Между Всеобщим миром 337 года и его предыдущими аналогами существовал ряд крупных отличий. Во-первых, этот мир был навязан участникам союза (военной мощью Македонии), и царь Персии не был одной из сторон соглашения. Еще важнее то, что гегемоном союза становился македонский царь.
[650] Поэтому, несмотря на то что греки, по-видимому, сами принимали все решения в союзном Совете без македонского участия, на самом деле за ниточки дергал именно Филипп. Роль гегемона Совета наделяла его неограниченной властью. В глазах Филиппа все греки были равны, но одни были равнее других.
Таким образом, этот Всеобщий мир произвел настоящий переворот в греческой истории; его можно считать важнейшим ее пунктом, учитывая последующие события. Обидно, что наши источники почти ничего о нем не рассказывают. Диодор уделяет внимание прежде всего второму заседанию Совета в Коринфе и планам по вторжению в Персию. Он даже не говорит о Всеобщем мире как таковом, ограничившись упоминанием, что после Херонеи Филипп «замыслил стать главой (hegemon) всей Греции», «пожелал обсудить с послами вопросы общего блага» и «был избран греками своим главой (hegemon).
[651] Юстин обходит молчанием первое заседание и различные предложения Филиппа, посвящая большую часть рассказа планам вторжения в Азию и подсчету войск, которые потребовал македонский царь от греческих государств.
[652] Наибольшее количество сведений о Союзе мы черпаем из речи «О договоре с Александром», приписанной Демосфену и произнесенной в конце 330-х годов.
[653] В ней рассматриваются очевидные нарушения условий мирного договора, допущенные Александром, на основании которых оратор призывает греков восстать против македонского владычества. Именно из этой речи мы узнаем о том, что греки должны были принести присягу о соблюдении мира (2, 6), что они сохраняли свободу и самоуправление (8), заседали в союзном Совете (15), были обязаны помогать прочим участникам договора в случае нападения (6, 8, 19), не имели права получать помощь от чужеземных держав (10, 15–16), а всех нарушителей Всеобщего мира ожидало суровое воздаяние (6, 10).
Часть этих условий явно не соответствует действительности. Македонские гарнизоны были размещены в таких городах, как Коринф, Халкида, Фивы и Амбракия в результате частных соглашений, заключенных между Филиппом и его бывшими противниками после битвы при Херонее. Это обстоятельство едва ли согласуется с тем, что сказано в речи о свободе и независимости греков.
Мы располагаем надписью того времени, которая считается афинским экземпляром договора, так как в ней содержится текст присяги и отсылки к некоторым условиям мирного соглашения.
[654] Она состоит из двух сильно поврежденных каменных плит. Это вовсе неудивительно, поскольку камни, на которые наносились тексты законов, указов, союзных договоров и так далее, с течением времени ломались, и их фрагменты были утеряны, или же их намеренно разбивали, чтобы использовать в строительстве. Текст надписи восстанавливается следующим образом:
[655]
«Клятва. Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Посейдоном, Афиной, Аресом, всеми богами и богинями; я буду соблюдать мир (?); и я не нарушу соглашение с Филиппом (?) и не подниму оружия, чтобы причинить вред кому-либо из тех, кто будет соблюдать клятву (?) ни на суше, ни на море; и я не возьму для войны ни города, ни сторожевого укрепления, ни гавани ни у одного участника договора ни хитростью, ни обманом, и не восстану против царства Филиппа и его наследников, а также против порядков, существующих в других государствах [на тот момент], когда они принесли присягу о мире, и сам не сделаю ничего в нарушение этих соглашений и не позволю другим, насколько это будет в моих силах.
Если же кто-либо совершит какое-либо нарушение договора в том, что касается этих условий, я приду на помощь, когда призовут те, кому был причинен вред (?), и я буду вести войну с теми, кто нарушит всеобщий мир (?), как решит общий совет и по призыву гегемона; я не оставлю <…>».
Вопрос о том, относится ли этот фрагмент именно к Всеобщему миру, нельзя считать решенным. Хотя контекст вроде бы свидетельствует в пользу такого мнения, существует вероятность, что речь здесь идет о договоре между Филиппом и Афинами, которым завершилась их вторая война (340–338 гг.).
[656]
В другом фрагменте, как полагают, перечисляются государства, поклявшиеся соблюдать Всеобщий мир, рядом с которыми стоят какие-то цифры. На сохранившейся части до нас дошли в основном названия государств в северной и средней Греции:
фессалийцы: 10
[...]: 2
[...]: 1
самофракийцы и фасийцы: 2
[…]: 2
амбракийцы: 1 (?)
<…> из Фракии и
<…> фокейцы: 3; локрийцы: 3
<…> [эт]ейцы и малийцы и
[энианы и аг]реи и долопы: 5
[пе]рребы: 2
[Закинф] и Кефалления: 3.
Что означают эти цифры, непонятно. Скорее всего, это число голосов, которым располагало каждое государство в Совете, и тогда получается, что голоса распределялись по принципу пропорционального представительства. Впрочем, это также вызывает сомнения: с какой стати маленькому островку Кефаллении предоставили три голоса, а не один? По другому предположению, эти цифры могут означать количество войск, которое должно было выставить каждое государство. Гегемон требовал (или мог потребовать) несколько тысяч воинов. Юстин говорит о «двухстах тысячах пехотинцев и пятнадцати тысячах всадников. Сверх этого количества — македонское войско и отряды варваров из покоренных Македонией соседних племен».
[657] Так как некоторые государства были в состоянии набрать больше войск, чем другие, то цифры, возможно, отражают количество отрядов (в каждом из которых, например, было определенное число воинов), которое от них требовалось.
[658] Однако против этого предположения говорит тот факт, что нигде в наших источниках ничего не сообщается о воинских отрядах, и, кроме того, в нашем фрагменте, по-видимому, не проводится разграничения между пехотой и конницей или особыми родами войск, которыми могло славиться данное государство.
