Что он делает в час ночи на унылой площадке для отдыха при заправке, зачем гонится за призраками? Все из-за тупого упрямства…
Чего он добивается? Скорее всего, и это шоссе закончится тупиком, он и в Ницце никого не застанет, напрасно прокатится за три тысячи километров.
Симон поглядел на очередь, выстроившуюся к кофейному автомату. А что, если взять да и развернуться? К рассвету он будет на Морнезе. Валерино могут к тому времени уже поймать, он больше никому не причинит вреда, «Островитянин» выйдет с сенсационным заголовком. Еще можно выкрутиться, не потеряв лица, привезти Кларе круассаны и позавтракать с ней, устроившись с видом на порт. А после заявиться к Кандис в аббатство Сент-Антуан, вытащить ее из будки кассы да и завалить прямо среди развалин, а потом долго лежать голышом, прижавшись друг к другу, подобно любовникам из греческой трагедии.
Вот как поступил бы всякий разумный человек.
Эта история его не касается.
А какая, собственно, история? Всего лишь несколько совпадений. День рождения этого мальчика, Колена Реми, который пришелся на сегодня, через несколько дней после побега Валерино. Старый план землепользования, подделанный десять лет назад. Несчастный случай и самоубийство археолога. Липовый клад, выдуманный ловкачом-журналистом.
Нет никакой тайны. Все эти детали никак не связаны.
Приличного вида папаша отчаянно молотил по автомату, который то ли сломался, то ли исчерпал свои запасы и теперь отказывался наливать ему кофе, хотя бедолага отстоял очередь, чтобы получить это пойло!
Симон улыбнулся.
Кто угодно сдался бы и повернул обратно.
Только не он!
39. Беспросветная ночь
Суббота, 19 августа 2000, 00:45
Лагерь на диком полуострове, остров Морнезе
Все постели были пусты.
Меня захлестнула паника. Время перевалило за полночь. Я вообразил ужасное. Убийцы искали в этой палатке меня, не знали, где я сплю, и били наугад, без разбора, растерзали спящих, а тела забрали с собой.
Я снова посветил на спальники — никаких следов борьбы не видно, спальники лежат аккуратно.
Похищение? Мади и Арман… они все знали. А если их хотели заставить заговорить? Похитили и теперь из-за меня жестоко пытают…
Я выключил фонарик, вышел из палатки. Раскрыл нож Мади и покрепче стиснул рукоятку. В темноте светились окна кухни и зала, где мы собирались. Стараясь не шуметь, я двинулся туда.
И тут краем глаза заметил, как сбоку метнулась какая-то тень. Не успел я и дернуться, как меня крепко ухватили за плечи.
Я буквально заледенел от ужаса. Не сомневаясь, что сейчас в спину мне всадят лезвие, я извернулся и ткнул куда-то назад своим ножиком.
Человек мгновенно отпустил меня. Я обернулся.
Передо мной была насмешливая физиономия Йойо.
— Спокойно, Колен, спокойно. Это всего-навсего я. Убери оружие, дикарь! Ты, может, и забыл, но сегодня вроде бы твой день рождения.
Не в силах произнести ни слова, я поплелся следом за ним в большой зал собраний. Там ждал меня весь лагерь, в полном составе.
— Все-таки явился! — воскликнул Кевин. — Мы из-за тебя три часа взаперти сидим!
— С днем рождения, Колен! — безрадостно произнес Арман.
А вот Мади незаметно мне подмигнула.
Отец Дюваль стоял в углу зала.
— Мы с вожатыми кое-что придумали, — спокойно начал он. — И, пожалуй, неплохо придумали, мы готовили сюрприз. Видишь ли, Колен, мы хотели поздравить тебя после вечерних посиделок и совместить это с поздним ужином. Отличный сюрприз, правда?
Напряжение отпустило. Я почувствовал невероятную легкость.
Поздравить меня с днем рождения? Вот придурки!
— Можешь сказать, где ты был? — спросил начальник лагеря.
Что мне теперь его выговоры и его наказания?
— Нет.
— Твои товарищи сидят здесь с десяти вечера. И все молчат!
Теперь я понял, почему у них такие хмурые лица. Их больше трех часов допрашивали — все из-за меня, «папенькиного сыночка», никудышного яхтсмена, не пользующегося успехом у девчонок. Наверное, мое исчезновение всех изрядно удивило.
— Неправда, мсье, — заявил Арман, — мы признались. У него было свидание со шведкой, которая продает билеты в аббатстве. Не надо на него сердиться, это естественно, все имеют право стремиться к образованию.
Дюваль кинул на него недобрый взгляд. Арман развлекался, Мади было не до смеха. Остальные смотрели на часы. Стефани, сидевшая на столе, странно на меня поглядывала.
— Можно идти по койкам? — поинтересовался Кевин.
— Минутку, — ответил отец Дюваль. — Вы, надеюсь, отдаете себе отчет в происходящем? Ты отдаешь себе отчет, Колен? Остров Морнезе на первых полосах национальных газет! Все только и говорят, что про беглого убийцу, который, возможно, все еще прячется на острове. А ты, Колен, исчезаешь посреди ночи! Совсем разум потерял?
Мне казалось, что я смотрю на происходящее с пьедестала или с вышки теннисного судьи. Беглый убийца, господин начальник? Знали бы вы, в каком он сейчас состоянии! С мозгами всмятку валяется в канаве.
— И не вздумай мне хитрить! — пригрозил отец Дюваль. — Разберемся завтра, то есть уже сегодня, когда приедут твои дядя и тетя. Поговорим с ними. И не вздумай снова сбежать. Завтра ты никуда из лагеря не выйдешь. Тебя будут стеречь, глаз с тебя не спустят. Но не беспокойся, для тебя найдется работа в лагере. И считай, что тебе повезло! Еще четверть часа — и мы бы вызвали полицию.
Я тотчас начал обдумывать план завтрашнего побега. Не привяжут же они меня, не запрут на ключ, в палатке замков нет. Даже из-под надзора я сумею сбежать. Наверное.
— Колен, ты меня слушаешь? — рассердился Дюваль.
— Да.
— Ну хорошо, идите спать. Йойо, проводи их.
— А свечки задувать не будем? — подал голос Арман.
Йойо пожал плечами.
— Сказано же — в постель.
Я ждал, чтобы все в палатке заснули. Я ничего не хотел рассказывать. Ни с кем не хотел делиться.
Не доверять никому.
Никого не впутывать.
Действовать в одиночку.
Около двух часов ночи я услышал шорох, это Арман подобрался к моему спальнику.
Вот липучка!
И тут же Мади, которая, должно быть, только и ждала этого как знака, пробралась с девчоночьей половины. Я притворился спящим.
— Не томи, — прошептал Арман. — Колись уже! Ну так что твой отец? Воскрес или нет?
— Я ничего не могу вам рассказать.
