– А говорили, что Зона приняла дары, – упрекнул проводника Доцент.
Остроушко злобно посмотрел на здоровяка, но ничего в ответ не сказал.
– Ладно, рассиживаться некогда, – встал Максим. – Надо двигаться дальше.
Пиликнул КПК. Огнев глянул на монитор – звонил по видеосвязи Большаков.
– Слушаю?
– Максим, еще раз приветствую тебя, – натянуто улыбнулся профессор. – Мне пилот сообщил, что вы отклонились на несколько километров от точки посадки?
– Есть такое.
– Вот ведь напасть! В последнее время Зона будто сошла с ума – ее словно лихорадит: аномалии, мутанты, все активизировались. Как назло!
– Не переживайте, доберемся пешим ходом, – успокоил старика Максим, видя, что Большаков не на шутку растревожился.
– Обстановка как у вас?
– Рабочая, – хмыкнул парень, украдкой глянув на Остроушко. – Выдвигаемся к базе.
– Отлично. Держите меня на связи, я…
По монитору побежали полосы помех – связь отключилась. Динамик выдал злобное змеиное шипение.
– Магнитные возмущения, – пояснил Доцент, вертя в руках небольшой прибор с торчащими из него двумя антеннами.
– Надолго это? Без связи оставаться что-то не хочется.
– Не могу знать, – честно признался здоровяк. – Но судя по мощности импульса, часа на два, не меньше. Интенсивность очень большая.
– Ладно, – тяжело вздохнул Максим. – Давайте поскорее закончим уже с этим.
Команда согласилась с ним – оставаться надолго в Зоне ни у кого не было желания.
* * *
Своркина никто не боялся. Хоть и был он правой рукой самого шефа, но вместо трепетного уважения и страха вызывал он у подчиненных лишь усмешки, и только большая власть в его руках не давала в открытую шутить и издеваться над ним. Ниже среднего роста, с нелепой копной рыжих волос, зачесанных лихим вихром назад, круглым веснушчатым лицом и маленькими, с горошины перца, глазками, вызывал он только смех. И даже самому ему порой становилось противно от этой несуразной морды в зеркале. Постепенно это все переросло в крысиную злость, и к сорока годам Своркин окончательно превратился в того, кем теперь являлся, – злую шавку.
– Опять бездельничаете? – с порога спросил он, оглядывая подчиненных.
Наемники сидели в дежурке и пили чай. Праздновали день рождения своего бригадира. Шутили, вспоминали былые деньги. Еще до того, как устроиться к Петру Алексеевичу, но уже после Афгана, команда промышляла разными темными делами, и только всевышний уберег их тогда от клетки. А выживать как-то нужно было. Пара банок просроченных консервов да булка хлеба – обычный их рацион в то голодное время.
С устройством же к шефу в найм все пошло иначе. Появилась работа, появились деньги. Хорошие деньги. А остальное наемников не волновало. Тем и жили.
– От Петра Алексеевича поступило задание, – стараясь придать своему голосу важность, сообщил Своркин, заходя в комнату.
На него бойцы даже не обратили внимания, продолжая громко смеяться и травить байки.
– А ну тихо! – взвизгнул Своркин, испепеляя наемников яростным взглядом.
И снова – ноль эмоций в его сторону.
– Я сказал замолчать! Кузьмин, почему опять не слушаетесь? Бардак среди личного состава! – завопил посланник шефа, брызгая слюной.
– Чего горло дерешь почем зря, начальник? – сказал тот, кого назвали Кузьминым. – Сядь лучше, чайку с нами хлебни. У меня день рождения. Вот, тортик покушай, печеньки погрызи.
– Некогда мне тут рассиживаться, – чуть успокоился Своркин, но за стол все же сел. – От Петра Алексеевича, говорю, команда пришла.
– Мы внимательно тебя слушаем.
– В Зону надо отправляться. Там проследить за одними. Ученые, не из военных. Потом, когда те дела сделают, в расход их, а сумки забрать.
– В Зону? – скривился один из сидящих бойцов с огромным шрамом на все лицо.
– Да, именно туда, – не смея посмотреть головорезу в глаза, промямлил Своркин. – Не я приказы отдаю.
– Это ты правильно заметил, рыжий: не ты тут главный, – ухмыльнулся наемник со шрамом.
– Что? – Своркин аж покраснел от злости. – Да я… да ты…
– Остынь, паря! – цыкнул боец. – Выпей водички.
– Кузьмин! Это что за бардак?! Что за…
– Не кипятись, – успокоил нервного начальника предводитель группы. – Ребята не со злости.
– Приказы Петра Алексеевича надо беспрекословно…
– Да мы все понимаем, – по-лисьи улыбнулся Кузьмин. – В Зону так в Зону. Приказ шефа – закон для нас. Ты, главное, не нервничай.
– Совсем распоясались! – Своркин неуклюже встал, задел локтем стакан с чаем и пролил себе на брюки. – Да что же это такое!
– Нас, что ли, испугался, рыжий, что в штаны напрудил? – заревел от рвущегося смеха боец со шрамом.
– Молчать! Молчать! – завизжал Своркин, выскакивая из-за стола.
– Ты нам тут не указывай, – внезапно понизив голос до зловещего шепота, пробормотал все тот же наемник с изуродованным лицом. – Ты – никто. У нас один командир – Везунчик.
Боец кивнул на Кузьмина.
– Я вас тут, везунчиков, в неудачников… – закончить Своркин не успел – три ствола, направленные с разных сторон стола, в упор взирали на гостя.
– А вот это ты зря.
Своркин напыжился, покраснел пуще прежнего, лицо его стало похоже на перезрелый помидор.
– Кузьмин… – прошептал одними губами Своркин. – Пусть не шутят так. Оружие все-таки. Я же… погибнуть могу.
– Ладно, ребята, пошутили – и хватит, – после непродолжительной паузы произнес Кузьмин. – Начальник у нас из другого теста, он наших армейских шуток не понимает. Хорош, парни, спрячьте оружие.
Бойцы нехотя убрали стволы.
Своркин тяжело выдохнул.
– Что за сумки такие, которые надо забрать? – спросил главарь наемников, едва заметно улыбаясь. – Небось артефакты? Эти штуки, я слышал, очень опасные. Нам все риски просчитать надо.
– Не переживайте, там будут обычные пробы, – севшим голосом ответил помощник шефа. – С ними надо будет осторожнее, чтобы не побить – все-таки стекляшки. В остальном – полная безопасность.
– Сделаем. Какие сроки?
– Не терпит отлагательств – отправляться нужно прямо сейчас. Вот фотографии членов группы.
Своркин протянул Кузьмину три карточки.
– Сейчас – так сейчас, – прищурился тот, внимательно разглядывая лица. Бровь у вожака чуть дернулась вверх – одно лицо оказалось знакомым, но Везунчик виду не подал. Спросил:
– А что за пробы?
– Это для выполнения задания не имеет значения, – почти прошипел Своркин.
