– Поживем – увидим. Пока нужно делать то, что нам говорят.
Они последовали за молодой женщиной, не назвавшей им своего имени. Та провела их по лагерю, монотонно обо всем рассказывая. Село Булкес местами напоминало лагерь беженцев, где люди, бежавшие от правительственной армии, могли жить в безопасности.
– Жизнь здесь во многом такая же, как и в обычном городе, – сказала девушка.
Темис показалось, что ситуация там была даже лучше, чем в Греции. Она с любопытством все рассматривала.
– Там есть госпиталь, – сказала девушка. – И еще приют.
Она приподняла полог огромной палатки, где рядами сидели дети и молча читали.
– Похоже, дисциплина здесь на высоте, – сказала Деспина, вспоминая свой класс в Афинах.
Молодая женщина никак не отозвалась на ее замечание.
– Здесь даже печатают книги, – сказала она и повела их дальше. – И есть еще ежемесячный журнал для детей.
Девушки остались под впечатлением. Мария восторженно ахнула, когда им показали театр.
– Значит, здесь проводят музыкальные вечера? Спектакли?
– Иногда, – ответила их спутница.
Они свернули на проселочную дорогу, пропуская небольшой грузовик с картофелем.
– Мы стараемся обеспечить себя продовольствием, – сказала их провожатая. – Многие гектары вокруг Булкеса засеяны сельскохозяйственными культурами. Еще мы разводим скот.
Молодая женщина что-то вручила Катерине и сказала:
– Поделитесь.
Они все давно не наслаждались горьким шоколадом и умяли его за считаные секунды.
Темис увидела, что здесь люди жили в безопасности, детей кормили и учили. Раньше так было и в Греции, но воспоминания становились все более тусклыми.
Когда стемнело, девушки последовали за провожатой по неосвещенной дороге к большому деревянному сооружению. Пришло время ужина. Каждому из трех тысяч обитателей выдали талон, где указывалось время, когда он или она могут поесть, а также ежедневные обязанности.
Рагу оказалось вкусным.
– Мясо… – удивленно сказала Мария. – Это и впрямь мясо.
Они доели рагу, теплым хлебом вычистив подливу со дна эмалированных мисок. Темис осмотрелась, ища взглядом Томаса, но увидела лишь море новых лиц.
– В форме все на одно лицо, да? – заметила Деспина.
Тем вечером девушки стали еще более одинаковыми, неотличимыми друг от друга. Возле входа в их палатку стоял капитан, держа огромные ножницы.
– Возьмите, если нужно, – пробасил он. – Они острые.
Деспина взяла ножницы и сразу принялась обстригать волосы. Через час перед девушками лежали черные, русые и золотистые локоны.
Получив ножницы, Катерина передала их Темис.
– Ты не собираешься ими воспользоваться?
– Не могу, – ответила Катерина. – Не могу этого сделать. Я лучше руку себе отрежу.
Темис еще никогда не видела таких ярко-рыжих волос и понимала, почему Катерина не спешила с ними расставаться.
– Тебе нужно их оставить! – сказала Деспина. – Такой великолепный цвет для нашей миссии!
Темис замешкалась. Ей было жаль своей рыжевато-русой косы. Не дав себе времени на раздумья, она натянула волосы, отрезала косу и бросила в кучу.
– Ты не можешь немного подровнять возле ушей? – попросила Темис Катерину, сдерживая слезы.
Та молча выполнила просьбу и встала.
– А тебе идет, – с улыбкой сказала она. – Хотя выглядишь как мальчишка.
Темис не единственная пренебрегла своей женственностью. Теперь все остриженные больше походили на мужчин, на солдат.
– Зато шляпа лучше сидит, – сказала Темис, решительно надевая ту на голову. – Теперь не свалится.
Зеркала здесь не было, и она не могла посмотреть на себя. В лагере не поощряли тщеславие. Тем вечером Темис заметила, что из-под раскладушки пропало ее платье.
В половине шестого утра их разбудил вой сирены. Темис вскочила с койки. Было еще темно.
Две сотни женщин механически оделись. Предыдущей ночью подморозило, и Темис спала в форме. Январь в Югославии выдался холодным. С ним не могла сравниться даже та зима, когда умерла Фотини.
Все высыпали на улицу, Темис, Деспина, Катерина и Мария следовали за группой новых рекрутов. Их было около пятидесяти, больше мужчин, чем женщин. Они немедленно выстроились в две шеренги и промаршировали пять километров, пока лагерь не скрылся из виду.
Темис радовалась, что выбрала такие прочные ботинки, но, добравшись до тренировочной площадки, набила мозоли на обеих ногах. Рекрутам велели выстроиться в очередь перед палаткой. Темис ощутила смесь страха и предвкушения, увидев внутри аккуратные ряды винтовок.
Когда ей выдали винтовку, она, по примеру стоявших впереди, повесила ее на плечо. Темис удивил вес – она с трудом представляла, как прикладывает оружие к плечу и прицеливается. Темно-серый металл обжигал ладони, механизм казался сложным. Темис вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.
В следующей палатке ей выдали пояс с амуницией. Всего пятьдесят патронов, которые она гордо пристегнула к талии. Что бы сейчас подумала о ее внешнем виде Маргарита? Темис представила ужас и неодобрение на лице сестры.
Весь день их учили чистить и заряжать винтовку, а также стрелять, но Темис схватывала не сразу. Когда она надавила на спусковой крючок, то получила отдачу прикладом – на ее костлявом плече остался синяк.
Она сосредоточилась на тренировке, но в процессе заметила, что один из бойцов-инструкторов помогал ей больше, чем другим.
– Вот так, – сказал он, показывая, как держать оружие.
Потом, встав позади Темис, обхватил ее винтовку, правильно фиксируя возле плеча.
– Ничего не выйдет, если не будешь делать правильно с самого начала.
Мужчина был суровым, но терпеливым, и Темис вдруг захотелось угодить ему.
В последующие дни он всегда оказывался поблизости. Вокруг ходили сотни бойцов, но в толпе она замечала лишь его, будто остальные лица слились в одно. Роскошные черные кудри, темные глаза и точеные черты лица выделяли мужчину из других (его шевелюра была даже пышнее, чем у Темис). Когда он склонялся к Темис, показывая ей что-то, от него исходил сладкий притягательный аромат. Они даже не представились друг другу – в лагере это было не принято.
Темис ничего не рассказала подругам. Мария волновалась о своем: она еле держала в руках оружие и, прячась от остальных, рыдала.
Когда той ночью девушки лежали в кроватях, мерное посапывание прерывали лишь тихие всхлипы. Темис не спалось. Она хотела заботиться о тех, кто младше, кто не ждал оказаться в столь суровых условиях.
– Уверена, ты привыкнешь, – ободряюще сказала Темис. – Вначале всегда бывает тяжело.
