За два дня до второй вылазки детей за город она достала коробку из-под залежалой одежды Элефтерии. Кирия Коралис радовалась, что не избавилась от вещей, поскольку магазины опустели, ткани исчезли с рынка, и она могла перешить одежду для девочек. Старушка не заметила, что кто-то здесь копался.
Открыв шкатулку, кирия Коралис встала перед зеркалом и приложила нитку блестящего жемчуга к своей бледной, похожей на пергамент коже. Это ожерелье Элефтерия надевала в день свадьбы. Увесистая сапфировая подвеска заставила пожилую даму затрепетать от удовольствия.
«Одна лишь эта вещица прокормит нас несколько недель», – подумала она.
Ни к одной из драгоценностей кирия Коралис не испытывала сентиментальных чувств. Она слышала, что в их районе скупали ювелирные камни. Пожилая женщина без колебаний сунула украшение в карман и вышла из квартиры. Возможно, оно окажется в руках какой-нибудь немки, ну и пусть. Сумму предложили хорошую: нескольких миллионов драхм, которые она получила, должно было хватить надолго, хотя их стоимость и упадет довольно быстро. Кирия Коралис радовалась мысли, что вернется домой с сумкой, полной продуктов.
За ужином Темис думала о лучшей подруге. Фотини не вернулась в школу после того дня, когда упала без сознания. Прошла почти неделя. Может, они с матерью уехали обратно в Кавалу? Темис утешалась тем, что Фотини просто не успела предупредить ее.
В следующий понедельник Темис ослушалась бабушку, которая велела возвращаться из школы прямиком домой. Сопротивление росло, немцы арестовывали подозреваемых. Задерживали всех, кто вышел после комендантского часа, – девочек и мальчиков, женщин и мужчин, – и Темис знала, что гулять по темным улицам в одиночку безрассудно и опасно. Шестнадцатилетняя девушка могла попасть в неприятность, наткнувшись на немцев или, того хуже, итальянцев. Однако Темис торопливым шагом миновала дорогу к площади и направилась к дому Фотини.
Темис шла так быстро, как только могла, и добралась до места перед самыми сумерками. Стояла середина января, и все кругом было серебристо-серым.
Она громко постучала в знакомую дверь, но ответа не последовало. Темис постучала вновь, потом в третий раз, громче. Она оглянулась. Хотела спросить у соседей, но никого не увидела.
В конце улицы стояли двое немцев. Один из них смотрел в противоположную сторону и пускал в сырой воздух кольца дыма. Второй уставился на Темис. Одетая в старое мамино пальто, она вдруг ощутила себя совершенно голой и сильнее закуталась в него. Она тщетно постучалась еще раз, но поняла, что дом пуст. В конце концов, там всего одна комната.
Темис подняла голову и увидела, что к ней направляется тот солдат с пристальным взглядом. Не заботясь, что о ней подумают, она развернулась и бросилась бежать со всех ног. Темис неслась окольным путем, который вывел ее на главную улицу. Только там она остановилась перевести дух, спрятавшись в дверном проеме заброшенного магазина на случай, если солдат ее преследовал. Освещения на улице не было, и Темис притаилась в темноте.
Она вытянула руку перед собой и поняла, что рядом с дверью стоит мешок с песком. Возможно, ей стоит спрятаться за ним. Коснувшись грубой ткани, она услышала шум, похожий на писк. Крысы? Темис до ужаса боялась грызунов. Они заполонили город – не менее голодные, чем жители. Крысы отличались изобретательностью и соперничали с людьми в поисках еды среди отбросов.
Темис непроизвольно вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Только чуть привыкнув к темноте, она поняла, что это вовсе не мешок с песком. Она увидела человеческий силуэт, а на нем светлое пятно, бледное, как яичная скорлупа.
И снова этот звук.
– Помоги мне… – прошептал мужской голос.
Охваченная ужасом, Темис наклонилась.
Мужчина повторил просьбу.
– Помоги мне, – прохрипел он пересохшими губами.
Темис еще не сталкивалась с нуждой в ее крайнем проявлении. Она знала, что большинство людей в городе голодает, и испытывала вину за то, что им прислали денег из Америки.
– У меня с собой ничего нет, – выдохнула она. – Мне так жаль. Я что-нибудь принесу.
Должно быть, бабушка волновалась. Темис следовало поторопиться домой. Она пообещала себе, что вернется с едой.
Темис быстро зашагала по темным улицам. Солдаты внимательно смотрели на нее, когда она проходила мимо.
Ароматы бабушкиной стряпни встретили ее на лестнице. Темис открыла дверь и обнаружила, что все уже за столом.
– Yiasou, adelfi mou, – с нежностью сказал Панос. – Привет, сестренка.
– Она опоздала, – прорычала Маргарита.
– Бабушка страшно волнуется, – выбранил ее Танасис. – Где ты была?
Темис раскраснелась после бега и пару секунд ничего не могла ответить. Она выпила стакан воды и, глубоко вздохнув, заговорила:
– Я наткнулась на одного человека…
– Theé mou! – воскликнула кирия Коралис, нож для хлеба замер в воздухе. – Бог мой!
– Я нашла его в дверном проеме. Нужно отнести ему что-нибудь. Хлеба. Хоть что-нибудь.
– И кто этот человек? – спросила Маргарита.
– Почему ты с ним вообще заговорила? – требовательно спросил Танасис. – Что ты там делала? Ты должна из школы сразу идти домой. Разве не понимаешь, как это опасно? Разве не знаешь, что нарушаешь правила? Темис, какая же ты глупая!
Темис жадно глотала воду, но не могла напиться.
– Я случайно увидела его там, – сказала она почти неслышно.
– Ты больше не выйдешь одна на улицу в столь поздний час, – заявила бабушка.
– И не будешь носить еду на улицу – ни сейчас, ни когда-либо, – веско сказал Танасис.
– Для этих людей существуют бесплатные столовые, – добавила Маргарита.
Кирия Коралис поставила перед каждым полную миску еды. Это был самый сытный бабушкин рецепт и любимый всеми – голубцы. Свиной фарш чуть ли не вываливался из аккуратно закрученных капустных листов, смешиваясь с лимонным соком.
Темис кусок в горло не лез. Она погрузила вилку в мясо и некоторое время так и сидела, глядя на тарелку. Все остальные благополучно ужинали. Она думала о незнакомце, который ждал ее возвращения. Потом о Фотини. Оставалось неясным, куда та пропала. Но Темис не могла высказать своих тревог: даже столько лет спустя упоминание о ее лучшей подруге вызывало неодобрение родных.
Темис повертела в руке кусок хлеба, лежавший рядом с тарелкой, а потом, когда никто не смотрел на нее, сбросила его на колени и спрятала в карман юбки.
Сегодня она уже не могла выйти из дому, не вызвав негодования, но назавтра пообещала себе выдвинуться в школу пораньше. Она вспомнит путь до заброшенного магазина и снова зайдет к Фотини. Возможно, тот человек еще будет на прежнем месте.
Той ночью она ворочалась на кровати без сна. Тревога за подругу и бормотание Маргариты только мешали. Она вышла из дому, пока все спали, проверив, что кусок хлеба лежит у нее в кармане. Еще она прихватила уцелевшую после ужина корку от буханки. Бабушка оставила ее на столе, бережливо завернув в полотенце.
