Как видим, Джулио Мазарини сыграл важную роль в мирном исходе этого конфликта в Северной Италии. С этого времени кардинал де Ришелье стал пристально наблюдать за честолюбивым итальянцем, проникаясь к нему все большей симпатией.
Заметим, что одним из первых внимание кардинала на Мазарини обратил французский дипломат Абель Сервьен, маркиз де Сабле и де Буа-Дофэн, который писал кардиналу, что этот Мазарини – «самый достойный и самый умелый слуга из всех, когда-либо бывавших у Его Святейшества».
[97]
Папа Урбан VIII остался очень доволен дипломатическими успехами Мазарини. Позже в своих «Мемуарах» он написал: «Мой инстинкт подсказал мне, что передо мной гений».
[98]
В 1633 году «гений» был назначен на должность папского вице-легата в Авиньоне.
А в 1634 году Урбан VIII послал Мазарини нунцием (то есть высшим дипломатическим представителем) в Париж, чтобы предотвратить очередное столкновение между Францией и Испанией.
Молодой дипломат был очарован Францией, кардиналом де Ришелье и королевским двором, однако он не забывал и о своей прямой обязанности – установить мир между Францией и Испанией. Но противостоять всесильному кардиналу было бессмысленно, поэтому Мазарини не удалось удержать Францию от войны, в которую она вступила в 1635 году. Эта война вошла в историю как Тридцатилетняя, так как длилась она с 1618 по 1648 г.
На этот раз миссия Мазарини не увенчалась успехом, но папский нунций сумел приобрести благоволение сразу и французского короля Людовика XIII, и его великого первого министра, и отца Жозефа. А очень скоро молодой итальянец уже был самым близким человеком фактического властелина Франции. В результате в 1639 году Мазарини принял французское подданство и 5 января 1640 года прибыл в Париж.
Во французской столице Мазарини сделал головокружительную карьеру. Он стал доверенным лицом Ришелье, а 16 декабря 1641 года он с подачи Ришелье был утвержден кардиналом Франции. А через год тяжелобольной Ришелье во время встречи с Людовиком XIII фактически назвал Мазарини своим преемником.
Ришелье умер, а уже на следующий день Людовик XIII ввел Мазарини в Королевский совет. Потом прошло всего пять месяцев, и 14 мая 1643 года умер Людовик XIII, оставив власть до совершеннолетия сына, которому не было еще и пяти лет, Регентскому совету, в состав которого вошел и Мазарини. Однако Анна Австрийская при поддержке Парижского парламента нарушила волю покойного супруга и стала единоличной регентшей.
Пьер Миньяр. Кардинал Джулио Мазарини.
1658–1660. Музей Конде, Шантийи
Все знали о долголетней вражде между королевой и Ришелье. Двор был уверен в падении его приспешника. Но Анна «против всякого ожидания доверила управление именно Мазарини. <…> и пошли слухи. На этот раз ее обвинили в том, что она поддалась шарму итальянца».
[99]
Умевший быть обаятельным Мазарини действительно сумел покорить сердце гордой королевы, и она назначила его первым министром Франции. Фактически власть в стране перешла в его руки. В ответ принцы крови и титулованная знать тут же возненавидели «безродного фаворита».
Вступив в новую должность, Мазарини продолжил политику укрепления французского абсолютизма. Его козырями были любезное обращение, предупредительность, щедрость и неутомимое трудолюбие. К тому же крупная победа французских войск над испанцами при Рокруа, одержанная 19 мая 1643 года (испанцы потеряли 14 000 человек и 24 орудия), привела в восторг французов, и поэты тут же стали прославлять нового правителя.
Регентша и ее первый министр Мазарини управляли Францией так хорошо, что их правление было провозглашено новым золотым веком. Но это продлилось недолго, и вскоре дали себя почувствовать аппетиты знати. Начались раздоры, и парламент не замедлил выступить заодно с непокорными принцами. Проблема заключалась в том, что с началом регентства королевы Анны в столицу возвратились все изгнанные при кардинале де Ришелье аристократы. Они очень надеялись вернуть все свои награды и восстановить былые привилегии. Не достигнув желаемого, они тут же перешли в оппозицию к первому министру, которому уже в 1643 году пришлось подавить мятеж феодальной знати, вошедший в историю как заговор «Влиятельных».
Питер Пауль Рубенс. Королева Анна Австрийская.
Около 1622. Национальный музей Прадо, Мадрид
Возглавлял этот заговор Франсуа де Бурбон-Вандом, герцог де Бофор, внук покойного короля Генриха IV. В свое время он выступал против Ришелье и вынужден был долгое время скрываться в Англии. Теперь, вернувшись, он вновь взялся за свое.
План де Бофора заключался в том, чтобы не только устранить Мазарини, но и изменить всю французскую политику, как внешнюю, так и внутреннюю: положить конец абсолютизму, сформированному Ришелье и продолженному Мазарини, вернуться к старым формам правления, примирить Францию с Австрией.
А вот Франсуа де Ларошфуко считает, что главной целью заговорщиков было все же «свалить кардинала Мазарини, который со все возраставшим успехом завладевал душой государыни».
[100]
Как бы то ни было, этот великолепный заговор оказался не более чем секретом Полишинеля, и все знали о замыслах заговорщиков. В результате всех сослали, кроме де Бофора, которого бросили в тюрьму Венсеннского замка.
Следует признать, что Мазарини действительно пользовался полной поддержкой Анны Австрийской. И более того… Некоторые мемуаристы и историки даже полагают, что они состояли в отношениях куда более интересных, что королева и ее фаворит вступили в тайный брак.
Как бы то ни было, королева-регентша очень серьезно помогла своему фавориту выдержать испытания политической борьбы. При ее поддержке кардинал одержал победу над своими противниками. Впрочем, гораздо более вероятно, что он победил, благодаря таким своим личным качествам, как хладнокровие и умение всегда и во всем найти компромисс.
По поводу личных качеств Мазарини Франсуа де Ларошфуко пишет: «Как его хорошие, так и дурные качества в достаточной мере известны, и о них достаточно писали и при его жизни, и после смерти, чтобы избавить меня от нужды останавливаться на них; скажу лишь о тех качествах кардинала, которые отметил в случаях, когда мне приходилось о чем-нибудь с ним договариваться. Ум его был обширен, трудолюбив, остер и исполнен коварства, характер – гибок; даже можно сказать, что у него его вовсе не было и что в зависимости от своей выгоды он умел надевать на себя любую личину. Он умел обходить притязания тех, кто домогался от него милостей, заставляя надеяться на еще большие, и нередко по слабости жаловал им то, чего никогда не собирался предоставить. Он не заглядывал вдаль даже в своих самых значительных планах, и в противоположность кардиналу де Ришелье, у которого был смелый ум и робкое сердце, сердце кардинала Мазарини было более смелым, чем ум. Он скрывал свое честолюбие и свою алчность, притворяясь непритязательным; он заявлял, что ему ничего не нужно и что, поскольку вся его родня осталась в Италии, ему хочется видеть во всех приверженцах королевы своих близких родичей, и он добивается для себя как устойчивого, так и высокого положения лишь для того, чтобы осыпать их благами».
[101]
