Курс пропедевтики (основа медицины – правила опроса, осмотра и описания больного), группа готовит студенческие истории болезни. Чуть поменьше Библии, чуть потолще Евангелия.
Преподаватель раздал на двух-трех по одному больному – опрашивайте, собирайте подробнейший анамнез, включая семейный от до Р.Х. и до наших дней – во всех поколениях кто и чем болел и от чего умер, а особенно подробно изучить надо жизнь больного с момента родов. Чем вскармливали, когда какие прививки получал, со скольки месяцев начал держать головку, занимался онанизмом или нет, когда начал курить, пить, говорить и т. п.
И вот студенты разошлись по палатам, опрашивают своих больных.
В одной большой палате лежит дед. Рядом с ним две девушки.
Они спрашивают, а дед молчит. То ли глухой, то ли прикидывается. Рядом отдыхают другие больные.
Девушки готовы разрыдаться уже. История не составляется от слова «совсем».
В палату заглядывает парень-студент, он постарше девушек и, кажется, уже имеет некоторое среднее медицинское образование. Он показывает девушкам на часы!
– Девки! Цигель, цыгель, ай-лю-лю… нам еще пожрать надо успеть, собирайтесь!
Студентки в слезы.
– Дед молчит как партизан в гестапо!
Парень вбегает в палату и как заорет деду в ухо:
– Говори честно, старый! Поллюции были?! Когда, сколько и где?
Дед вздрогнул, уставился на студента, пожевал беззубым ртом и признался:
– Ладно. Так и быть. Никому не говорил, но вам скажу… Две их у меня было. Одну прогнал, а с другой и сейчас живу.
Вампир Ко́зел
Эта история, наверное, может использоваться защитниками ЕГЭ. Но не рассказать ее нельзя.
В приемной комиссии на экзамене по физике частенько участвовал доцент Ко́зел. Сам он был с кафедры Истории КПСС и в физике разбирался так же, как и в педиатрии, то есть никак.
Однажды непонятно с какого бодуна профилирующим при поступлении в медицинский сделали не химию или биологию, а физику!
Козел, как нормальный вампир-псионик, питался эмоциональной энергией студентов. Но ему однажды вечером «доступно» объяснили несколько парней в подворотне, что если «вампир-козёл» не успокоится, то его ждет кол в сердце. С тех пор доцент в отношении первокурсников на своей кафедре стал осторожнее.
Совсем другое дело – абитуриенты! Над ними он мог издеваться совершенно безнаказанно. Более бесправного существа, чем абитуриент, придумать невозможно.
Лишившись возможности возить девушку или парня мордой по «трем источникам и трем составным частям марксизма», он нашел другой способ поиздеваться. На столе рядом с ним стоял графин с водой. На графин светило солнце, и одна сторона нагревалась.
Абитуриент-всезнайка тараторит наизусть ответ по билету, настоящие преподаватели физики его слушают, а Козел незаметно переворачивает графин и, прервав жертву, вдруг вмешивается:
– Это все прекрасно, а как вы объясните, что та сторона графина, что не на солнце, теплее? Вы пощупайте!
Абитуриент ощупывал графин, убеждался, да – теплее. И начинал строить теории о преломлении лучей в воде и стекле, о концентрации солнечной энергии на дальней стенке и так далее.
Ко́зел, отрицая все доводы, качал головой, и абитуриент, как не ответивший на дополнительный вопрос, получал на балл меньше. Спорить с парторгом факультета никто не решался, а что значит потеря балла для золотого медалиста?! На всякий случай объясню. Получение на профилирующем экзамене четверки для медалиста означает фактически провал и сдачу всех экзаменов на общих условиях. Ну а чем это оборачивается для нервной системы девушки или молодого человека, и так ясно.
И вот Козел выбрал жертву, девицу с багровыми пятнами на щеках и груди, то есть типичная такая отличница. Дождался ее выхода на ответ, и, когда девушка, уже торжествуя и предвкушая пять баллов, доложила решение задачи, он как обычно прервал абитуриента и задал свой коронный вопрос:
– Как вы объясните с точки зрения физики, что вот эта сторона графина теплая, а эта холодная?
Девица оторопела, принялась лихорадочно перебирать в памяти страницы учебников, и ничего не находилось.
Пауза затягивалась. Козел уже взял экзаменационный лист и хотел туда вписать «Хор», но тут парень, сидевший за первым столом, явно не медалист, наблюдавший за ответом отличницы, подал голос:
– Да наверняка его какой-то козёл перевернул!
Вся комиссия повалилась от хохота. Сдержаться не удалось никому. Принимать экзамен не могли минут десять.
Доцент Козел покинул аудиторию с прямой спиной, чеканя шаг.
Никому не говорите
Кто помнит анекдот про покойника, которого везли из одного города в другой в кузове и потеряли? Никто? Тогда расскажу.
Повезли в кузове грузовика труп, а на ухабе он вылетел на дорогу. Грузовик уехал, труп лежит. Едет трактор. Что-то под колесами: трын-трын… посмотрел тракторист, а он, оказывается, человека переехал! Ковшом зацепил и на железную дорогу отвез, бросил на рельсы и уехал. Летит паровоз. Машинист видит – человек на путях лежит. Свистит, тормозит… переехал немного. Сдал назад, погрузил, что вытащил, на передок и мчит в город. Привозит пострадавшего в больницу.
Сидит машинист у операционной, переживает. Часа через два выходит врач-реаниматолог, весь потный, уставший, рукава халата раскатывает и говорит:
– Молодец, успел. Инвалидом останется, конечно, но жить будет.
В одной небольшой больничке районного масштаба, в терапевтическом отделении лежал тяжелый больной «по уходу».
Это когда дома за таким пациентом присматривать некому, так раньше в больницу клали иногда на несколько недель, а иногда и на месяцы. Вот этот пролежал какое-то время и наконец помер.
Заведующий вызывает двух студенток, которые на практике из медучилища, дает им оформленную для вскрытия историю и говорит:
– В палате за ширмой лежит труп, возьмите его и доставьте в морг.
Студентки спорить побоялись, пошли смотреть. Трусят, конечно. Видят: труп не старый еще. Сообразили, что в корпусе грузового лифта нет, есть только небольшой – пассажирский.
Стали думать. Взять носилки, привязать, да стоймя занести? Силенки не те. Парни б так и сделали, так иногда на «Скорой» трупы спускают в маленьких лифтах многоэтажных домов.
Девчонки решили взять сидячую каталку. Решили – взяли.
Кое-как окоченевший труп в каталку втиснули, покатили к лифту. Закатили в лифт, посмотрели, а больше никто войти не может. Кто-то из медиков, проходивших мимо и наблюдавших сцену погрузки трупа, глумясь, подсказал:
– А вы на него садитесь верхом!
Девчонки на такое не решились. Нажали на кнопку первого этажа и, пока двери закрывались, помчались вниз. Прилетели.
