясь мысленно увидеть другое — не эту тропу, не кривые деревья, не камни под ногами. Я вглядывался в лица, напечатанные на газетном листке. И прежде всего — в лицо справа, в незнакомца.
