– Криминал? – спросил я.
– Не думаю. Оружие не забрали, все кости целы, я уже осмотрела.
– С сердцем плохо стало на жаре, – как-то тоскливо промолвил Спика, глядя на останки одного из первопроходцев.
Шляпу, если она была, унесло ветром. Остатки выцветшей, истлевшей одежды. И башмаки на толстой подошве, почти целые, хоть носи. Хорошую обувь подобрал на маршрут незнакомец.
– Эхе-хе… Погибнуть бедолага мог от десятка причин, выбирай по своему разумению, – предложил я невесело. – Одиночке без транспорта и средств связи достаточно неудачно подвернуть ногу или получить случайное ранение с сильной кровопотерей. И всё, назад к людям самостоятельно уже не выбраться.
– Жуть какая! – отреагировал штурман, передёрнув плечами. – Обидно, наверное, вот так помереть.
– Это лучше, чем от водки и от простуд, как поётся в песне, – с вызовом ответила Кретова. – Ясно, что двигался он от дороги… На промысловика не очень похож, не самое подходящее оружие.
– Не на станцию ли он собирался?
– Хотя бы и так, – спокойно ответила мне Ирина. – Никто не обещал, что мы будем первыми.
– Косячно всё это как-то… – засомневался Спика. – Хиппанская наплечная сума вместо нормального рюкзака, лёгкая снаряга… – Ребята, он же домой шёл! Где-то в ближних окрестностях стоит его жильё, домишко, в котором никого нет! Поэтому его никто и не искал! – осенило его.
– А у тебя есть задатки оперативника, да, – группер без иронии похвалила Пикачёва.
И тут же со стороны Кретовой последовало возражение:
– Небольшая база, лабаз или схрон. Одним словом, хранилище, депо. Изба отсутствует, точно говорю. Жить в этом месте нет ни малейшего смысла, слишком далеко от дороги для пешехода. Любому отшельнику нужно регулярно получать самое необходимое: соль, спички, порох. Положим, лабаз мы сейчас искать не будем, а вот пометку на карте сделай.
– Так точно! Пошёл я за лопатой…
Мы никогда не оставляем тела на земле.
– Две бери! Быстрей выкопаем, – крикнул я вслед штурману, поднимая с земли сумку погибшего.
Внутри не обнаружилось ничего, что могло бы помочь в установлении личности незнакомца. Ни записной книжки, ни пометок с инициалами на ткани. Мы не нашли кольца, шейной цепочки или крестика на тесьме. Две алюминиевые армейские фляжки, запасные носки. Из ценных вещей – только огниво с кованым кресалом, кремнем и трутом, нехитрый древний комплект в мешочке из плотной замши. И одноразовая зажигалка красного цвета с надписью «Магнит». Чиркнул колёсиком, прямоугольник послушно выплюнул язычок голубоватого пламени. Огниво забрал себе на память, при случае покажу кузнецу в Переделе, вдруг опознает. Зажигалку протянул Ирине.
Когда кости были захоронены вместе с тряпьём, Кретова сказала:
– Ставим три-четыре больших камня в виде памятника. Хоть так, что ли. И предлагаю оставить оружие. Хаудах проржавел, ни на что не годен, а вот мачете… Давайте привяжем его к шесту, будет блестеть ориентиром, послужит ещё.
Ирина, немного сбиваясь, прочитала молитву, мы пару минут постояли, помолчали, размышляя каждый о своём. Неожиданно мне стало как-то не по себе, и я удивился этому ощущению. Трупов не видел, что ли? Однако здесь отметилась совсем другая смерть, особая. Не по чужой воле, как в бракованном барреле, и не в пьяной кабацкой драке. Для этого человека такая смерть, без памяти людской и погребения, была заранее принятым вариантом исхода, частью его пути.
Сколько таких костей разбросано по всей Жестянке? Сколько людей по неизвестной причине не вернулись по сроку в свои поселения? Никто даже примерно не озвучит количество ушедших и не вернувшихся. В Переделкино до сих пор не налажен учёт населения, тамошние чиновники оперируют примерными числительными, ориентируясь на подворовой налог. Нет и службы поиска и спасения. Ушёл человек куда-то, пропал с глаз, да и ладно. Разве что родные озаботятся, если они есть, конечно.
– Я тут подумал о Зацепине, – вырвалось у меня. – Любимая жена, счастливые дети, крепкое хозяйство поставил, в правильном соседстве… Казалось бы, вот и живи себе спокойно. А на промысел ходит порой в одиночку, без сыновей.
– Да уж, один вид таких костей способен остановить желающих стать отшельниками или искателями, – пробормотала Кретова. – Вместе как-то веселее.
– Вся сила в группе! – выкрикнул Спика.
– Отставить молодёжное веселье, – тихо приказала группер, парадоксально отменяя собственное утверждение. – По машинам, парни, отсюда начинаем забирать на юг круче.
Переломная точка маршрута, теперь отмеченная скорбным ориентиром.
И опять под колёсами джипа хрустели камешки и сухие ветки.
Разговаривать попусту после обнаружения останков неведомого путника не хотелось, мне уж точно. А вот у молодого штурмана не тот характер, чтобы долго унывать. Помолчав минут двадцать, он сначала что-то немузыкально замычал себе под нос, затем принялся пространно рассуждать обо всём подряд, умудряясь, тем не менее, вовремя сообщать мне важную путевую информацию. Пикачёв то и дело связывался с Кретовой, сверяясь с компасом, заполнял листы будущей карты и даже фотографировал местность смартфоном. Прирождённый навигатор и очень деятельный человек. Жаль, что порой не вовремя деятельный.
Пш-ш…
– Группа, внимание! Смотрим на два часа. Видите тёмную полоску? Похоже, там и начинается кряж, – оповестила Ирина.
Теперь уже начался хорошо ощутимый подъем.
Чёрная полоса постепенной вздымающихся к югу каменных выступов становилась всё заметней, контрастней.
– Удачно съехали с дороги, – заметил я. – Немного южней, и уперлись бы в скалы.
Местность в очередной раз изменилась, а с ней и растительность, её стало больше. Чаще стали попадаться островки яркой сочной и совсем не жухлой травы, деревца вытянулись выше. Казалось, что здесь больше влажности, хотя ни одной реки мы до сих пор не увидели.
– Пока что информация Деда подтверждается, – удовлетворённо сказал напарник. – Я вот что подумал… По всему выходит, что с северных секторов здесь действительно находится единственный проход к объекту, так?
– Ну, положим, так, – пожал я плечом.
– То есть, у желающих проникнуть на это плато других вариантов нет?
– С севера – да. Ты что сказать-то хочешь?
– Надо организовать контроль и наблюдение за точкой съезда с магистрали. Дед пока что вряд ли захочет посадить на станции постоянный гарнизон, даже на вахту, скажет, что некого. Но мы всё равно можем систематически контролировать проезд туда всяких незваных кексов.
– Что-то ты мутишь. Скажи прямо, что придумал?
– Всё очень просто, нужно заключить договор с кланом Зацепиных, – победно объявил инициативный штурманец.
– Мне это уже не нравится, – проворчал я.
