Ее муж дернулся, но уже не обернулся.
– А была настоящая дикарка, – заметил им вслед Тони.
– Неужели ты и ей мог многое предложить? – вздохнул я.
Он даже глаз на меня не поднял.
– Ты думаешь, что все мои знания сводятся к плоти. Но это не так.
В центре зала молодая женщина, которая пришла вместе с Боди Пай, поднялась и направилась в дамскую комнату. Высокая, спортивная на вид, смутно мне знакома. Возможно, тренер какой-нибудь студенческой команды. Судя по выражению лица Боди Пай, это их прощальный ужин. Боди вынула сигареты, зажгла одну, спохватилась, что сидит в зале для некурящих, и погасила. Перехватив ее взгляд, я улыбнулся, попытавшись этой кривой улыбкой засвидетельствовать понимание и сочувствие, но, боюсь, засвидетельствовал только, насколько я пьян. В ответ она глянула на меня так, словно приняла за бывшего мужа, того самого, из-за кого стала лесбиянкой.
Дождавшись официанта, я заказал большую порцию ребрышек, и мой сотрапезник уставился на меня в ужасе.
– Не стоит.
– Что значит «не стоит»?
– Ты хоть понимаешь, как это вредно? – После шунтирования Тони сделался убежденным врагом красного мяса. – Знаешь, сколько фунтов непереваренного животного жира носит в своем теле средний американец?
Учитывая, сколько спиртного Тони потребил нынче вечером, я предпочел его не слушать. Официант завис в сомнении, и я повторил заказ.
– С кровью, – уточнил я.
Тони заказал речную форель.
Когда официант ушел, а Джун Барнс отправилась в дамскую комнату, Тедди подошел к нам, раскрасневшийся от возбуждения, придвинул себе стул.
– Чего Рурк хотел? – настойчиво спросил он. – Сегодня после собрания он кокнул лампу у себя в кабинете. Швырнул ее в стену.
– Интересовался моим мнением, согласишься ли ты снова избираться в заведующие, – соврал я. – Не хочет выдвигать тебя, пока не выяснит, готов ли ты.
Тедди следовало бы соображать лучше и не покупаться на такое. Пол Рурк – тот самый человек, кто организовал его изгнание с должности, которую я ныне временно занимаю. И все же в глазах Тедди вспыхнула надежда. В вечно изменчивом мире кафедральных интриг ситуация и в самом деле могла перемениться настолько, что Тедди сделался бы приемлемым в глазах Рурка. Вдруг мое еще более тираническое правление задним числом представило эпоху Тедди как триумф демократии? Вдруг та пора кажется всем теперь золотым веком? И по сравнению со мной Тедди выглядит нормальным человеком: за все шесть лет в должности заведующего он ни разу не грозился, что намерен поубивать уток.
Необязательно быть Тедди, чтобы такие мысли замерцали в мозгу, – мечта придает им правдоподобие, как придает она правдоподобие самым невероятным сценариям. Это же безумный мир, говорит себе Тедди. Мир, где Джейкоб Роуз и Грэйси Дюбуа способны пожениться, его собственная жена незадолго до серебряной свадьбы заводит роман с юнцом, специализирующимся на сериалах, – нет ли шанса и ему в таком мире вновь занять кафедру? Вообще-то шанса нет, но Тедди совсем не сразу это осознал.
– Ты шутишь, да? – выговорил он наконец, и усилие, с каким он пытался скрыть разочарование, пробудило во мне сильнейшее желание обойтись с ним жестоко – с человеком, который так долго был моим другом. Как я уже говорил, у меня много общих глубоких мыслей и чувств с моим псом, и в этот момент я вполне разделял желание Оккама воткнуть Тедди в пах острый нос, и я так же мало способен противиться искушению, как Оккам – на прошлой неделе.
– Не унижайся, Тедди, – посоветовал я.
