Однажды в полдень я выделывал всякие акробатические трюки на металлической балке над водой, как вдруг кто-то рядом со мной произнес: «Это опасно!»
Голос был каким-то особенно полнозвучным и звонким, но кто это был? Я мог оглянуться, но очень осторожно, поскольку одно резкое или неловкое движение, и я рисковал потерять равновесие. Повернув голову, я точно чуть не полетел в темную воду. Это была она! Еще более прекрасная, чем тогда, но такая же спокойная, со смешинкой в глазах, как и в первый раз, на полночной мессе. Она стояла на том берегу реки, где находился завод, за проволокой решетки, спускавшейся в воду, и улыбалась. Я вдруг осознал, отчего, забросив Амазонию в глубине парка с ее Ориноко и водопадами Игуасу, я уже несколько дней рвался в это подозрительное место: я бессознательно шел на чистый свет, излучаемый ее лицом. Казалось, она говорила: «Мы нашли друг друга, не правда ли чудесно?» А вслух прозвучало:
— Теперь ты меня вспомнил. Знаешь, я всегда буду приходить сюда.
Неужели это была явь? Я так долго ждал ее! Задавил в себе все вопросы, все рыдания, убивал время, выкорчевывал тоску, изничтожал ожидание. Но чудо все равно выжило. Она была рядом, на расстоянии вытянутой руки, а между нами — счастье. Я не мог не задать ей вопрос, он вырвался из меня в виде крика или безнадежного призыва, похожего на требование обещания, которое нельзя не сдержать.
— Но где вы были все это время?
— Я не здешняя, мы живем за морями. Я приехала за отцом и скоро мы отправляемся в путешествие, но я ни на мгновение не покидала тебя с того Рождества в Амбуазе.
Вот, значит, что такое любовь: ужас перед тем, что ты будешь покинут, когда счастье только-только народилось на свет; эгоистический страх, что тебе будет не хватать другого человека; страстное желание вцепиться в одежду любимого существа и удержать его во что бы то ни стало.
— А что ты делаешь здесь, над шлюзом, в таком опасном месте? — спросила она.
Я так долго ждал ее, что мне и в голову не пришло солгать:
— Ищу сокровище Леонардо.
Тут она расстегнула три пуговички черного бархатного воротничка лилового пальто, которое я навсегда запечатлел в своей памяти.
— Однажды, если ты и вправду поставишь ум на службу воле, я помогу тебе отыскать его.
Эти слова произвели на меня ошеломляющее впечатление. Нужно было, не потеряв равновесия, перейти на ту сторону и оказаться рядом с девочкой, которую любил. Пройдя по шаткому металлическому мостику, я поднял голову и увидел ее такую милую улыбку и руки: она бесшумно хлопала мне. Я был в двух шагах от нее и только теперь овладел собой.
— Как тебя зовут?
Никогда не забыть мне, как она произнесла: Арабелла.
Чтобы не выказать робости и держаться по-мужски уверенно, я стал торговаться:
— Скажи секрет сокровища Леонардо.
Ответ ее был молниеносным.
— Поцелуй меня.
Не знаю, отчего, но мы вдруг стали невероятно серьезными: предстоял нешуточный обмен. Но даже если я и был заинтригован мыслью, что она владеет кодом, необходимым для проникновения в подземелье замка, где, возможно, спрятано золото знания, все равно больше всего мне хотелось не этого. Мне хотелось взять ее за руку и обручиться с ней.
А еще хотелось, чтоб достало времени вволю наслушаться, насмотреться на нее, пока мы еще дети.
— А теперь повернись, закрой глаза руками и обещай, что не станешь подсматривать, иначе ничего не увидишь, — сказала она.
Через несколько минут, когда мне было разрешено смотреть, я увидел, что она переместилась. Она стояла на верху самого опасного шлюза, как статуя Девы Марии на куполе базилики.
— Сегодня вечером я уезжаю.
— Ты вернешься?
— Я была счастлива познакомиться с тобой. Я бы хотела показать тебе, где нужно искать сокровище Леонардо, но теперь не могу пойти вместе с тобой, — она загадочно рассмеялась, а затем посерьезнела и добавила: — Смотри хорошенько, я могу только показать, в следующий раз ты будешь делать это один. Это нетрудно понять, я стою на главном шлюзе. От него зависит работа всего механизма. Смотри же, что нужно сделать, чтобы привести в действие подъемный механизм и проникнуть в подземелье замка.
С этими словами она протянула правую руку к управлению системой зубчатых передач и точным движением повернула небольшую шестеренку.
То, что произошло вслед за этим, лишило меня дара речи. Вода полилась в стороны, один из трех шлюзов стал уходить в землю, тогда как два других удерживали натиск воды. Замечательным было то, что появляющийся проход казался сухим, при том, что в двух шагах от него бурлила вода.
Образовалось отверстие, похожее на вход в подземелье. Она позвала меня к себе:
— Иди сюда, повтори при мне, открой подъемный механизм и не забудь главное: оттуда выйти нельзя. Ты не сможешь выйти оттуда через тот же вход.
Повторив ее действия с колесом зубчатой передачи в обратном направлении, я был поражен тем, что все вернулось на свои места, узкий проход закрылся, воды хлынули обратно.
Я не удержался и спросил:
— Но откуда ты это знаешь?
— В раннем детстве я здесь бывала. После смерти мамы отец долгое время оставался в служебном доме. Знаешь, та красивая вилла на итальянский лад, сегодня там никто не живет, вилла Леонардо. Да ты о ней знаешь, ведь она по ту сторону высокой стены, что разделяет Кло-Люсе и завод. Не беспокойся, ты меня снова увидишь.
Так, значит, она решила осчастливить меня до скончания века. Самым лучшим подарком для меня было ее обещание видеться после такого долгого отсутствия. Впрочем, поцеловав ее в губы, я стал другим. Но стоило мне пожелать обнять ее, как она тут же исчезла.
Прозвонил колокол, возвещавший о часе ужина. Каким же кратким был миг вечности! Как мимолетно время, отпущенное нам, чтобы любить и быть любимыми. Арабелла, моя любовь. Есть такие женщины: они как видения одаривают вас бо́льшим счастьем, чем другие, и в то же время быстро лишают вас уверенности в полноте этого счастья.
На самом опасном из шлюзов нашел я-таки свою инфанту. Но надолго ли?
Глава 34
ДВАДЦАТИЛЕТНИЙ КОРОЛЬ
В глубине парка в доме настоятеля монастыря Святого Духа царило оживление. Спортивные машины с иностранными номерами стояли на площадке, покрытой гравием, а из открытых окон дядюшкиного дома доносились веселые голоса. Мои родители решили организовать в Кло-Люсе праздник в стиле Возрождения, с целью воссоздания в старинном особняке духа того, кто был его и гостем и хозяином в одно и то же время. Дядюшка предложил разместить кое-кого из приглашенных, приехавших издалека, у себя. Мои родители считали: для того чтобы их затея удалась, необходимо, чтобы и убранство, и костюмы, и речи, которыми стали бы обмениваться гости, — все было в едином стиле. Каждого гостя предуведомили, роль какого персонажа ему предстоит исполнить. Для облегчения этой задачи к каждому приглашению прилагалась биографическая справка означенного исторического лица. Если бы кто-то в костюме Карла V, вместо того чтобы, обращаясь к Франциску I, произнести «Мой дорогой кузен», стал бы говорить что-нибудь вроде «Опоздал оттого, что сбился с пути, поехал не по той трассе, к тому же прошляпил поворот на западную автодорогу», это сочли бы моветоном.
