1655. Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Кольбер работал по пятнадцать часов ежедневно, не обращая ни малейшего внимания на придворный мир и мнение света. Не зная никаких увлечений, он, однако, обладал широким кругозором, привык ставить себе большие цели, был упрям и суров до жестокости.
Кольбер был тринадцатью годами старше Людовика XIV. <…> Человек среднего роста, скорее худой, чем полный, с глубоко сидящими глазами, плоским лицом. <…> Взгляд у него был строгий, даже суровый. С подчиненными он был горд, перед вельможами держался с достоинством человека добродетельного. Всегда надменный, даже тогда, когда, будучи один, смотрел на себя в зеркало. Вот отличительные черты внешности Кольбера. Что же до его ума, то все расхваливали его глубокое умение составлять счета и его искусство получать доходы там, где могли быть одни убытки.
Александр Дюма,
французский писатель
Политическое влияние Кольбера быстро росло. Не выслушав его мнения, Людовик XIV не назначал высокопоставленных чиновников: губернаторов провинций и колониальных администраторов, интендантов и послов. Кольбер вполне осознавал свою власть, и вся его фигура дышала спокойствием и уверенностью.
Кольбер стал очень богатым человеком (говорят, что его состояние равнялось десяти миллионам ливров), однако его обогащение не выходило за рамки законности. Но не только власть и деньги составляли силу министра.
Пожалуй, главное состояло в том, что Кольбер за время своего служения королю основал влиятельнейший фамильный министерский клан, слившийся со знатнейшими семьями королевства. Происходило это так. 13 декабря 1648 года он женился на Марии Шаррон, дочери члена Королевского совета, и от этого брака у них родилось четверо детей. Одна из его дочерей, Мария-Анна, вышла замуж за представителя высшей французской аристократии: за Луи де Рошешуара, герцога де Мортемара, а он был родственником фаворитки короля маркизы де Монтеспан. Старший же сын, тоже Жан-Батист Кольбер, стал маркизом де Сеньеле, высокопоставленным государственным чиновником и дипломатом, второй сын, Жюль-Арман, – архиепископом Руана. Братья влиятельного министра также не были обделены судьбой: один из них стал послом, а затем госсекретарем по иностранным делам, второй – генерал-лейтенантом, третий – епископом Монпелье.
Пристраивая своих родственников, Кольбер давал им шанс «честно» выдвинуться и разбогатеть.
Бесспорно, Кольбер был выдающимся государственным деятелем своей эпохи. Сменив Николя Фуке на посту главы финансового ведомства, он занялся, прежде всего, поисками новых источников доходов и уменьшения государственного долга.
Как финансист, он стремился расширить круг налогоплательщиков, увеличить поступления от королевских владений, лишить привилегий многочисленных дворян-самозванцев.
Все хозяйство страны было разъедено коррупцией. Воровали у государства все, но больше всего самозванцы, присвоившие себе дворянское звание. И министр объявил войну расхитителям. Чрезвычайный суд стал чуть ли не ежедневно рассматривать дела о финансовых злоупотреблениях, совершенных на протяжении нескольких десятилетий. В тюрьме оказались многие интенданты, финансисты, налоговые чиновники и т. п. Одного из них даже повесили в Париже прямо перед Бастилией. Такая же судьба постигла и сборщика налогов в Орлеане.
Кольбер не знал ни малейшего снисхождения. Если надо, он умел быть жестким и мстительным. В подтверждение этому можно сказать, что в общей сложности понесли наказание более пятисот человек. Некоторые из них внесли в казну по два-три миллиона ливров. В итоге собрали «богатый урожай»: в 1662 и 1663 годах было отобрано более семидесяти миллионов ливров, а к 1669 году казне было возвращено сто десять миллионов ливров – сумма, равная доходам государства за полтора года. Часть этих денег – минимум 15–16 % – получили «доносчики», разоблачившие нечестно нажитые состояния.
В 1664 году Кольбер провел переаттестацию дворянства. Эта акция имела существенное финансовое значение, ибо дворяне не платили прямых налогов. Кольберу нужно было вернуть в прежнее состояние налогоплательщиков незаконно проникших в ряды дворянского сословия богатых простолюдинов. По различным оценкам, было «вычищено» от 10 до 20 % семей, правда, часто это были семьи не нуворишей, а обедневшие стародворянские фамилии, которые по какой-либо причине не смогли подтвердить свои права единственно принимавшимися в расчет письменными документами. Как бы то ни было, признанные самозванцами внесли в казну около двух миллионов ливров штрафов. Кроме того, они стали налогоплательщиками, что также благоприятно сказалось на состоянии государственной казны.
Правилом Кольбера было – за счет богатых облегчить повинности бедных. Вследствие этого он считал справедливыми косвенные налоги, платимые всеми подданными, между тем как прямое обложение касалось лишь непривилегированных.
В 1664 году Кольберу удалось провести отмену внутренних таможен между северными и южными провинциями.
Во внешней торговле его главной целью были увеличение вывоза, уменьшение ввоза, и в результате этого – увеличение притока денег в страну. Для этого в 1667 году он ввел новый таможенный тариф, повысивший пошлины на иностранные товары. По инициативе Кольбера были организованы монопольные торговые компании для внешней торговли, главным образом для колониальной (Вест-Индская, Ост-Индская, Левантийская, Сенегальская и другие).
Все виды промышленности были организованы Кольбером в строгие корпорации, в которых род приготовления товаров устанавливался строгими регламентами при строгих взысканиях нарушителям. Отсутствие в XVII веке настоящей промышленной статистики, правда, не позволяет точно судить о развитии промышленности при Кольбере. Исключением, пожалуй, является судостроение, благодаря беспрецедентному подъему которого Франция вошла в тройку ведущих военно-морских держав и даже обогнала по количеству и тоннажу военных кораблей Англию (число французских военных кораблей выросло с 12 в 1660 году до 194 в 1671 году). Это было очень важно и для успехов морской торговли: сильный военно-морской флот был способен обеспечить надежное конвоирование, успешно бороться с пиратами и т. п.
Педантическая регламентация во всех сферах жизни сильно ожесточила французов против Кольбера. В соседних странах стали печататься памфлеты против него, но направлению политики его они не в состоянии были помешать. Действуя от имени короля, Кольбер, несмотря на свое плебейское происхождение, легко мог сломить и противодействие аристократии, где оно еще давало себя чувствовать.
Однако главными расхитителями государственных средств, по мнению Кольбера, был сам Людовик XIV и его семья. Они буквально «пожирали» несметные богатства. На строительство одних только королевских дворцов с 1661 по 1710 год были потрачены сотни миллионов ливров, в том числе в Версале и его окрестностях – 117 миллионов, в Фонтенбло – 2,8 миллиона, в Лувре и Тюильри – 10,6 миллиона и т. д.
А конюшни его величества? Они обошлись казне более чем в три миллиона ливров. А пятьсот слуг королевы? На их содержание казна ежегодно выплачивала 466 000 ливров. А дорогие подарки, стоившие непостижимых денег, а редчайшие драгоценности, а роскошные праздники, пиры и приемы, а пожизненные пенсии придворным и военным…
