– Ладно, я же вас не виню. И на том спасибо. Вы принесли халат?
Большаков кивнул, достал спрятанный за пазухой мятый белый халат.
– Отлично! – обрадовался Глеб и принялся переодеваться.
– Так какой у нас план? – спросил профессор, делая парню инъекцию обезболивающего.
– Сначала обезвреживаем охрану на этаже. В момент пересменки там будет всего лишь один человек. Его надо убрать без шума, иначе объявят тревогу. Потом спускаемся на второй уровень и вызволяем Вику. А потом рвем когти к гаражному боксу.
– Но ведь чтобы туда попасть, придется идти через главный коридор! А там…
– Верно. Знаю, что опасно, но другого выбора нет. Без машины мы далеко не уйдем. Будем прорываться.
– Опасно, – вздохнул Большаков себе под нос. – Очень опасно.
– Семен Павлович, если не хотите, то можете не идти с нами. Вы и так сделали очень многое для меня. Мы можем подстроить все как нападение, чтобы обеспечить вам алиби. Никто ничего не заподозрит.
– Нет, – категорично ответил профессор. – Оставаться тут у меня нет ни малейшего желания. Два года тут проторчал как в тюрьме. Уж лучше умереть при побеге, чем сидеть поджав хвост. Я иду с вами, Глеб.
– Хорошо. Тогда пошли.
Первым из комнаты вышел Большаков. Руки ученого тряслись, и Глеб всерьез переживал, что это выдаст их замысел при первом же случае. Но вскоре Семен Павлович справился с волнением и стал выглядеть уже лучше. Лицо его не выражало ничего, кроме усталости. Семен Павлович прошел несколько метров по коридору, кашлянул два раза. Знак – для Глеба о том, что можно выходить из палаты. Стараясь не сильно наступать на больную ногу, парень прохромал до Большакова, и они двинулись дальше уже вместе.
Сжимая пистолет в кармане халата, Глеб шел позади профессора. Взгляд парня метался по сторонам, беглец боялся в любую минуту налететь на солдат.
– Будьте немного естественней, – прошептал Семен Павлович, заприметив нервозность парня.
Глеб попытался расслабиться. Выпрямил спину, попытался сделать походку более вальяжной. Лекарство уже начало действовать, и наступать на больную ногу получилось в полную силу.
– Сейчас будет поворот в тамбур, – предупредил Большаков.
– Знаю, – кивнул Глеб. – Ходил уже.
Ему вспомнились те жуткие дни, когда его таскали по этим коридорам на опыты. Опять нахлынул страх. От храбрости не осталось и следа. Парень вдруг растерялся, замедлил шаг.
Почувствовав, что с Глебом что-то не так, Большаков тоже сбавил скорость, поравнялся с парнем.
– Здесь кругом камеры, не подавай виду. Что бы ни случилось – не подавай виду! – прошипел профессор.
Глеб украдкой посмотрел на спутника, едва заметно кивнул.
Они подошли к двери, ведущей в тамбур, но не успели ее открыть – она отворилась сама. На пороге возник солдат. Глеб заметно напрягся, рука в кармане зашевелилась. Но ученый подал спутнику едва заметный знак – не предпринимать никаких действий. Парень застыл, словно каменное изваяние.
– Код «четыре-восемь», – сообщил Большаков, даже не взглянув на бойца, и протянул ему пластиковую карту пропуска. – Этот, – ученый кивнул на парня, – со мной, на практику и подмогу.
Охранник мельком глянул на пропуск, устало кивнул.
– Проходите.
Беглецы вошли внутрь.
Комната напоминала кабину пилота самолета – царство кнопок, рубильников, лампочек и рычагов. Вдоль стены – мониторы с постоянно меняющимися графиками и цифрами. В дальнем конце тамбура кто-то сидел, ссутулившись, и что-то яростно строчил на клавиатуре.
Большаков едва заметно подал знак Глебу, кивнув в сторону первой двери, расположенной в противоположной части тамбура. Парень пошел туда.
– Семен Павлович: – окликнул ученого сидящий.
Большаков обернулся.
– Что такое?
– Семен Павлович, я по поводу отчета хотел уточнить.
– Коля, я сейчас немного занят…
– Да я быстро. Просто там по поводу протокола хроматографических замеров альфа-показателей.
– А что с ними не так?
– Все так, но только там в самом протоколе погрешность стоит один в минус третьей, а по факту…
– Молодец! – перебил его Большаков. – Заметил. Вот какой глазастый! Давно говорю, что ты самый умный и способный малый. Начальству обязательно доложу о твоих успехах.
– Правда? – засиял парень.
– Конечно! Я ведь тоже обратил внимание на эту ошибку, а исправить не успел. А ты вон какой внимательный, увидал. Молодец! Доложу руководству. С положительной характеристикой и рапортом о повышении.
– Что, правда?! – не смог поверить своему счастью парень.
– Конечно. А пока иди, изучи еще раз внимательно протокол. Там еще одна ошибка есть. Найдешь – к себе в лабораторию сразу заберу.
– Так я это… так я мигом! Сейчас!
– Давай, иди.
Парень рванул к компьютеру.
Большаков пошел к двери, у которой, отвернувшись к стене, маялся Глеб.
– Все в порядке? —
Семен Павлович кивнул.
Беглецы вышли из тамбура и оказались на небольшой лестничной площадке.
– Справа лифт, – прекрасно ориентируясь, произнес Глеб.
Большаков остановил его.
– Нет, только по лестнице.
– Почему? – возмутился парень. – На лифте будет быстрее!
– Там тоже камеры, и расположены они, в отличие от коридорных, слишком близко. Тебя узнают и тут же остановят лифт. Поэтому только по лестнице.
Довод Большакова оказался убедительным, и парень двинул к лестничной клетке.
Второй уровень располагался под землей. Чтобы добраться до него, пришлось преодолеть четыре лестничных марша. Сгорая от нетерпения вновь увидеть сестру, Глеб шел впереди. Большаков постоянно тормозил его, но тот вскоре вновь убыстрялся и оказывался на несколько десятков шагов впереди.
– Не части! – наконец не выдержал ученый. – Надо идти вместе.
Глеб, несмотря на явную неохоту, останавливался и дожидался спутника.
Наконец беглецы оказались возле массивной железной двери с кодовым замком и черной надписью: «УРОВЕНЬ 2. ВХОД СТРОГО ПО ПРОПУСКАМ!»
Большаков подошел к небольшому дисплею, расположенному сбоку от двери, ввел код.
Раздался неприятный сигнал, кнопка загорелась красным.
«ВВЕДЕН НЕПРАВИЛЬНЫЙ КОД» – высветилась надпись на дисплее.
– Что происходит? – злобно прошипел Глеб.
– Не знаю. Не туда, наверное, нажал.
– Нас могли вычислить и заблокировать двери?