По лицу Тедди я увидел, как больно я обидел его. Удар ниже пояса, действительно в стиле Оккама, вытянутым носом в мошонку, но то ли присущее Тедди великодушие, то ли давняя дружба побудила его найти извинение моей грубости.
– Слушай, ты совсем пьян, – сказал он.
– Несущественно, однако верно, – согласился я.
Он пожал плечами:
– Я подошел только затем, чтобы тебя поздравить…
– Как же, как же! – перебил я, не желая замечать, как глаза Тедди набухают слезами. Точно с таким же видом он исповедовался мне в том, что обожает мою жену, точно с таким же видом объяснял, что я недостаточно ее люблю, – много лет назад, когда мы оба были молоды. – Ты посплетничать хотел.
Я ожидал, что Тони меня одернет, но мой сотрапезник впал чуть ли не в коматозное молчание. Явился официант с салатами, я вновь глянул на Тони и с удивлением обнаружил на его лице гримасу, похожую на угрозу. Он ткнул вилкой в помидорку черри, красовавшуюся посреди тарелки, так злобно, что помидорка подпрыгнула и укатилась на стол. Поскольку беглянка оказалась ближе всех к Тедди, он протянул руку, желая поймать ее и вернуть законному владельцу, но Тони уже вскочил с места и вновь со всей силы ткнул вилкой – на этот раз попал, вонзил все три зубца и пригвоздил помидор к скатерти, разбрызгав сок и семена. Зубцы прошли настолько близко от пальцев Тедди, что тот испуганно отшатнулся. Боди Пай наблюдала эту сцену, и вместе с ней еще половина зала. Мы, пьянчужки (по крайней мере, в ту ночь мы были ими), говорили слишком громко, и, разумеется, никакие слова не разносятся по ресторану так ясно, как слова гнева.
– Два придурка. Ясно. – Тедди отодвинулся, но не встал. – Пойду отсюда подальше.
– Ой да сиди, – велел я без особой нужды – Тедди и не пытался подняться. Все его угрозы сугубо академичны, и более прочих – угроза уйти. И возможно, он почуял, что я пусть запоздало, но устыдился своих выходок. В руководстве для водителей сказано, что отрезвление наступает только со временем, но в моем случае стыд способствовал быстрому отрезвлению. – Правда, сиди.
Тедди с готовностью Оккама придвинул стул обратно к столу.
– Чего ты на меня злишься? – полюбопытствовал он. – Я же голосовал за тебя.
– Может быть, именно поэтому. Как ты думаешь? – Не дождавшись ответа, я продолжил: – А может, меня бесит, что, отправившись вечером в понедельник в ресторан, непременно натыкаешься чуть ли не на всех университетских.
Весьма неудачная попытка извиниться. Я подразумевал присутствие Рурков, но, конечно же, к университетским относились и Тедди с Джун, и слышавшая мой громкий голос Боди Пай.
– Ладно, забудь, что я наговорил. День был тяжелый. У вас тут что намечается?
Лицо Тедди прояснилось, и я понял: он ждал, когда же я задам этот вопрос.
– Мы с Джун отправляемся в круиз, – сказал он, светясь от радости. – Только что решили. Нам в самом деле пора немного отдохнуть от всего этого. Обойдется недешево, но…
Тони тем временем исхитрился прикончить свою порцию, пока я все наматывал на вилку листок салата, словно спагетти. Он так и не сказал Тедди ни слова, а при упоминании его жены злобная гримаса на лице Тони сделалась еще страшнее. Тони будто поднялся вместе со мной на приливной волне бессмысленного гнева и несся на гребне этой позаимствованной эмоции, не ведая, что ее первоначальный владелец благостно соскользнул с нее. Без приглашения он потянулся за моей помидоркой черри и с третьей попытки проткнул ее, излив большую часть помидорных внутренностей на мой латук. Для Тедди это было уже чересчур – на этот раз он не только отодвинулся от стола, но и встал.
