Гроза ушла, но с неба лило. Грязная и промокшая, я бежала напролом по скользким глиняным ухабам, рыдая, икая, причитая. Никто меня не мог видеть и слышать. Перемахнула через железнодорожные пути, через канаву с тухлой водой, продралась сквозь заросли будыльника. И вот оно – какой-то парк, тропинки, асфальт, автобус, метро, родная Карповка. Не может быть! Я дома!
Глава 43
Лечу по лестнице и думаю, хорошо бы никто из соседей не вышел. И вдруг вижу: на моей двери белая полоска бумаги с печатями. Срываю бумажку, дверь не заперта. Сердце бьется, как загнанный зверь. Осторожно заглядываю в квартиру.
Господи, во что она превращена, уму непостижимо! Я только в кино такое видала. Все вверх дном: мебель опрокинута, шмотки из ящиков выворочены, кое-что побито. А сверху все присыпано черным порошком. Но больше всего меня расстроил расколотый на две половинки глобус. Села на пол рядом с ним и заревела. И тут, здрасьте-пожалуйста – я же дверь за собой не закрыла! – соседка Люба нарисовалась, новоиспеченная пенсионерка и общественница. Тетка она хорошая, но какого черта приперлась?! Впрочем, оказалось, что она тоже участница событий.
Вчера вечером Макс ждал меня возле метро, а потом пошел искать мою квартиру. Мы с ним обычно расставались на набережной, так что он не только подъезда не знал, но даже дома, он не предполагал, что к нему нужно идти через проходной двор. Макс и фамилии моей не знал, он считал, что я – Самборская, потому что слышал разговоры о сестрорецкой даче. Он начал расспрашивать жителей, но ничего, кроме подозрений, не вызвал. Продолжалось это долго, потому что соседку Любу он встретил около десяти вечера. Она сказала, что Софья, по всем приметам совпадающая с описанием, живет с ней в одном подъезде, этажом выше. Вместе с Любой они поднялись к квартире, увидели приоткрытую дверь, вошли внутрь, вызвали полицию, полиция составила акт и опечатала квартиру.
– А это что? – спросила я, указывая на порошок?
– Отпечатки пальцев снимали, – пояснила Люба. – Но это не все. Часов в шесть утра в твою квартиру ворвался какой-то тип. Я слышала, как хлопнула дверь, спуститься побоялась, но пробыл он в квартире всего ничего, видела в окно, как он убегал, торопился очень. Бумажку на дверь обратно прилепил. Я позвонила в полицию, они не приехали. А вчерашний твой мужчина мне очень понравился. Располагающий такой, заботливый. – И добавила со вздохом: – Хорошо, хотя бы дверь тебе не выломали, а открыли воровской отмычкой.
Люба хотела знать, что же приключилось на самом деле, она подозревала, что дело тут не простое. С трудом ее выпроводила. Включила телефон, слава богу, шнур не оборвали, просто выдернули из розетки. Сначала позвонила Максу на мобильник, сказала: «Жива, спасибо, что искал меня, перезвоню позже, целую». Раньше поцелуями не разбрасывалась, но заслужил. Геньке позвонила, чтоб не ждала на работе. И только потом Косте:
– Что же ты, подлый безумный гений, сраный айти, отдал меня на растерзание бандитам? Программа тебе дороже сестры?
Конечно, я так не думала, но была очень зла на него и обижена, не знала, как его уесть.
Ох, как он подхватился: где я, что со мной? Сейчас он приедет, мгновенно, он здесь рядом в районной полиции. Сказала, пусть не спешит, а если я не открою, пусть ждет под дверью, потому что я буду принимать ванну.
Ванну я никогда не принимаю. Долго стояла под изуверски горячим душем, потом под холодным. Какое блаженство! Стояла, стояла, а он на лестнице ждал. Когда открыла, ворвался, схватил в объятия, чуть не задушил. Был он почти невменяемый, словно пьяный, все повторял: «Прости меня…» Я вырвалась, он опять меня заграбастал.
– Тебя не били? Тебя не обидели?
– Ты меня обидел! – ору я вне себя и пытаюсь вырваться из его клешней, потом колочу кулаками по его груди – Не трогай меня! Ты мне противен!
Пошла в кухню, он за мной, как побитая собака. В кухне тоже хороший раскардаш. Достала из холодилы сметану и, стоя, стала есть ложкой прямо из баночки, закусывая булкой. Костя поднял табуретки, сгреб осколки в помойное ведро. Собрался варить кофе.
– Зачем бить тарелки, если им нужна программа? И оставь кофеварку, своей Сусанке вари кофе, а я уж как-нибудь сама!
Сварила кофе, налила в чашки, но он пить не стал.
– Может, ты расскажешь, как променял на меня программу?
История, в общем-то, банальная. «Эффект Лазаря» был у Кости в работе, но и в таком виде он кому-то сильно понадобился. К нему подкатывались: сначала хотели купить программу, потом украсть – вчера перевернули его квартиру вверх дном, как и мою. А сегодня в пять утра ему позвонили и предложили отдать программу в обмен на адрес квартиры, где меня закрыли. Предупредили, что обмен будет честным, если он не приведет за собой полицию. Костя не знал, может, это вообще блеф, но мои телефоны не отвечали, он ринулся ко мне домой и увидел разгромленную и опечатанную квартиру, а его приметила соседка Люба. В полицию обращаться было поздно, Костя опаздывал на встречу с похитителями. Встреча состоялась в Удельном парке, рядом с железной дорогой, он отдал программу, но получил не адрес, а план дома в новостройках и ключ. Доехал на такси, нашел дом, только меня там не было. На том же такси Костя поехал в полицию, где его и застал мой звонок.
Видимо, мы с Костей разминулись на самую малость, и не случилось ему стать моим спасителем. Так ему и надо!
– Ты сможешь меня когда-нибудь простить? – спрашивал Костя. – Я не предполагал, что они могут на тебя покуситься. А должен был.
– Кстати, ноутбук с программой у меня на работе, а о программе я не болтала.
– Знаю, что не болтала. Ведь я поначалу ни от кого ее не скрывал, так что многие о ней знали, кое-кто даже видел в действии. Но это было давно.
– Ну и что, ты веришь, что похитителей поймают?
– Трудно сказать, но, по-моему, ментам очень хочется заполучить программу. Они требовали ее у меня, чтобы приложить к делу, но я сказал, что отдал все с концами, такой у меня с преступниками был уговор.
Кое-как с помощью Кости я совершила поверхностную уборку, позволила ему сварить кофе, и мы уселись за стол. Вид у него был крайне измученный, таким я его не видела даже в день похорон дяди Коли.
– Менты просили проверить, не украдено ли что, – сказал он.
– Я тебя умоляю…
– Еще просили передать, чтобы ты позвонила своему мужчине, который, оказывается, искал тебя со вчерашнего вечера и оборвал им телефон. У тебя есть мужчина?
– А ты считаешь, что я непривлекательна до такой степени, что у меня не может быть мужчины? – Он промычал что-то оправдательное. – Но мы с ним не трахаемся, если ты это имеешь в виду.
И зря сказала, надо было промолчать. Сухо поинтересовалась:
– А ты собираешься домой?
– Тебе нельзя одной оставаться.
– Почему же? Ты ведь отдал программу? Или не отдал?
