Все животные готовы сделать дюжину лишних шагов, лишь бы лишний раз не задирать ногу в подъёме. Автоматически переставлять копыта в сантиметрах над поверхностью очень легко. Несравнимо легче, чем постоянно, хоть и понемногу, втаскивать свою отнюдь не легкую тушу даже на сантиметры. Кроме того, условный «верблюд» старательно и безошибочно обойдёт вся овраги, промоины и болотца, он не потащится в колючие заросли и не застрянет в тупике каменного мешка.
– Чувствую себя сибирским первопроходцем. Когда читал рассказы об этих людях, всегда пытался представить, что они ощущали, попадая в незнакомые места и не зная, что ждёт впереди, – поделился ощущениями Спика, занимающий в экипаже почётную должность штурмана-исследователя и по совместительству радиста.
На его коленях лежал самодельный планшет из фанерки с креплением для листа бумаги. Он непрерывно ставит отметки-ориентиры, фиксирует расстояния между ними, характер местности вплоть до цветов, описывает флору и фауну и отмечает время наблюдения. Испишет один лист – вставляет в планшетку следующий. По итогам этой ответственной работы появится подробное описание маршрута.
– Вообще-то, насколько я помню, русские первопроходцы двигались по северным рекам, они не по сухопутью вваливали. А река – сама по себе дорога, она всегда течёт правильно и в нужном направлении, – заметил я справедливости ради.
– Не скажи. Каково оно, волоки между главными реками искать? Да и степях… Бывал я в Минусинской котловине, под Абаканом и немного южнее. Огромные долины среди гор, степи… Рек мало.
– Учился там или родители возили?
– А, не помню я, – беззаботно ответил Спика. – Там очень красиво. Местность помню хорошо, а как попал, не в курсе.
– Обычное дело, – согласился я.
Живности постепенно становилось всё больше и больше. Из под колёс внедорожника то и дело вспархивали поднятые шумом приближающейся машины птицы, отбегали в сторону небольшие копытные, с безопасного, как им казалось, расстояния в сотню метров внимательно разглядывая непрошенных гостей саванны. Благодаря подсказкам головного дозора в лице Кретовой я вовремя обогнул пару оврагов, в правильном месте перетащил прицеп через спрятавшуюся в кустах речушку. Приходилось и останавливаться по команде Спики, когда он не успевал вносить данные. Тогда я выходил из машины, выполнял нехитрую разминку для ног, шеи и спины, параллельно высматривая на земле следы человеческого присутствия.
Постепенно напряжение первых часов марша отступило, я успокоился, поймал ритм движения и уверовал, что в нужное место группа доберётся без особых проблем. Мы уже забрались в такие места, где антилопы не торопятся убегать от человека подальше, считая, что такой тяжёлый монстр, как джип, не может прыгнуть дальше пятнадцати метров. Стреляй не хочу.
Стрелять и не хотелось. Два раза наблюдали небольших пятнистых косуль, – палить никто не стал, не смысла. Для переработки свежего мяса нужна стоянка, а ясности не прибавилось. А тут ещё и погода испортилась. Низкие свинцовые тучи, прилетевшие с запада, словно клочья грязной ваты, летели над невысокими холмиками, поросшими колючим кустарником. Иногда они буквально ныряли к земле, но ветер тащил их дальше на восток. Я размечтался: хорошо бы найти нечто вроде избы или охотничьего балагана, где на головы не будет лить дождь, мокнуть не хочется. Однако ничего подходящего не попалось. Да и откуда избе здесь взяться…
Прилично мы пропетляли в круговоротах по зарослям, аппетит зреет!
– Видел эту антилопу, нет, ты её видел?! – возбуждённо крикнул штурман, показывая в сторону группы деревьев.
– Что? Не заметил.
– Необычная, немного на зебру похожа, возле Пятисотки такие не водятся.
– Затерянный мир, – подсказал я авторитетно. – Куда мы едем… Как говорил Иван Сусанин подлым полякам: «Ну что ребята, водки не обещаю, но погуляем хорошо».
– То есть теперь надо ждать появления тираннозавров и птеродактилей? – проявил избыточную сообразительность и фантазию Пикачёв.
– Да ну тебя, накаркаешь… – я с опаской глянул в сторону ближайшей рощи.
Спика радостно заржал.
– Не очкуй, Денис, тираннозаврам здесь пищи маловато будет! А вот рапторам в самый раз.
– Успокоил, блямба, – проворчал я. – Смелый какой. Нет уж, давай лучше поочкуем.
Начали попадаться камни, в беспорядке разбросанные по поверхности. Сначала мелкие, затем крупные валуны.
– Поднимаемся помаленьку?
– Эх, у Яна электронные наручные часы с альтиметром, не сообразил попросить на время, – посетовал Спика и оглянулся назад, пытаясь оценить на глаз крутизну подъема. – Если и поднимаемся, то ненамного и медленно.
Проехали мимо небольшого озерца, такого симпатичного, уютного, что захотелось остановиться на полчасика. Любой водоём в саванне – достопримечательность номер один, Пикачёв постарался нанести его на карту сразу и как можно точнее.
Пш-ш…
– На связи, – обозначился штурман в эфире.
Я глянул вперёд и увидел зависший в паре сотен метров гравилёт Кретовой.
– Подъезжайте, жду. Здесь труп.
– Чей? – быстро спросил Спика.
– Моржовый, блин! – рявкнула Ирина так, что я услышал и её без радиосвязи. – Человеческий, чей же ещё, зря не позвала бы! Если точнее, скелет.
– Ого! Принял, подходим, – штурман глянул на меня, удостоверяясь, что водитель всё слышал.
Молча кивнул. Нечто подобное я инстинктивно ждал с самого начала экспедиции – не может дорога в неизвестность быть абсолютно гладкой, как прогулка за околицу родной деревеньки.
– Держитесь чуть правее, здесь большая яма, не свалитесь. Всё, конец связи.
– Вот и сюрпризы начались, – кисло молвил Спика, ёрзая на сиденье.
– Кто тут о динозаврах рассуждал? Подтянул бы ты ствол поближе, что ли.
Напарник охотно отложил в сторону планшет, обернулся и схватил «ремингтон».
Скелет лежал на земле, между несколькими большими каменюками. Грунт здесь совсем другой, это не степная равнина с чернозёмом, под тонким земляным слоем – жёсткая каменная подушка, тут колею просто так не выбьешь.
Судя по всему, человек умер на марше, а не на стоянке – поблизости не было видно характерных следов полевого лагеря: жердей для шалаша или походного очага.
– Я, конечно, понимаю, что это мужик, но как определить с уверенностью? – тихо спросил Спика, присаживаясь на корточки.
– Как… У женщин кости потоньше будут, дамы хрупкие, – негромко ответила Ирина. – Когда было решено регистрировать все баррели, в том числе и самые первые, мы с Денисом, помню, неделями мотались по всему полигону, искали самые старые… Были и такие бочки, из которых кто-то смог выбраться наружу самостоятельно, но на большее сил не хватило. Насмотрелись на скелеты.
Череп лежал чуть в стороне. Кости почти белые, зверьё и птицы обглодали труп бедолаги быстро и дочиста. Белковая пища на поверхности Жестянки не залёживается. Рядом – брезентовая котомка с водостойкой пропиткой, обрез-хаудах и большое прямое мачете из нержавейки. Клинок со временем покрылся лёгкой патиной, но не перестал поблёскивать на солнце.
